Адам сидел на кухне, склонившись над миской с хлопьями, когда я присоединилась к нему за столом. Он пододвинул ко мне хлопья и молоко.
— Ты же знаешь, что я просто прикалываюсь над тобой, — спросил он заговорщически.
Я нахмурилась.
— То есть?
— Ну, насчёт группы, — сказал он с простодушной улыбкой. — Я просто подшучиваю над тобой. Я думаю, что это классно, но не пойми меня неправильно. Это всё неважно, Кловер. Ты прекрасна сама по себе.
Я не могла не улыбнуться. Конечно, это прозвучало немного банально, но мне так понравился его комплимент после всего произошедшего за последние двенадцать часов.
— Но группа это, конечно, бонус, не так ли?
Он посмеялся над моим сарказмом, его плечи расслабились, а напряжённые складки в уголках глаз разгладились.
Может быть, мне всё же не удалось скрыть своё нехорошее отношение ко всему этому, как я надеялась.
Сдвинув пальцы, оставив между ними небольшое расстояние, он добавил:
— Небольшой.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросила я, надеясь уже сменить тему.
Он сморщил лицо.
— Работа во дворе. Надо покосить траву.
— Тебе надо было нанять того мальчишку. Ну, который развесил объявления по всему району. Тогда тебе не пришлось бы об этом волноваться.
Он сжал губы и нахмурился, как упрямый старичок.
— И упустить прекрасную возможность провести время на свежем воздухе?
— Это потому что ты не хочешь ему платить.
Он засмеялся, зная, что я намекала на его бережливость. Адам был мудрым и взрослым, и принимал умные решения. Он купил дом в таком месте, где была одна из лучших начальных школ на районе. Чёткий жизненный план был его главным приоритетом. Ему было двадцать девять лет, он не был женат и жил один, но он покупал туалетную бумагу и товары для душа в магазинах "Костко", потому что там были лучшие цены в городе. Мне нравилось, что он был таким ответственным. И то, как упорно он выстраивал своё здоровое будущее.
— А у тебя на сегодня какие планы? — спросил он.
— Мы снимаем помолвку сегодня днём.
Что-то промелькнуло в выражении его лица, словно у него проснулся интерес к моим фотографическим заказам, которого ранее не наблюдалось.
— Ривер пойдёт с тобой?
Он имел в виду мою лучшую подругу из Канзас-Сити и партнёра-фотографа. Вообще-то, мы были независимыми структурами, но привыкли работать вместе. Мне нравилось то, как она видела мир. Её привлекали необычные ракурсы и глубокомысленные кадры. Я же хорошо справлялась с выставлением света и обработкой фотографий. Вместе мы были командой мечты.
Вообще-то, мы даже начали отказываться от некоторых мероприятий, потому что мы были довольно заняты. Это было хорошее ощущение.
Я начала работать в группе со времён школы. Но тогда это не было собственно работой. Мы пошли за своей мечтой сразу же, как научились издавать приличные звуки. Мы подписали контракт, как только закончили школы. И я провела все пять лет, записывая альбомы и путешествуя, пока не покинула группу. Поэтому я не представляла себя без работы.
По правде сказать, я не задумывалась о своей пенсии, так же как Адам — хотя, конечно, надеялась, что авторские отчисления не перестанут мне поступать. Но я любила быть занятой. Мне нравилась такая деятельность, где надо было добиваться в чём-то хороших результатов.
— Не желаешь позавтракать? — спросил Адам, доев свою миску хлопьев.
У меня оставалось ещё много времени до фото-сессии. Мы с Адамом обычно проводили вместе утро, если я оставалась на ночь. К тому же, я была голодна. А ещё я нервничала. Мне не терпелось навсегда оставить позади вчерашней вечер.
Поцеловав его в губы, я отступила и засунула руки в карманы джинсов своего парня, протёртых до дыр.
— Я бы очень хотела, — горькая ложь засела у меня на языке, словно гигантская таблетка, которую я не могла проглотить. — Но я оставила дома оборудование, и не могу вспомнить, зарядила ли вчера вечером аккумуляторы.
— Не переживай. Позвонишь мне потом?
— Угу.
