Он вполне может сказать, чтобы я тогда и квартиру освободила — формально она его, и то, что я до поступления тут обитаю, тоже можно назвать своеобразной «подачкой».
— Они не мои, а папины, — только и возражает неопределённо братец.
Хотя какой он мне братец... Смотрит с лёгким любопытством и ещё чем-то новым, неуловимо напоминающем о вчерашней ночи.
— Почему Лёша игнорирует меня? — неожиданно вырывается у меня. Но вот не чувствую, что вопрос не по адресу.
Дёргаю носом и вскидываю подбородок, усиленно демонстрируя уверенность. Вот только и близко её не чувствую на самом деле. Заведённая мной же тема напоминает о вчерашнем даже ярче взгляда Макса, а ещё кажется опасной.
— Потому что слабовольный дурак. Ему хватило одного отрывка наших вчерашних обжиманий, чтобы исчезнуть и даже не попытаться разобраться.
Ч-что?.. Мне не послышалось?
Дыхание спирает. Я не могу поверить. Просто не могу. Макс что… Он серьёзно…
Проклятье.
Я и хочу спросить, что имеется в виду, как это было проделано и какого чёрта, но губы не слушаются. Во рту пересыхает. Мысли сумбуром бьются в голове. Да и смысл тут обсуждать? Я ведь в целом поняла всё. Видимо, Макс установил камеру и провернул эту подлость мне назло. А я вчера чуть было не решила, что у него так от меня крышу сорвало. Куда там, просто хорошо срежиссированный спектакль, поставленный человеком, который ненавидит меня.
Но как, как вообще Лёше могло хватить этого долбанного видео, чтобы перечеркнуть всю нашу связь? Разве там не видно, что я сопротивляюсь? Не слышно?..
Становится так тошно, что уже и не хочется ничего. Просто уйти отсюда. Исчезнуть…
На этот раз меня не беспокоит перспектива обойти Макса. Я делаю это легко и бездумно, лишь бы уйти. Действую машинально, словно робот какой.
Вот только до двери в итоге так и не дохожу. Меня резко перехватывают. Легко, одной рукой.
А ведь раньше я думала, что ничто не способно меня сломить. Но сейчас, напрягаясь всем телом, когда оказываюсь чуть не прижата к нему, понимаю, что близка именно к этому состоянию.
Его дыхание обдаёт мне волосы, покрывая кожу мурашками, а я ничего даже сделать не могу. У меня воздух в лёгких заканчивается то ли от наглости Макса, то ли от этой чёртовой близости. Открываю рот, пытаясь хоть что-нибудь сказать, но тут же его закрываю, поджимая губы. Только и могу, что беспомощно стукнуть по его груди кулаками, слабо веря, что это поможет.
— И куда ты пойдёшь в таком состоянии? — слышу на удивление мягкий вопрос, а потом чувствую, что меня всё-таки отпускают. По крайней мере, руки Макс разжимает, хоть от двери и не отходит.
— Это не твоё дело, — выдавливаю я, стараясь говорить не так грубо.
Просто потому, что растрачивать на него эмоции не хочется. Хотя, увы, сохранять сдержанность не особо получается — резкие жёсткие нотки прорезываются в голосе. Ну хоть предательскую дрожь сбивают.
А Макс буравит меня взглядом. Таким тяжёлым, что ноги подкашиваются.
— К Лёше? — со странным нажимом уточняет.
Вообще-то нет. Я понятия не имею, куда так рвусь, просто хочу уйти. Но разыскивать Лёшу и унижаться перед ним за то, в чём не виновата; не собираюсь. Пусть разблокирует меня для начала, тогда и поговорим.
Хотя Максу об этом знать ни к чему.
Сжимаю кулаки, делаю глубокий вдох и враждебно смотрю ему в глаза.
— Если ты сейчас же меня не пропустишь, — на этот раз откровенно жёстко цежу я, — то…
Не договариваю, потому что даже не знаю, чем его осадить. Хотя в любом случае, моя пауза звучит угрожающе многозначительно. Да и взгляд выдерживаю, хоть Макс и смотрит скорее снисходительно, чем хоть сколь-нибудь пугливо.
Но при этом мы напряжённо вглядываемся друг в друга, словно прицениваясь и пытаясь понять самих себя. Пауза режет уши какие-то секунды, но у меня перехватывает дыхание, потому что Макс слегка склоняется в мою сторону.
— То что? — как назло, ещё и уточняет он, причём довольно вкрадчиво.
Одним вопросом напоминает мне реальность, в которой угрожать мне может только он. У него есть чем. У меня — полная беспомощность. Я даже дерзить уже не могу, не получается, как отрезает.
Сердце ускоряет темп, а в глазах предательски щипают слёзы, грозящие вот-вот и позорно выступить.
— То ты заплачешь? — ухмыляется Макс, добивая.
Задыхаясь от эмоций, я неожиданно выплёскиваю их совсем не слезами. Рука сама собой взлетает и отвешивает хлёсткую пощечину сводному брату. Такую сильную, что ладонь жжёт, а у Макса аж голова в сторону поворачивается.
Не ожидал. Да и я, если честно, тоже.
Замираем в растерянности. Кажется, я даже не дышу какое-то время, а потом вдруг беру себя в руки. К счастью, прихожу в себя раньше Макса — а значит, этим можно воспользоваться, а не тупо ждать его реакции или ещё непонятно чего.
Резко обхожу его, почти бегом и вот уже открываю спасительную дверь, чтобы скрыться отсюда… Но она резко закрывается, а я оказываюсь прижата к ней грудью. Инстинктивно выставляю руки, но не особо получается, потому что я не сама собой в дверь мягко впечатываюсь, а меня очень даже зажимают. Так, что даже согнуть локти не могу.
Едва дышу — ведь сзади стоит Макс. Я чувствую его грудь спиной, вижу пальцы на двери, где-то очень близко с моей головой…. И чувствую напряжение. Его или моё?
Сердце бьётся так, что вот-вот пробьёт грудную клетку. И вот почему каждый раз, когда Макс позволяет себе подобное; я только и могу, что замереть в попытках подавить дрожь по телу?
Пора что-то предпринять. Может, извиниться за пощёчину, чтобы успокоился? Я ведь вправду никогда ни на кого руку не поднимала, и от этого не по себе. Даже несмотря на то, что сводный братец откровенно заслужил, причём ещё вчера.
Подобрать слова я не успеваю, потому что Макс наклоняется к моему уху, разгоняя мурашки по телу дыханием и низким голосом:
— Неужели ты будешь бегать за парнем, который даже не потрудился поговорить с тобой? Не говоря уж о том, чтобы заступиться за тебя.
Каждое его слово одновременно и впечатывается мне в сознание, и ускользает. Я слышу всё сказанное, его голос вибрацией отдаётся по телу, вот только в смысл я мало внимаю. Да и зачем? Уж не с Максом мне это обсуждать. Тем более, не в
