может, и есть, но они все совершенно точно переживут тот факт, что я теперь живу не один. — Оставайся сколько нужно.
— Если я не вернусь домой, родители перестанут платить за бассейн, и мы больше не сможем заниматься, — озвучивает Женя вторую причину. — Карманных я и так уже явно лишилась на ближайший миллиард лет, — она вздыхает.
— Заниматься с тобой я могу и бесплатно, — говорю я. — А что на счет карманных… хочешь, буду платить тебе за хорошие минеты?
— Что?! — вспыхивает девчонка, и я смеюсь:
— Шучу, шучу! Но я и вправду могу помочь тебе с работой.
— Каким образом? У меня же школа, — говорит Женя.
— Администратору клубного сайта требуется помощник, — начинаю я, но девушка тут же перебивает:
— Я же ничего в этом не понимаю! — и я с усмешкой закатываю глаза:
— Тебя когда-нибудь учили дослушивать до конца? Ничего и не нужно понимать, — объясняю терпеливо. — Жека все покажет и расскажет. Единственное, что нужно, — это личная рекомендация от одного из сотрудников клуба. То есть, нам нужен кто-то, кому мы будем доверять.
— И ты дашь мне эту рекомендацию? — удивляется Женя.
— Да, — киваю.
— Почему?! — она явно в шоке. — Мы ведь едва знакомы.
— Но с каждым днем мы будем знакомиться все ближе, и ближе, и ближе… — я обхватываю ее пальцами за шею и легонько сжимаю, а потом целую в ухо и провожу по нему языком, намекая, что пора заканчивать с болтовней и переходить к делу.
До девушки доходит не сразу:
— А в чем будет заключаться моя работа? — спрашивает она.
— Потом, все потом, — выдыхаю я нетерпеливо, чувствуя, как во мне снова просыпается желание привязать ее к андреевскому кресту.
Оно и к лучшему. Я поднимаюсь с постели и дергаю девчонку за собой.
— Ой! — пищит она, вставая на еще слабые после первой порки ноги. — Что ты делаешь?
— Собираюсь тебя выебать, — хриплю ей на ухо, а сам хватаюсь за нижнюю часть женской футболки, чтобы снять ее через голову и прильнуть наконец губами к обнаженной груди, захватить в плен налитые кровью, твердые, торчащие соски. Светлые локоны расплескиваются по тонким дрожащим плечам, и я наматываю их на кулак, а потом командую:
— Иди за мной, — и тяну ее к кресту.
Женя сопротивляется, пускай уже и сравнительно слабо, но все же упирается, просит:
— Ох, черт, может, не надо? Пожалуйста…
— Почему? — спрашиваю я с интересом.
— Не хочу, чтобы мне было больно…
— Разве я делал тебе больно? — удивляюсь я искренне.
— Нет, — девчонка качает головой. — Но это ведь только начало… всего…
Я усмехаюсь:
— Ты права: это только начало всего. Но чем дальше — тем приятнее тебе будет. Обещаю, детка. Просто расслабься и доверься мне, ладно? — я снова протягиваю ей руку, и она уже с большей охотой вкладывает свои тонкие дрожащие пальчики в мои.
Я откровенно, совершенно не скрываясь, любуюсь ее прекрасным обнаженным телом. Она ступает неслышно, едва-едва перебирая носочками по прохладному полу. Мы подходим к андреевскому кресту, и я нажимаю металлический рычаг, опуская снаряд из вертикального положения в горизонтальное, чтобы затем положить на него девушку. Помогаю ей забраться, привязываю ее руки и ноги, осторожно затягиваю ремни на талии и шее, проверяю, чтобы не было слишком туго, заботливо спрашиваю:
— Все хорошо?
— Да.
— Не тянет?
— Нет, — Женя отрицательно мотает головой и одновременно пытается осмотреться и понять, насколько уязвимо ее положение.
Спойлер: очень уязвимо.
Она полностью обнажена и обездвижена, а у меня есть идеальный доступ к ее прекрасному телу, в том числе к пульсирующей в предвкушении нового проникновения влажной дырочке.
Но я и в этот раз не собираюсь торопиться. Убедившись, что малышка надежно закреплена, я отхожу от креста и неспешно направляюсь к стеллажам с игрушками и девайсами.
— Что ты собираешься делать? — взволнованно спрашивает у меня Женя.
— Я же обещал, что воспользуюсь прищепками для сосков и клитора? — напоминаю я совершенно невозмутимым тоном.
— Ага, — кивает девушка и невольно дергается на кресте. Цепи звенят, но не пускают ее, не дают сдвинуться ни на сантиметр.
Я снимаю с полки клипсы, соединенные тремя цепочками. В этой конструкции меня привлекает одна совершенно замечательная особенность: если потянуть за спайку между частями цепи, тяжесть и боль передаются одновременно в клитор и в оба соска… Главное — правильно закрепить.
Когда я наконец возвращаюсь к кресту, Женя смотрит на меня и на принесенную игрушку почти с ужасом, широко распахнув глаза:
— Боже, Олег…
— Господин, — поправляю я то ли шутливо, то ли всерьез. Разумеется, все это нельзя пока назвать полноценной БДСМ-сессий, мы скорее просто играем, привыкаем, балуемся, но мне уже сейчас чертовски хочется слышать из ее уст это сладкое и возбужденно-напряженное «господин». Такова моя природа, с этим ничего не поделать.
— Ты ненормальный, — шепчет девушка, а я не отвечаю и только с улыбкой наклоняюсь к ее губам, чтобы крепко поцеловать, а пальцами нащупать ее стоящие торчком багровые соски…
Эти прикосновения заставляют Женю выгнуться и тихо застонать, а я как ни в чем не бывало продолжаю ласку, через несколько секунд заменяя пальцы губами, вылизывая, посасывая, покусывая ее соски, чтобы они возбудились до предела и легче перенесли боль от прищепок.
Металлические клипсы я сначала крепко зажимаю в кулаке, чтобы согреть до температуры собственного тела, а потом подношу к влажной, воспаленной женской коже, для начала едва прикасаясь и тут же чувствуя отдачу: каждое такое прикосновение будоражит, Женя льнет навстречу, выгибаясь волнами, и закусывает нижнюю губу.
Я касаюсь клипсами ее изящных ключиц и веду по ложбинке между грудями, потом очерчиваю возбужденные соски, касаюсь их снова и снова… наконец разжимаю одновременно две прищепки и цепляю их на женские соски, заставляя Женю в тот же миг вскрикнуть и зашипеть.
— Больно? — спрашиваю спокойно.
— Немного, — шепчет она.
— Ничего страшного, — я улыбаюсь, тут же зализывая, зацеловывая эту боль, а потом скольжу губами и языком ниже по ее обнаженному телу, чтобы