Он даже не позаботился о том, чтобы проводить меня до двери. Я забрала свою сумку с одеждой и туалетные принадлежности из его комнаты и выпроводила саму себя из дома. Горячее тепло летнего солнца окутало меня, сжигая странное ощущение, оставшееся после того, как я соврала Адаму.
Это была всего лишь маленькая, совсем крошечная ложь, успокоила я сама себя. В этом нет ничего такого. К тому же, про аккумуляторы я не соврала.
Но почему я не могла избавиться от чувства вины? Почему я просто не сказала ему, что я очень хотела попасть домой? Адаму было бы всё равно.
Адам не был навязчивым.
Я даже не успела выехать со двора, как мой телефон завибрировал от входящего звонка. Я подключила его к кабелю в машине и нажала на кнопку "Ответить" на экране.
— Алло?
— Как дела, сестрёнка?
— Кэйд! — я улыбнулась, смотря в лобовое стекло. — Что делаешь?
Я услышала движение на заднем плане. Он был не один. Был слышен звук гитары и то, как гремели барабаны, как будто бы их куда-то передвигали. Он был на репетиции? На саундчеке?
— Ничего, — ответил он загадочно.
Он очень поддерживал меня по-братски, когда у нас с Каем всё развалилось, но он всегда давал точно понять, что останется с группой. Она тоже была его детищем, как и моим или Кая.
Но после всего случившегося наши отношения стали натянутыми. Я заставила его пообещать мне, что он не будет разговаривать со мной о группе. И он сдержал своё слово. Я должна была быть ему благодарна за это. Но теперь нам было не о чем разговаривать. Он был всё время с "Брайт Трэджэди". Они были либо в туре, либо записывали альбомы. Только этим он и занимался.
А я ничего из этого не делала. Я фотографировала. И играла на пианино в большом магазине. И иногда на неделе работала в цветочном магазине. Я встречалась с программистом. И периодически выбиралась на танцы с небольшим кругом друзей, которых я приобрела в Канзас-Сити.
Я была настолько скучной, насколько он был интересным.
— Что делаешь? — спросил он, вернув мне мой вопрос.
Дом Адама исчез в зеркале заднего вида.
— Эм, ничего. Только проснулась и оделась.
— Ага, я тоже.
Между нами повисла долгая пауза, прежде чем я спросила:
— Так ты что-то хотел? Или?..
Его смех показался мне непривычно нервным.
— Не хочешь пойти пообедать сегодня? Раз уж мы в одном городе и всё такое?
Я не могла не улыбнуться. Нас разделяло всего двенадцать месяцев, и мы росли с ним бок о бок. Наши самые большие ссоры были связаны с группой, но только потому что мы с ним были словно день и ночь. Обычно это означало, что мы хорошо дополняли друг друга. Я была жаворонком, тогда как он любил засиживаться очень и очень допоздна. Я была ответственной. А он был ходячей катастрофой. Я любила спокойную классическую музыку. А он — гранж и группы с волосатыми мужиками.
Я была клавишником. А он барабанщиком.
Наши родители проделали великолепную работу, вырастив из нас индивидуальностей, и помогли нам сосредоточиться на тех чертах, которые нас отличали друг от друга. Но было неважно, что мы что-то делали по-разному, всё это, так или иначе, сводилось к группе.
— У меня назначена встреча сегодня днём, но я могу повидаться с тобой сейчас. У тебя найдётся время для завтрака?
Я снова услышала звук гитары на заднем плане и стук тарелок.
— Э… — он убрал телефон от своего рта и проговорил: — Мы можем пойти сейчас?
Кто-то стоял с ним рядом. Я услышала приглушённый разговор, в динамике раздался треск, как будто он закрыл микрофон рукой. Я навострила слух и попыталась понять, с кем он разговаривал, но у меня не получилось это сделать. Его голос прогремел у меня в колонках, после того, как он, по-видимому, получил разрешение у каких-то высших сил. Вероятно, у Талии.
— Да, конечно. Я могу встретиться с тобой сейчас. Где?
Я предложила ему встретиться через пятнадцать минут в моём любимом кафе в районе Вестпорт, где подавали завтраки, и которое называлось "Корнер". Мой желудок заурчал, а сердцебиение ускорилось.
