– В салон красоты? – спросила Инна, когда уложила в машину последнюю партию пакетов.
– Домой, – устало откинулась я на сиденье авто. Магазины вымотали меня окончательно.
– Как скажете, – не стала настаивать моя спутница. В отличие от меня она выглядела бодрой: многочасовой поход нисколько её не утомил.
В неприступной крепости она лично распорядилась, чтобы уже мои вещи разложили и развесили в шкафу, осталась на обед, мило щебетала с Лией и охранниками и отчалила, пожелав мне хорошего настроения. Видимо, моя кислая рожа всё же её задела. Наверное, она восторгов ждала или дифирамбов, а я не смогла выдавить из себя ни то, ни другое.
К вещам я так и не притронулась. Даже не разглядывала, чтобы не соблазниться. Не такая уж я равнодушная к шмоткам, как оказалось. Соблазн был, но я решила не искушаться. Как-нибудь переживу.
Оставшиеся дни я потратила на изучение дома. Не наглела, но всё же прошлась по этажам. Я уже знала: прислуга в доме не остаётся. Кто приезжал на работу, а кто жил в отдельных домиках на территории неймановской крепости. У меня были отдельные апартаменты, и это снова наталкивало меня на всякие ненужные размышления.
Наверное, я искала смысл там, где его не было. Это я ненавидела Неймана. Он же меня всего лишь подобрал с улицы. По каким мотивам – не важно. Может, я действительно напомнила ему погибшую родственницу, и он пожалел меня.
Жалеющий Нейман в голове у меня не укладывался, но, если разобраться, что я знала о нём? Только то, чем кормили нас СМИ, жёлтые статейки в Интернете. Заглянуть глубже я не могла – не имела возможности подобраться близко. Слишком он большая величина для такой козявки, как я.
У меня есть шанс подобраться к Нейману поближе. И если я сделаю всё правильно, смогу и понять, и осуществить мечты, которые я вынашивала в себе много лет.
Он вернулся внезапно – на девятый день своего отсутствия.
По обыкновению я задержалась после ужина у Тильды. Сидела в удобном кресле-качалке – облюбовала его. Мне нравилось покачиваться. Кресло скрипело, тёплый плед в полоску согревал плечи, а Чертяка – колени. Нажравшись, кот любил поспать. Я обожала, когда он выказывал доверие и, потоптавшись, скручивался толстой запятой на мне. Ещё один маленький ритуал, греющий сердце.
– Когда-нибудь у меня будут и кот, и собака, – я совсем не собиралась делиться со старухой своими мечтами, но так вышло – видимо, я хотела проговорить вслух то, что давно засело во мне.
Я много что рассказывала от скуки и невозможности её пробудить. Пыталась хоть как-то достать, достучаться, а она не поддавалась. Я уже и сомневалась, что хитрит. Возможно, в тот раз, просветление нашло на неё случайно или внезапно, и всё откатилось туда, где ему и положено было быть.
– Не знаю, зачем мне это нужно, – осторожно касалась я пальцами ушей Чертяки. Тот недовольно ими дёргал, и острые когти входили в кожу через плед и джинсы. – С собаками столько проблем. Гулять, кормить… К тому же, щенки грызут мебель, но я бы попробовала. У меня никогда не было ни кота, ни собаки. Да что там: ни отца, ни матери, только бабушка. Но когда-нибудь всё будет.
Не знаю, что заставило меня обернуться. Может, заметила что-то краем глаза или скрипнул пол. Нейман стоял в дверях, сложив руки на груди, словно никуда и не исчезал. Всё такой же: грозно-холодный, огромный, как небоскрёб, обломок скалы, что застрял случайно в проходе.
Я дёрнулась непроизвольно. Сердце понеслось вскачь от испуга. Как долго он там стоит и что слышал?
– Привет, – сказал он так, будто делал это каждый день. От его голоса дрогнул кот на коленях, навострил уши, а затем рванул торпедой к хозяину.
Я никогда не видела подобного циркового номера. Чертяка потёрся о ноги Неймана, мяукнул, словно ябедничая, и совершил гигантский прыжок – прямо хозяину в руки. Нейман кота поймал, потрепал между ушей, заглядывая в глаза.
– Надеюсь, ты никого не обидел, пока меня не было, – произнёс он, и я моргнула от неожиданности: Нейман улыбался.
