— Чего бы ты хотел? — не глядя на Ивана, спросила я.
— Хочу, чтобы в этом доме была жизнь. Чтобы детские ножки топали по полу. Чтобы пахло пирогами. Чтобы ночью в постели было тепло и…не пусто, — я чувствовала, что он смотрит на меня, и слегка зарделась.
— Так в чем проблема? Почему ты ищешь одиночества?
Ваня ответил не сразу, будто думая, стоит говорить или нет.
— Я не могу иметь детей, Лёля, — четко проговорил он, не спуская с меня глаз. Я прикусила губу от сожаления и перевела взгляд с озера на Ваню.
— Какой у тебя диагноз?
— Не знаю, — отмахнулся он, — мы с Леной пытались пять лет, но ничего. И стоило ей съездить в командировку с коллегой, как вернулась она уже беременной. Понимаешь? — Ваня отвернулся и снова уставился в потолок.
— Это еще ничего не значит. Может, вы просто несовместимы…
Ваня промолчал, нервно качая ногой.
— К тому же, можно усыновить, — продолжала я, стараясь подбодрить Ваню, но тот, вероятно, не хотел продолжать этот разговор.
Я снова посмотрела на озеро, манящее своей красотой, и на жуткое творения Кабанюка на соседнем берегу. Почему жизнь так несправедлива?
— Может, тебе стоит загадать желание в этом озере? — с лёгкой улыбкой спросила я, надеясь взбодрить Ивана.
— Я свое желание уже загадал.
— А разве можно загадать только одно? — я надула губы и заметила, как Ваня потянул руку к моему лицу, но, одумавшись, опустил её.
— Сколько, по-твоему, заветных желаний должно быть, ненасытная ты лиса? -
я закатила глаза и рассмеялась. Он прав, Лёля раскатала губу.
— Сбылось твоё желание?
— Почти, — тихо ответил он, погладив локон моих длинных волос, упавший на его половину, — и меня это даже немного пугает.
Я зевнула и отвернулась от окна. Ваня нарушил правило и погладил меня по щеке.
— Спи, Лёля, спи, — шепнул он, и я действительно провалилась в сон.
Мне снилось, как я мчусь на мотоцикле, рассекая туман. Внутри меня клокочет ярость и желание навредить обидчику. Ничто не может остановить меня на пути к цели. Мотор ревёт, и я вдруг попадаю в отстроенный Содом Кабанюка. Я иду по пустынной тропке прямо к чану с водой, в котором нежится этот гаденыш. Заметив меня, Кабан вальяжно раскидывает руки и облизывается. "Моя Лёля… Не дам Ивану", — шипит он. Чувство страха на миг перекрывает злость и толстой змеей ползёт по моей ноге, но я вспоминаю, зачем пришла. В моей руке как по заказу появляется ружье. Злобно хохоча, я навожу ствол на Кабана и…
И просыпаюсь в холодном поту.
Ваня спит на своей половине, положив руку под голову. Его брови хмурятся, будто ему снится что-то не очень приятное. Мне хочется погладить его, снять тревогу. А ещё лучше нырнуть в его объятия и уснуть там в коконе тепла и безопасности.
Он не женат. Ну, технически ещё женат, конечно, но по сути свободен и волен желать меня и тянуться ко мне. А я, выходит, могу ответить на его ласку, не боясь клейма любовницы.
Но Ваня сдерживает себя. Он знает, что я влюблюсь. Он видит по моим наивным глазам, что я с самого первого взгляда в его холодные голубые глаза начала медленно проваливаться в это бескрайнее небо.
Так что плохого, если мы откроемся друг другу? Доверимся и отпустим боль, с которой пришли в этот дом? Ваня не хочет, чтобы я была с ним, ведь он не сможет подарить мне детей. Конечно, я очень хотела семью и пару или даже трое ребятишек, но меня не пугает Ванин самодиагноз. Если люди друг друга любят, они могут свернуть горы вместе. Ведь я смогла бы его полюбить?
Я погладила Ванино плечо, и тот слегка улыбнулся, расслабив лицо. Такой большой, сильный и уязвимый одновременно.
Да, я смогла бы его полюбить.
***
Я максимально тихо встала с матраса и спустилась вниз. Мне нужно было в туалет и немного освежить голову. Часы над столом показывали три часа утра. Где-то на горизонте лениво растекается лиловый рассвет, но утро ещё так далеко, и луна огромным жёлтым шаром освещает двор. В воздухе держится стойкий аромат хвои, а с поля веет скошенным сеном.
