— Все в порядке? — спросил Кадер.
Я усмехнулась.
— По большому счету — нет. Теперь, наверное, да.
— Садись, — сказал Кадер, его голос был намного глубже, чем в моей памяти, а тело больше, чем у другого мальчика с зелеными глазами.
Что было то было.
Мне просто нравились зеленоглазые мужчины.
Кадер указал на стул рядом с собой.
— Сюда, у нас тут кое-что произошло.
Глава 13
Лорел
Приятное впечатление от вина и ужина скралось моими воспоминаниями. Это было ничто по сравнению с тем, как хорошие чувства исчезли, когда я переступила порог кабинета Кадера.
Он велел мне бояться его.
Я не боялась.
Холодная реальность, которая росла во мне, заключалась в том, что я боялась того, что он узнал, может узнать или что он мне скажет.
Это было не похоже на меня — уклоняться от ответов. Черт возьми, нет, большую часть своей жизни я искала ответы.
Теперь, когда я приближалась к Кадеру, пальцы рук и ног холодели с каждым шагом, а по коже пробегал холодок. За короткий промежуток времени, со времени встречи, я стала женщиной, которая скорее забудет, чем вспомнит.
Я молча усмехнулась.
Жаль, что у меня не было с собой нашей формулы.
Я медленно повернулась по кругу, оглядывая всю комнату. Не только ответы, которые я могла узнать, вызвали у меня озноб. В его кабинете было холодно, но не по температуре, а по атмосфере.
В отличие от деревенского шика и золотистого оттенка других комнат его дома, кабинет Кадера был отделан в стиле лофта. В каком-то смысле его кабинет напоминал мне подвал, где мы были, только здесь были окна.
Деревянный пол, занимавший всю остальную часть дома, заканчивался у входа в кабинет. Я уставилась на свои босые ноги. Поверхность под ними была гладкой, как бетон, покрытый глянцем, таким же, как у людей в модных гаражах. Стены были покрыты таким же серым цветом. На длинном столе на уровне глаз Кадера стояло несколько компьютерных экранов, а на стенах были также установлены огромные плоские экраны, в настоящее время темные. За компьютерным центром стояли другие машины. Некоторые были знакомы, например, обычный принтер и 3D-принтер. Такие были у нас в университете. Их было всего два. Было еще много другого, о функциях и преимуществах чего я понятия не имела.
В отличие от старых кабинетов, здесь не было стен, заставленных книжными шкафами и отделанных причудливой резьбой по дереву. Здесь не было ни большого письменного стола, ни стульев, ни стола для переговоров.
Было ясно, что Кадер работает так, как он мне сказал, — один. Я также убедилась, что его информация не была почерпнута из старых книг, дел или исследований. Кадер проводил свои исследования через интернет.
Как ученый и профессор, я понимала, что к тому времени, когда будет опубликован учебник, материал уже устареет. Быть в курсе текущих исследований означало читать самые последние реферируемые публикации. Когда мои родители изучали психологию, быть в курсе событий означало подписываться на самые авторитетные ежемесячные исследовательские журналы. Сегодня эти публикации были онлайн и не ограничивались ежемесячными публикациями. Каждый день был гонкой — успеть опубликовать первым, успеть проложить путь.
Оплакивая свою потерю, я призналась себе, что это было нашей целью, то, что мы надеялись сделать с нашей формулой и составом.
Вздохнув, я заправила рубашку Кадера под зад и села на стул, который он приготовил для меня.
Отвернувшись от экрана, он встретился со мной взглядом.
— Уже поздно. Есть новости, но с ними ничего не случится к завтрашнему дню. Может, нам подождать? Ты выглядишь… усталой.
— Я устала. Но я хочу знать.
Его взгляд опустился на мои колени, сканируя и останавливаясь на обнаженных ногах.
— Черт возьми, Лорел, ты знаешь, как отвлекать.
Я потянула рубашку ниже.
— Скажи мне, где прачечная, и я перед сном брошу в стиральную машину кучу белья.
— Если я не скажу тебе, значит ли это, что ты проведешь завтрашний день в одной из моих рубашек?
