— Ветеринарная памятка, — уточнила я, протягивая ему брошюру от Эшли.
Он непонимающе смотрел на меня, заставляя меня покраснеть.
— Я поняла, — мягко сказала я. — Вы не обратили на нее внимания.
Он не читал эту брошюру и не видел послание от Эшли, а теперь я собственноручно вручила ему ее. Судьба видимо просто смеялась надо мной.
Через несколько минут все было готово к операции.
Алекс склонился над Стэном, нежно потянув его за уши и поглаживая его густую шерсть. Потом он начал тихо говорить с ним, пока я неподалеку общалась с Гэрри.
— Не волнуйся, приятель. Они отлично о тебе позаботятся. Это всего лишь несколько зубов, так что нет повода для беспокойства.
Он не заикнулся ни разу, пока разговаривал со Стэном. И если раньше я могла сомневаться в его любви к своему псу, то теперь я по-настоящему осознала всю степень его привязанности.
Алекс выглядел настолько виноватым, пока успокаивал свою собаку, и я была уверена, что Стэн все это чувствует. Его темные глаза уставились на хозяина, и он жалобно заскулил.
— Да ладно, Стэн, все не так уж и плохо.
— Мы должны начать прямо сейчас, мистер Уинтерс, — прервала я его разговор с псом.
Я уже и так дала ему больше свободы, чем позволяла другим клиентам. Так что меня не мучили угрызения совести за то, что я отправила Алекса ждать в приемную, когда брила Стэну лапу, чтобы сделать анестезирующий укол.
Вскоре его глаза стали сонными, и наконец, закрылись, и мы смогли продолжить. Гэрри следил за анестезией, а я чистила Стэну зубы.
Работая, я внимательно изучала пса. У него было несколько шрамов по всему телу, похожие на следы борьбы. Глаза Гэрри встретились с моими поверх наших хирургических масок. Мы оба подумали об одном и том же. Стэн действительно был бойцовским псом, а, следовательно, Алекс был втянут во все это глубже, чем мне хотелось верить.
— Он говорил, что его брат спас собаку два года назад, — отметил Гэрри.
Я только хмыкнула в ответ и продолжила свою работу в тишине.
Наконец процедура была завершена. Стэн будет испытывать некоторый дискомфорт, но я знала, что в итоге это поможет ему оставаться здоровым еще некоторое время.
Я сняла хирургические перчатки и фартук, выбросив их в мусорное ведро, и отправилась искать Алекса.
Приемная была пуста, я вопросительно посмотрела на Эшли.
— Он вышел на улицу, — довольно сердито сказала она. — И он реальный мудак.
— С чего это вдруг? — спросила я, удивившись таким переменам в ее отношении к Алексу.
Она только глубоко вздохнула и продолжила работать за компьютером.
Означало ли это, что он ей отказал?
Как только я вышла на улицу, меня окатила волна жара. Небо было необыкновенно синим и ясным. Летний зной раскалил поверхность земли, будто печь. Температура достигла 30 градусов тепла, и только легкий ветерок, доносящийся с озера, помогал пережить такую жару.
Алекса не было ни в пикапе, ни на парковке. Вместо этого я обнаружила его на противоположной стороне дороги от клиники, сидевшего в тени раскидистого дуба с закрытыми глазами.
Он сидел без рубашки с обнаженным торсом, и я не смогла удержаться от того, чтобы насладиться видом его красивого тела. Его мощная накаченная грудь поднималась и опускалась в такт его дыханию, его сильные предплечья лежали на коленях, длинные стройные ноги были вытянуты вперед.
Он не брился несколько дней, и рыжеватая щетина слегка затемнила нижнюю часть лица, смягчая грубость его черт. Его ресницы были длинными и густыми, и они отбрасывали тени на его щеки.
Когда я подошла ближе, он открыл глаза. Не было никакой сонной медлительности и попыток понять, где он находится. Его веки затрепетали, и он сразу перешел от глубокого сна к бодрствованию. Это слегка сбивало с толку.
— Операция прошла успешно, — поспешно сказала я. — Я была вынуждена удалить ему четыре зуба, так что ему придется неделю питаться только мягкой пищей. Это позволит его деснам быстрее зажить. Как вариант, сегодня вечером предложить ему измельченные яйца, а потом что-нибудь довольно легкое для желудка, например, отварной рис с мелко порубленной курицей.
