Моё внимание привлекли его руки в тот момент, когда он вновь выжимал тряпку. Крепкие руки с бугрящимися под кожей паутинками вен. Длинные, почти музыкальные, пальцы, на мизинце левой руки простое серебряное кольце, на которое я раньше не обращала внимания.
Поднимаю взгляд выше и обвожу взглядом красивые точеные мышцы, широкие плечи и капельки воды на груди. Взгляд плавно поднимается ещё выше, пока я ни натыкаюсь на бледно-голубые глаза, которые столь же изучающе смотрят на меня.
Ощущаю, как щёки стыдливо заливает багрянцем, но не отвожу взгляда, словно оказалась под гипнозом, как кролик перед удавом.
Вот только мне не страшно… совсем.
— Ты дрожишь, — произносит тихо Макс.
— Вода холодная, — коротко поясняю, всё ещё глядя ему в глаза.
— Иди, переоденься, — встает он и подаёт руку, чтобы помочь мне подняться. — Я тут закончу.
Переодеться будет не лишним, так как я на сто процентов уверенна в том, что у меня просвечивает грудь через тонкую ткань мокрой майки.
— Я быстро, — отвечаю Максу и пытаюсь как можно быстрее и ловчее проскочить в узком пространстве между ним и стиральной машинкой.
Но в итоге поскальзываюсь на скользкой плитке и неуклюжей плюшкой падаю на руку мужчине, которой он тут те прижимает меня к своей груди, не дав встретиться с полом лицом к лицу.
— Ты доплыть до выхода решила? — слышу его тихий смех и щекой чувствую вибрацию груди при каждом слове. — Сказала бы, я бы дорожку тебе освободил.
— Я хотела аккуратно тебя обойти, — оправдываюсь я, едва сдерживая улыбку.
Упираюсь ладонями ему в грудь и заглядываю в ясные голубые глаза, в которых сверкают искорки веселья.
Мы оба сидим на полу, причем, я сижу на его коленях и практически лапаю обнаженный торс.
— Получилось даже лучше, чем аккуратно, — тихо произносит Макс и его взгляд падает на мои губы, затем вновь поднимается.
Искры веселья в глазах в одно мгновение разрослись до темного пламени желания, обволакивающего своей порочностью, отдаваясь теплом у меня в груди.
Я ощутила, как под ладонями ускоряется пульс мужчины в такт моему. Максим немного меняет положение и наши губы оказываются в опасной близости.
Я чувствую его теплое дыхание на своих губах, но он не торопится сокращать то мизерное расстояние между нами.
Он ждёт…
Ждёт, что я сама преодолею это ничтожное расстояние, если действительно хочу того же, чего и он.
А хочу ли я этого?
Робко касаюсь его губ своими и утопаю в новых, непривычных для меня чувствах. Та нежность, с которой он гладит мою спину и бёдра сквозь влажную ткань тонкой пижамы, заставляют тот зыбкий огонёк надежды внутри меня гореть чуть уверенней.
Новые ощущения затягивают своей чувственностью, что заставляет события развиваться с потрясающей быстротой: меняю положение так, чтобы оседлать Макса. Снимаю майку через голову и отбрасываю её в сторону. Снова нападаю на его губы, углубляя поцелуй.
Мужчина сжимает бёдра на грани нежности и боли, что заставляет меня издать тихий стон и запустить пальцы в его светлые волосы.
Какой же он горячий… Каждой клеточкой своего тела я чувствую исходящий от него жар, что распаляет и меня.
Прижимаюсь к нему крепче, желая раствориться в этих ощущениях, но в то же время внутренне радуюсь тому, что Макс не пытается переступить порочную грань.
Я чувствую, что он возбуждён не меньше меня, но при всём при этом не торопится, словно наслаждаясь той близостью, что есть между нами сейчас.
Но вся магия рушится в один момент, когда я слышу плач дочери, что подобен подзатыльнику.
На смену возбуждению приходит стыд и сожаление.
Я не должна была этого делать. Это похоже на отчаяние утопающего, который желая оставаться на плаву, пытается схватиться за любую соломинку, что окажется рядом.
— Прости, — шепчу Максу и, стыдливо прикрывая грудь, выбегаю из ванной комнаты в спальню к дочери. — Тише, доченька. Тише. Мама рядом.
