Предостережения Элли не могли удержать его, разве не так? Он был взрослым мужчиной и мог встречаться с кем угодно.
Помолчав, он сказал:
– Мое прошлое требует, чтобы я жил, следуя строгим правилам, когда речь заходит о сексе. Я встречаюсь только на один раз, не обмениваясь ни именами, ни телефонными номерами.
Я закатила глаза.
– Какой ты романтичный.
– Ты не одобряешь?
– Скажем, ты ведешь себя, как настоящий кобель.
– Ничего общего с кобелем, могу заверить тебя. У меня до сих пор было довольно немного женщин. Достаточно для здоровья, но немного.
– Тогда какой смысл? – Я отпила еще глоток вина, очарованная его глубоким низким голосом.
– Судя по моему опыту, после секса женщины теряют рассудок.
Я фыркнула.
– Теряют рассудок? Что, черт возьми, это должно означать? – Он произнес это так, словно речь шла лишь о легких гормональных нарушениях, от которых мы теряем голову при одной мысли о спаривании.
– У меня долгий и богатый опыт в этой области, поверь мне.
– Начиная с?..
– Ты хочешь узнать о том, каким был мой первый раз? – Он усмехнулся, а я кивнула. Покачав головой, он поставил бокал на стол. – Мне было шестнадцать лет, когда я лишился девственности. Аманда была на два класса старше меня, но я много лет был знаком с ней.
Неужели он говорил об Аманде Макдафф? Она жила на той же улице, где росли Элли и Кэннон. Я могла только предположить, что голубоглазая блондинка-чирлидер была той, кого он имел в виду.
– Она была красивой, дружелюбной, адекватной. Ей на все было наплевать. Я знал, что неделей раньше, после бала выпускников, она послала к черту Томми Лестера. Поэтому я при случае спросил ее, не хочет ли она стать моей первой женщиной.
Очень мило. Я ухмыльнулась.
– Она согласилась, и дело было сделано.
– А потом?
Он опустил глаза себе на руки.
– Два дня спустя она пыталась покончить жизнь самоубийством.
Господи Иисусе. Я вздрогнула.
– Да. И поскольку тогда на это смотрели не так строго, дело было закрыто. Скажем, начиная практически с незнакомок, объясняющихся в любви после поспешного секса, и заканчивая охотницами, которые сами приковывали себя наручниками к моей постели, удача выходила мне боком.
– На твоем члене дьявольское проклятье или что?
Он пожал плечами, переведя взгляд на меня и пытаясь заглянуть мне в глаза.
– Нет, просто он длиной в восемь дюймов [11]. А также я дьявольски вынослив… и глубоко понимаю женскую анатомию.
У меня все сжалось внутри с неистовой силой. Черт.
Теперь пришла его очередь ухмыльнуться.
– Какие-то проблемы?
Я развела руками, словно говоря: у кого, у меня? При этом мое вино слегка заплескалось в бокале.
– Бог ты мой, Кэннон. Извини, я, черт возьми, просто немного отвлеклась. Ты – младший братишка Элли.
У него была дьявольская улыбка.
– Мы теперь оба взрослые, Пейдж. Что странного в том, что мы говорим о сексе? Кроме того, ты сама завела разговор об этом.
Я проворчала что-то, но спорить не стала. Это было истинной правдой.
– Итак, что же было потом?
– Я попробовал другую тактику. В прошлом году я на некоторое время зарекся от секса.
– Совсем?
– Ну, я не святой. Оральный секс я не исключал из своих привычек. Но не сам половой акт с проникновением.
У меня вырвался возглас удивления. Он говорил серьезно или просто пытался вывести меня из себя?
– Оказывается, женщины очень сердятся, если ты отказываешься трахнуть их в любую другую часть тела, кроме рта. Даже если я предлагал отплатить тем же, они воспринимали это как личное оскорбление.
– Ты так думаешь? Господи, ты сам-то себя слышишь? Ты говоришь, как эгоистичный маньяк.
Он пожал плечами, его пухлые губы сложились в сексуальную ухмылку.
– Я просто защищаю свои интересы.
– Какие? – Я понимала, что у него была какая-то мотивация, но не знала, какие именно цели он преследует. В всяком случае, не совсем.
– Моим матери и сестре через многое пришлось пройти. Они так старались, чтобы я достиг того, чего я достиг сейчас. Я так близок к тому, чтобы получить диплом медицинской школы и поступить в ординатуру. Я не позволю, чтобы какая-нибудь смазливая цыпочка или женщина, которой кажется, что мы внезапно полюбили друг друга, потому что я оттрахал ее лучше, чем когда-либо это делал ее бойфренд, разрушила мое будущее.
Единственным, что я сумела ответить, было: «Хорошо сказано».
На протяжении всего разговора сердце гулко стучало у меня в груди. Этот сексапильный мужчина, который был для меня недосягаем, позволил мне заглянуть в его сексуальную жизнь. Я могла лишь вообразить, как женщины кидаются на него. Он был не просто великолепен, он был врачом. И если он говорил правду о размере своего члена…
– Почему ты так смотришь на меня? – спросил он.
Мое сердце билось громко, часто и страстно.
– То есть ты действительно думаешь, что, переспав с тобой, женщины влюбляются в тебя?
Он кивнул.
– Хотелось бы мне, чтобы это было неправдой, но да, это я и хочу сказать.
Что-то щелкнуло у меня внутри.
Может быть, это было вино, может быть, искорки в его озорных глазах. Черт, это мог быть напряженный член в его штанах, но мастер на все руки, сидевший во мне, хотел помочь – хотел доказать ему, что он ошибается. Конечно, я хотела когда-нибудь испытать настоящую любовь, но между тем я была чертовски близка к легкомысленной идее о пылком романтическом свидании.
– Что, если я смогу доказать обратное? – Мой голос звучал на удивление уверенно, несмотря на всю нервозность, которая внезапно охватила меня.
– Что ты говоришь? – Он сидел в напряженной позе, как если бы его тело сжалось в спираль и каждая его мышца находилась в состоянии готовности.
В моей голове метались порочные мысли. Я изо всех сил пыталась уговорить себя отмахнуться от них, но, черт, я видела этого мужчину обнаженным, и теперь мы жили под одной крышей.
– Ты готов доказать делом, а не словом?
– И заняться с тобой сексом? – Его губы дернулись, отвлекая меня.
Я встретилась с ним взглядом и не отвела глаз. Мне даже не нужно было произносить вслух «да».
– Зачем тебе это? – спросил он.
– Не считая оргазма? Возможность доказать тебе, что твоя теория никуда не годится.
Запустив пальцы в волосы, он уставился в потолок.
– Черт. – Его голос был хриплым и пронизанным болью.
Унылая Пейдж исчезла, а на ее месте была новая, дерзкая, сексуальная и смелая Пейдж. Я почувствовала себя живой, бесстыжей и порочной. Давненько я не ощущала ничего подобного. Кроме того, нам оставалось