Я увидела по выражению его лица, что он почувствовал облегчение, он грациозно поднялся на ноги, взяв меня за руки.
— С…с…спасибо.
Его ладони были теплыми и слегка шершавыми. Я неловко улыбнулась, чувствуя, что начинаю краснеть, поэтому освободила свои руки. Его прикосновение было слишком личным и слишком интимным, и от этого становилось неловко, потому что я знала, что подобное испытываю только я.
— Он скоро проснется. Вы хотите дождаться его пробуждения рядом с ним?
Он кивнул, не найдя больше сил, чтобы что-то сказать, пока я наблюдала необузданные эмоции, написанные на его лице, которое кстати, было невероятно красивым.
— Какое-то время он будет немного слабоват. Так как он уже достаточно взрослый пес, то ему может быть сложно избавиться от последствий анестезии, и он будет вялым в течение нескольких дней. Просто дайте ему возможность отдохнуть и следите, чтобы он потреблял большое количество воды. У меня есть список лекарств, которые он должен принимать три раза в день перед едой.
Выслушав меня, он сразу развернулся и отправился по направлению к клинике.
— Эй, Алекс, вы можете снова надеть рубашку, иначе я буду вынуждена реанимировать Эшли? — окликнула я его. — Или еще хуже отцеплять ее от тебя, — вдобавок пробормотала я себе под нос.
Я искренне не хотела, чтобы он этого услышал, но он резко развернулся и посмотрел на меня с замешательством и еле заметным раздражением. Не говоря ни слова, он взял свою рубашку и надел ее, даже не отряхнув от травы и листьев.
Я провела его в реабилитационный кабинет, небольшую светлую комнату с клетками разных размеров по периметру. Мы положили Стэна на мягкое одеяло в самую просторную клетку на уровне пола.
Гэрри находился рядом, контролируя дыхание пса, пока тот отходил от наркоза.
— Вы помните Гэрри? Он наш главный ветеринар и владелец клиники, — уточнила я, не будучи уверенной, что Алекс помнит его с вечеринки у Спена на День Независимости.
Гэрри поднялся, и мужчины пожали друг другу руки.
— Ну что ж, мистер Уинтерс. Ваш пес отлично перенес операцию. Думаю, что Доун расскажет вам все, что вы должны знать.
— Спасибо, — пробормотал Алекс и сел рядом с клеткой своего любимца, потеребив его за ушами.
Стэн моргнул и глубоко вздохнул, я была очень рада видеть, что с собакой все хорошо.
Алекс казался ошеломленным, видимо он не мог поверить, что его пес теперь был здоров. Его большие руки были настолько нежными, когда он гладил свою собаку, что я не могла представить себе, что он этими же руками дерется. Но он делал это, и я вспомнила ярость на его лице, которую видела в ту ночь. Сейчас он часто моргал, и я подумала, что он борется с эмоциями, нахлынувшими на него.
Я коснулась его плеча, желая успокоить. Но его кожа под футболкой была горячей, и я быстро отдернула руку.
— Алекс, с ним все будет в порядке. Я не допущу, чтобы со Стэном, что-то случилось.
Он подарил мне очень трогательную улыбку, которая практически разбила мое сердце, поэтому я просто похлопала его по руке, возвращаясь снова к роли простого ветеринарного врача.
Когда я выходила из кабинета, то заметила, как Алекс вытирает свои глаза, пока Стэн обнюхивает его карманы.
— Скоро мы поедем домой, ладно? Только прошу, не пугай меня так больше, слышишь?
Его голос был мягким и чистым, без всякого намека на заикание.
Стэн отказался от поиска каких-либо вкусняшек и довольствовался тем, что лизнул руку хозяина и снова улегся на одеяло, одолженное нами.
Алекс провел с ним целый час, и я решила, что пес уже готов к тому, чтобы вернуться домой.
— Сегодня только измельченные яйца, — напомнила я ему, пока он радостно кивал, узнав, что может забрать пса домой. — Потом кормить чем-то мягким и легким для переваривания в течение нескольких дней. Он будет немного вялым, потому что взрослым собакам трудно отойти даже после незначительной операции, но, обещаю, что с ним все будет в порядке.