Уже скоро мне исполнится тридцать, и именно на самом пороге этой даты я вдруг открыла себе новую Олю Василевскую. Смелую, чувствующую и чувственную. Эта Оля не будет больше ныть, потому что жизнь даётся нам не для слез, а для любви. К природе, к друзьям, к партнёру, к самой себе.
Сходив в туалет, я не удержалась и прошла на пирс. Озеро манило меня, словно мотылька.
Воздух, чистый и еще теплый, остудил меня после тяжёлого сна. Мне вдруг захотелось помочить ноги, и я, глупо хихикнув, сняла с себя штаны и, сев на край пирса, опустила ноги в ледяную воду. Правда, сразу же отдернула их обратно.
У меня есть только одно желание. Ещё пару дней назад я, не раздумывая, загадала бы Стаса. Ровную жизнь в маленькой московской квартире. Но сейчас…
Это место, этот мужчина, спящий на матрасе, с самого первого взгляда сделали меня другой. Будто сняли проклятье с принцессы, заколдованной в лягушку.
Только одно желание… Нужно сделать это прямо сейчас, пока я не передумала.
Шумно выдохнув, я стянула рубашку через верх, и, оставшись абсолютно голой, зависла над краем пирса. Дерево скрипнуло, возмущаясь. Иди спи, глупая!
Ну уж нет!
Зажав нос пальцами, я прыгнула в озеро желаний. Всё моё тело пронзили острые иголки холода, но я старалась думать о том, чего больше всего хотела в ту минуту. Перед моим внутренним взором мелькали картинки: лесной домик, ухоженный и обжитой, куст черники под окном, детские качели. На пирсе беременная женщина смотрит, как в лодке от четырехэтажного детского лагеря плывёт её муж — Ваня. Он улыбается и машет мне… То есть женщине, своей жене. Пожалуйста! Пожалуйста, озеро, пусть у него все это будет!
Воздух покидал мои легкие, а к ногам подбирались судороги. Вынырнув, я потянулась к пирсу, и тут меня подхватили сильные руки.
Выбравшись из воды, я оказалась в плотном кольце Ваниных объятий. Я инстинктивно прижала руки к мокрой груди, стесняясь касаться мужчины. Замерзшее тело, будто не слушаясь меня, благодарно прильнуло к горячему обнаженному мужчине. Я отчетливо ощутила настойчиво растущее желание Вани, упирающееся в мой живот. Где его одежда?!
— Решила искупаться, Лёля? — с хрипотцой спросил Ваня над моей головой. Его руки поглаживали мою спину, и от такой близости мне стало неприлично тепло. Жар, зародившийся в низу живота, моментально разбежался с кровью по всему телу.
— Я совсем голая, — шепнула я, губами касаясь его гладкой груди.
— И ты даже не представляешь, насколько мне это нравится, — он пальцем приподнял мое лицо за подбородок, заставляя окунуться в ледяной омут его серебристо-голубых глаз. Именно таким цветом отражалась луна в озере. Ваня принадлежал этому месту. И я хотела того же — принадлежать ему.
— Покажи мне, — уверенно шепнула я, убирая руки от груди и обхватывая Ванину шею. Я подтянулась на носочках и впилась губами в его рот, терзая поцелуем, в который вложила все свое желание, наполнявшее меня с момента нашей первой встречи.
— Лёля, — шепнул он и одним движением подхватил меня на руки.
— Давай останемся здесь! — попросила я, не желая возвращаться в дом. Мне чувствовалось, что это должно произойти у озера.
В Ваниных глазах мелькнул озорной огонек, и он осторожно, будто хрустальную, положил меня на теплые и слегка влажные доски пирса. Ваня опустился и прилег на правый бок за мной, придвинув мое тело спиной к своей груди. Я охнула, когда неприлично большой член уперся в ягодицы.
Горячие губы покрывали поцелуями мою шею и плечо. Правая рука Вани обхватила меня снизу, нежно поглаживая грудь, и этим, казалось бы, невинным движением запуская ток по моим венам. Левой рукой он помассировал вторую грудь и, добившись, чтобы я часто задышала от возбуждения, двумя пальцами провел моим раскрытым губам.
Не задумываясь, я втянула его палец в рот и пососала, ощутив на языке слегка солоноватый привкус озерной воды. Ваня рвано выдохнул в мое ухо, и я невольно улыбнулась, поняв, что сделала ему приятно. Продолжая игру, мужчина вытащил палец из моего рта и повел им влажную дорожку вниз: меж тяжелый грудей по животу и прямо к самому сокровенному женскому месту. Я сжала бедра, боясь порочной ласки.
