сексуальный.
Он был одет в футболку и джинсы. Босой. Ступни длинные, узкие. Хорошие ступни.
Руки – сильные. Канаты мышц очень сексуально перекатывались под кожей при каждом его движении.
Скорее всего, женщины не дают ему прохода. И скорее всего, женщин у него много. Так что вряд ли вчерашняя неловкость его завела и как-то заинтересовала. Я сейчас выгляжу как побитый и оголодавший котёнок. Никакой породы не видать. Ни шарма, ни сексуальности. Так что, беспокоиться не о чем.
– Доброе утро, – бормочу почему-то извиняющимся тоном, будто моё присутствие в этой прекрасной квартире неестественно и я как лишний элемент нарушаю идеальный интерьер.
Швед резко оборачивается.
Я, улыбнувшись, прохожу на кухонную зону и сглатываю от умопомрачительных запахов.
– Пахнет… вкусно… – добавляю с той же неловкостью.
Мне на самом деле не хочется выглядеть неловкой идиоткой в глазах мужчины, который спас меня от голода и холода, и чёрт знает, ещё какой дурной жизни.
Мне хочется выглядеть в его глазах взрослой женщиной, а не мелкой уродливой козявкой, попавшей в беду.
– Доброе утро, Яна, – приветствует он меня глубоким голосом. – Как себя чувствуешь?
Криво улыбаюсь и отвечаю:
– Как будто упала на битое стекло и разодрала им себе зад.
Он хмыкает.
– Раз шутишь, значит, жить будешь, – кивает он и махает мне кухонной лопаткой. – Почти подогрел наш завтрак.
Я мнусь, рисую пальцем ноги узоры на белом кафеле и всё-таки набираюсь смелости и произношу:
– Олег Викторович, мне очень неудобно просить, но…
Он снова оборачивается, пробегает взглядом по одеялу и говорит за меня:
– Тебе нечего надеть. Понял. Извини, не догадался сразу.
Выдыхаю с облегчением. Как всё-таки хорошо общаться со взрослым мужчиной, он сразу понимает с полуслова, что женщине нужно. Интересно, это со всеми так, или просто сам Швед сообразительный?
– Да, я вчера свою одежду оставила на полу в прачечной, там ваша стиральная машинка… Она сложная для меня. А другой одежды у меня нет, – объяснила свою ситуацию, хотя Швед итак всё понял.
– Иди в мою спальню, возьми из шкафа любую рубашку или футболку. Надевай и спускайся, будем завтракать. Новую одежду и обувь тебе привезут через полчаса.
Я уже развернулась, чтобы потопать наверх, как замерла от последних слов Шведа.
– Новую одежду? – переспросила его.
Мужчина уже выкладывает со сковороды по тарелкам чудесное горячее блюдо из мяса и кивает со словами:
– Да, я заказал срочную доставку. Комплект нижнего белья, одежды и обуви для тебя. Мы сейчас поедим, я обработаю твою рану и мы поедем.
Куда поедем?!
Паника парализует. Ладони становятся влажными, а сердце ухает и падает без чувств.
Швед бросает на меня недовольный взгляд и строго говорит:
– Яна! Живо за рубашкой!
Меня тут же словно ветром сдувает.
В спальне скидываю на пол одеяло, распахиваю шкаф и вижу две новые белоснежные рубашки, две футболки – одну белую и одну чёрную.
Понимаю, как провокационно я буду смотреться в мужской рубашке и принимаю решение надеть халат.
Халат словно мантия волочится за мной по полу. Рукава я закатала, но они всё равно норовят сползти и скрыть мои руки.
– Чёрт.
Было совсем неудобно. Если бы просто зарыться в этот чудный халат и сидеть не двигаться, то куда ни шло, а вот завтракать…
– Блин… – вздыхаю грустно.
Чешу макушку и надеваю чёрную футболку.
Она мне до колен.
Смотрю на себя в зеркало и кривлюсь. Коленки из-под футболки выглядывают острые и смешные. Ноги как спички. На голове воронье гнездо. Лицо осунувшееся. Под глазами тёмные круги.
Красотка, м-да. Краше в гроб кладут.
Показываю отражению язык и осторожно, чтобы не нарушить швы на ране, ковыляю на кухню.
Швед уже полностью сервировал стол.
– Вы не против, что я выбрала чёрную футболку? – спрашиваю на всякий случай.
Мужчина поднимает на меня взгляд и вдруг, застывает с ножом в руках. А на острие ножа сползает кусок сливочного масла.
Удивившись его реакции и немного засмущавшись, я наблюдаю за выражением его лица, пытаясь понять и расшифровать, что означает этот застывший взгляд.
Видимо, при свете дня, Швед увидел меня «во всей красе» – нескладную и страшненькую.
Да уж, не быть мне роковой красавицей.
Швед, тем временем, казалось, целую вечность смотрит на меня.
Мне стало совсем некомфортно, и я спросила:
– Э-э-э… Я могу переодеться… Если эта футболка – табу и…
Его пронизывающий изучающий меня взгляд дрогнул, и он опустил нож с потаившим маслом и мотнул головой.
– Нет, всё хорошо. Садись за стол.
И опять голос странный. Словно он злится.
Бли-и-ин. Я явно делаю что-то не так.
Умопомрачительные запахи не дают мне мучиться от этой загадки и я сажусь за стол. Немного шиплю, потому что швы натягиваются.
– Несколько дней будет болеть, – говорит Швед, понимая причину моей скривившейся моськи.
Мне он налил полную чашку горячего чая. Себе – чёрный кофе.
От обилия еды на завтрак сглатываю и не знаю, за что схватится в первую очередь.
Швед вкладывает мне в руку бутерброд с маслом и сыром и повелительно произносит:
– Ешь, Яна.
* * *
ЯНА
Новая одежда мне понравилась. Чёрные джинсы, бежевый свитер и ботинки на низком каблуке сидели на мне идеально.
Чёрт возьми! На мне никогда одежда так круто не сидела, как сейчас!
А бельё?
Простое, но комфортное, его даже не чувствуешь на теле и никаких швов, что удивительно. Ещё Швед позаботился и о верхней одежде – цвета горчицы кожаная куртка, пожарного цвета шарф, шапка и чёрные перчатки.
Никогда я не выглядела вот так роскошно, как сейчас. И я не могла оторвать взгляда от своего отражения в зеркале. Там отражалась какая-то другая девушка. Уставшая, худая, но всё