Прижав к себе дочь, устраиваюсь удобнее в постели и накрываю нас обеих одеялом. Пося быстро успокаивается и засыпает, а прислушиваюсь к каждому шороху внутри дома.
Слышу как Макс, собирает остатки воды с пола, выжимая тряпку в ведро. Слышу, как он собирает инструмент в кейс и затем моет руки или же просто проверяет качество проведенной им работы.
Щелкает выключатель в ванной комнате и на несколько долгих секунд повисает тишина. Затем я слышу удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери. Через некоторое время тишину нарушает рокот двигателя пикапа, который становится всё тише по мере его отдаления от моего дома.
* * *
На присутствие Арчи в моей жизни уже месяц нет ни малейшего намека. Месяц волнительного спокойствия — иначе это состояние не назовешь. Вроде бы всё хорошо и спокойно, но внутри живёт тревога, которая заставляет с содроганием сердца оборачиваться на громкие звуки и с опаской смотреть на незнакомые мне автомобили.
Макс тоже пропал после той ночи, но однажды позвонил мне, чтобы объяснить, что завален работой и ближайшие месяца два точно не сможет выбраться из города.
Разговор между нами вышел довольно-таки неловким, со множественными паузами, во время которых я пыталась подобрать нужные слова, чтобы тема того нашего внезапного поцелуя на полу ванной комнаты не затрагивалась.
Я не была готова его обсуждать, да и не хотела, так как сама себе не могла объяснить, что это было: искреннее желание или откровенное отчаяние.
В школе начались каникулы и на работу можно было идти ближе к обеду, и то только для того, чтобы сдать отчеты и заполнить журналы. Поэтому этим утром мы с Полиной и Альбиной Борисовной решили развлечь себя посадкой цветов в клумбы и болтовнёй ни о чем.
И, как это обычно случается в самые спокойные моменты моей жизни, к дому подъехал внушительный черный внедорожник.
Бросив инструменты, подхватила любопытную дочку на руки и с опаской смотрела на автомобиль, ожидая, что из него появится эгоистичная морда с лёгкой щетиной и надменным взглядом.
Но вместо Арчи из внедорожника вышел тот, кого я была искренне рада видеть.
Оценивая обстановку острым ястребиным взглядом, с неподдельной, чуть виноватой улыбкой, к нам приближался Михаил Ильич.
Глава 14
— Здравствуй, Даша, — поприветствовал меня Михаил Ильич приятным, спокойным голосом. Коротко кивнул Альбине Борисовне и пожал ручку любопытной проказнице, которая практически ткнула ему в лицо детской лопаточкой. — Привет, Полина.
— Здравствуйте, Михаил Ильич, — произнесла в ответ, сдерживая душевный порыв, чтобы обнять его. — Рада вас видеть.
Хоть он внешне и казался спокойным и сдержанным, в его глазах я видела некоторое беспокойство и озадаченность. Черный классический костюм, выправка — всё осталось прежним.
— Нам нужно поговорить, — сухо произнёс мужчина и бросил многозначительный взгляд на Альбину Борисовну, что держала в руках ящик с рассадой петунии. — Наедине.
— Даша, давай, мы с Полиной пока до меня сходим? — всполошилась женщина, протягивая руки к Посе. — Что-то жарко, а у меня давление, а я даже таблеток с собой не взяла.
— Хорошо. Только недолго, — передала соседке дочку и проследила взглядом за тем, как они вышли за пределы ограды. Обратилась к Михаилу Ильичу. — Пойдемте к столу.
Указала на цветущую яблоню, под которой находился стол с пока ещё не убранным завтраком.
Мужчина молча наблюдал за тем, как я наливала чай, параллельно изнывая от любопытства, касаемо причины его визита.
— Я рада, что с вами всё хорошо, — улыбнулась я ему и поставила перед ним чашечку чая. В ответ мужчина лишь чуть кривовато улыбнулся и его взгляд заметно потеплел. — Так о чём вы хотели со мной поговорить?
— О ком, — уточнил Михаил Ильич и отставил чашку с недопитым чаем. — Чем закончилась ваша последняя встреча с Артуром?
— Ничем хорошим, — вздохнула я и тоже отставила чашу в сторону, поняв, что беседа будет непростая. Скрестив руки на груди, спросила. — А в чём дело?