До меня не сразу дошло, что я залипаю. Зависаю, заглядываясь на его улыбку, лицо, что преобразилось и перестало быть маской. Я никогда его таким не видела, нигде. Ни на одной фотографии, а я пересмотрела их тысячи, наверное.
– Как вы? – перевёл он взгляд на меня. Смотрел пытливо, выворачивая душу. В этот миг мне снова казалось: он видит меня насквозь.
– Всё также, – пожала плечами, скрывая дрожь. – Без изменений. Но ты, наверное, это и так знаешь.
Он не ответил. Прошёл в комнату, осторожно положил кота на стул, прикоснулся к руке Тильды.
– Упрямишься? Ты же знаешь: мы с Никой тебя в покое не оставим, поэтому, будь добра, приходи в себя, ладно?
Он поцеловал её в щёку – прикоснулся губами, а меня опалило до темноты в глазах. И это его «мы с Никой», будто ставил знак равенства между нами, и этот поцелуй, что напомнил мне другой, там, в коридоре, полностью дезориентировали меня.
Я не хотела быть с ним в связке, даже если это спасение одной очень вредной старушки, но меня никто не спрашивал, желаниями моими не интересовался.
Взгляд Неймана снова прошёлся по мне. Медленно, с головы до ног.
– Разве Инна не приезжала? Вы не посещали магазины? – спросил холодно. Он знал ответ, но хотел посмотреть, как я буду краснеть и бледнеть. – Или она не достаточно старалась, чтобы у тебя было всё самое лучшее?
В голосе его просквозила угроза. Он её накажет, если я скажу, что мне не понравились вещи, которые она для меня выбрала. Подумает, что она плохо исполнила свои обязанности. А я не хотела быть неблагодарной скотиной.
– Нет, всё хорошо, – промямлила я, плотнее кутаясь в плед. Хотелось вскочить на ноги – слишком уж он нависал надо мной. Невыносимое подавление. Он пальцем меня не коснулся, а кажется, что сдавил горло.
– Тогда в чём дело, Ника?
– Я не думала, что обязана их носить! – вспыхиваю, задирая подбородок, и в этот момент натыкаюсь на внимательный взгляд Тильды. Она сидит так же, без движений, но уже не безучастно, а наблюдая за нашей перепалкой. Хитрая лиса!
Нейман не видит то, что вижу я – стоит к Тильде спиной, но уверена: обернись он, она бы снова прикинулась старым ободранным веником.
– Поговорим об этом позже, – снова угрожает мне этот диктатор недобитый и, попрощавшись с Тильдой, уходит. Кот бежит за ним вслед, задрав хвост трубой. Я с грустью смотрю ему вслед. Знаю: больше он не придёт. Хозяин вернулся.
– Сдались тебе эти платья! – бурчу в сердцах и снова ловлю взгляд Матильды. – Ты тоже считаешь, что я должна наряжаться?
Она не ответила, конечно, но по тому, как она царственно опустила веки, я поняла: это её «да».
Что за странное противостояние? Мы с Нейманом против Тильды. Хитрая старуха с Нейманом против меня. Нужно ещё придумать, с чем ополчиться на Неймана в тандеме с главной манипуляторшей, потому что иметь в союзниках Тильду – выгодно.
Если кто и способен поставить Неймана на колени, то это она. Я уверена в этом на девяносто девять процентов. Процент на то, что он вообще не гнётся, но уже я в этом была не так уверена, как раньше.
Глава 18
С его возвращением жизнь понеслась галопом. Слуги сновали, охрана бдела, дом ожил, будто в его лёгкие наконец-то кислород попал, и огромное здание наконец-то обрело дыхание.
Нейман по-прежнему пропадал днём, но неизменно приезжал под вечер.
– Я хочу, чтобы мы ужинали вместе: ты, я и Тильда, – заявил он мне на следующий день после возвращения. – Будь добра, к ужину надевай платья.
– Зачем? – выставила я иголки, как ёж. Нейман лишь заморозил взглядом:
– Я взял тебя на работу. Красивая одежда к ужину – часть твоей работы.
– А если я нарушу твои правила – оштрафуешь? – не сдержалась от колкости.
– Не исключено, – выдал этот робот-трансформер и снова оставил меня одну.
И меня перемкнуло. Переклинило. Закоротило, как плохо заизолированный провод. Меня бесило, что я должна соответствовать какому-то его вкусу. Надевать платья, выходить к ужину, как на светский приём. Что он себе возомнил? Пигмалион ваяет Галатею? Хочет вылепить что-то из меня? Чёртов эстет!