Потянувшись ко мне, пальцы Кадера растопырились над моим коленом, тепло посылало импульсы в те области моего тела, которые, как я знала, были контрпродуктивны для изучения самых последних событий. Я накрыла его руку своей.
— Эта штука с прикосновениями все еще несправедлива.
— Мне нравится прикасаться к тебе, но если ты скажешь «нет»…
Наклонившись вперед, я положила руки на его гладкие щеки, закрыла глаза и коснулась его губ своими. Хотя на самом деле это был не поцелуй, прикосновение послало больше волн тепла в кровь. Мои соски напряглись, и, не задумываясь, я сжала бедра. Когда я открыла глаза, мы были нос к носу, наше дыхание было более поверхностным, чем мгновение назад.
— Я не говорю «нет». Мне тоже нравится.
Мои руки все еще лежали на его щеках.
— И мне нравится прикасаться к тебе.
Из его горла вырвался звук, похожий на низкое рычание.
— Я дам тебе тот же ответ, что и ты мне, — сказала я. — Если ты скажешь «нет»…
— У тебя короткая память, Лорел. Я уже сказал: «нет».
Мои плечи поникли, разочарование от его слов погасило огонь. Убрав руки, я оторвала взгляд и посмотрела на экраны.
— Что там происходит?
Кадер не ответил. Вместо этого он потянулся к моим рукам и снова прижал их к своему лицу. Как только он это сделал, тепло огня вернулось, единственная искра, спасенная неожиданным источником топлива. Мое сердце бешено заколотилось, глаза расширились.
— Что это значит? — спросила я.
Кадер опустил веки, на мгновение зеленый цвет исчез, а затем вернулся, сияя светом от экранов.
— Черт возьми, Лорел, я не знаю. Я больше не говорю «нет». Я говорю, что мне тоже нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Просто держи их на моем лице, руках… — он опустил одну из моих рук к своей, положив мою ладонь на свой рукав. — …одежде. Я не хочу больше ничего объяснять. Я… — он сглотнул, — …для меня это в новинку. Я этого не понимаю.
Я наморщила лоб.
— Что в новинку? Я не эксперт, но уверена, что то, что произошло в подвале, было не в первый раз для тебя.
— Первое более субъективно, чем кажется. Это был первый раз, когда я хотел женщину так сильно, как хочу тебя. Я не помню, чтобы когда-нибудь был так ошеломлен, как тобой. Ты застряла у меня в голове. Ты нарушаешь мой самоконтроль, а для человека моей профессии это не очень хорошо.
Улыбка расцвела на моем лице, становясь все шире с каждым его предложением.
— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о том, что ты ошеломлен.
Он пожал широкими плечами.
— Сомневаюсь, но я устал бороться с этим, особенно когда ты сидишь здесь в одной моей рубашке, а под ней ничего нет.
Моя шея выпрямилась, рот широко раскрылся.
— О-откуда ты это знаешь?
Его губы изогнулись в улыбке, скулы приподнялись.
— Когда ты вошла на кухню, рубашка от света была… — его брови поползли вверх. — …прозрачная. Я был готов забыть об ужине и получше рассмотреть то, что видел наверху.
Я откинулась на спинку стула и прикрыла разгоряченные щеки.
— Мне так неловко. Мне нужно постирать.
Он потянулся к моим рукам.
— Я уверен, что для доктора с твоим дипломом ты должна была обосновать свою кандидатскую диссертацию и убедительно защитить ее перед комитетом.
Я кивнула.
— А я бы предположила, что ты был крутым парнем.
— Я преуспел в этом.
Рука Кадера снова оказалась на моей ноге, медленно двигаясь вверх по бедру. Его зеленые глаза светились новым теплом, соперничающим с интенсивностью солнца. Он покачал головой.
— Если твой аргумент в пользу стирки заключается в том, что ты не будешь ходить здесь, как сейчас, с голой киской в нескольких дюймах от моего прикосновения и затвердевшими сосками, натягивающими ткань моей рубашки, твой аргумент провалился.
