— Аня, — поинтересовалась журналистка, — а потом, когда вы со Станиславом были уже близки, он как-нибудь объяснил вам свои действия?
— Оболенский очень умный и хитрый мужик. Он, как шахматист, умеет просчитывать ходы на много шагов вперед. Во-первых, он сказал, что на самом деле эта квартира с отделкой стоит значительно дороже, а он еще и цену сбил, а потом, он просто хотел произвести на меня впечатление. Заметь, Лена, он произвел на меня неизгладимое впечатление, заплатив такие комиссионные и при этом, материально ничуть не пострадал. Конечно, он мог бы сэкономить, но так уж устроен Оболенский, решил — сделал.
— А дальше? Как развивались ваши отношения дальше?
— Что творилось в его голове, ты спросишь у него самого. А вот как зарождался интерес и чувства к Оболенскому у меня, я тебе расскажу.
Хотя по документам в официальном браке он не состоял, я ни минуты не сомневалась, что семья у него есть. Ну не будет же человек покупать такую огромную квартиру для себя одного, — думала я.
Кстати, я довольно быстро продала все его три квартиры и в связи с этим, мы часто виделись. Затем оказалось, что его фирма тоже занимается долевым строительством. Им вскоре понадобились квартиры под расселение частного сектора. Вопросами строительства и расселения занимается как раз Александр Иванович, попросту Шурик. Мы договорились, что квартиры под расселение они будут приобретать только через наше агенство.
Расселение дело хлопотное и не быстрое, поэтому мы с Шурой встречались по производственной необходимости почти каждый день. И, практически, всегда, когда я сидела в кабинете Александра Ивановича, Оболенский заходил к нему, интересовался, как дела, что нового и т. д. В общем, находил предлог.
Потом он сделал мне заявку на покупку коттеджа, обязательно в том же районе, где коттедж Шуры и Люси. Да, год назад этот дом принадлежал другому человеку. Я дала объявления во все газеты, и бывший хозяин вышел на меня сам. Но, подробнее об этом я расскажу позднее.
По рекомендации Оболенского у меня появилось много клиентов на покупку квартир, чаще всего северян. И еще фирма Стаса выставила мне на продажу все объекты недвижимости, какие они строили. Работы у меня стало невпроворот, но и зарабатывала, в связи с этим, я очень приличные деньги.
Т. к. я занималась продажей их объектов, мне часто приходилось иметь дело с бухгалтерией. С женщинами, работающими там, мы подружились, часто распивали чаи и болтали обо всем.
Я узнала, что Оболенский очень закрытый человек. О его личной жизни никто ничего не знал, кроме того, что он вдовец и сын его живет в Париже. У Стаса был имидж очень серьезного и делового руководителя. Его уважали, но побаивались, хотя, как мне сказали, он никогда не позволял себе повышать голос. Но, надо сказать, на работе он никогда, практически, и не улыбался. Он умел держать в себе свои эмоции, и поэтому по его лицу никогда нельзя было догадаться, в каком он расположении духа в данный момент.
Светлана Афанасьевна пыталась с ним пококетничать, но не тут то было. Она даже посетовала, что впервые видит такого непробиваемого. Неужели он и сексом занимается с таким же холодным выражением лица, — говорила она мне.
Но я то уже знала, что выражение лица у Станислава Георгиевича может быть совсем другим. Буквально через неделю после нашего знакомства я с удивлением стала замечать, что Оболенский явно выделяет меня из толпы. Когда я была в его кабинете с покупателем или Светланой Афанасьевной, он был деловит и сосредоточен. Но стоило нам остаться наедине, выражение его лица мгновенно менялось. Он лучезарно улыбался, интересовался, как дела у моей дочери, у меня, рассказывал кое- что о себе, о своем сыне, о любимой внучке. В общем, вел себя совершенно по-другому.
Когда я заходила к нему, он предупреждал секретаршу, что занят, и она никого к нему не пускала. Прямо в своем кабинете он сделал мне полную диагностику и, к моему величайшему удивлению, рассказал обо мне такое, о чем он никак не мог знать. Стас сказал, что у меня сильнейшее магнитное поле, мощный энергетический потенциал, но аура не просто пробита, а даже разорвана в клочья, а мой "третий глаз", вообще, закрыт. Так что в его кабинете мы говорили о чем угодно, но меньше всего о делах.
Конечно, это не могло не повлиять на мое отношение к Оболенскому. Я стала очень тщательно готовиться к каждому посещению офиса. Каждый день мыла волосы и укладывала их феном. Старалась всякий раз появляться в новом наряде и выглядеть, как можно эффектнее. Я с ужасом стала осознавать, что думаю о нем с утра до вечера, он стал мне даже сниться. Когда он делал мне комплименты, его глаза загорались таким дьявольским светом, что это сводило меня с ума.
Однажды, в разговоре я заикнулась, что очень хотела бы еще раз попробовать оленьих языков. Стас промолчал, а через несколько дней в субботу, вдруг позвонил и сказав, что у него есть дело ко мне, спросил, может ли он подъехать? Я, конечно, ответила, что можно. Они подъехали с Шурой и привезли мне огромный пакет оленьих языков и трех муксунов.
В тот день я получила очередную видеокассету от дочери, но в моем видике что то заело и я никак не могла вытащить из него старую кассету. Оболенский быстро разобрался, в чем дело и мы все вместе посмотрели послание моей Олеси. Часа через три они уехали.
Я давно задавалась вопросом, — почему, если он явно выказывает свой интерес ко мне, то почему не пытается встретиться со мной вне офиса? Почему даже ко мне домой он приехал с Шурой? Для меня это долго оставалось загадкой.
— Но вы, наконец, узнали почему? — спросила Елена.
— Вот ты сама у него об этом и спроси, — ответила Анна.
— Кстати, а где же наши мужчины?
— Я думаю на своем полигоне.
— Что еще за полигон?
— Это такая оборудованная площадка, на которой они творят черти что. Там висит "груша", которую они лупцуют кулаками и ногами, лежит огромный мат, на который они безжалостно швыряют друг друга. И даже сделана, какая-то чуть ли не трехметровая стена, на которую они пытаются забежать с разбега. Честно говоря, мне это не особо нравится. Я считаю, что подобные забавы не для их возраста. Но эти два упрямца уверены, что они всегда должны быть в форме.
— А на это можно посмотреть?
— Можно конечно, полигон на Шуриной территории. Пойдем, Леночка, если они там еще не умерли от усталости, то уж перед молодой женщиной не преминут продемонстрировать свою удаль.
Они собрались уходить, но в это время с гиканьем и хохотом по лестнице буквально скатились Стас с Шурой и с разбегу влетели в речку.
— Ну, все, — сказала Анна, — значит уже накувыркались, теперь пыл охлаждают.
