Одно “но”, у меня настроение основательно подпорчено, а я не умею скидывать за секунду все эмоции и светиться, как начищенный чайник. Даже запихнуть эмоции поглубже и натянуть маску профессионала, как делала это всегда, не выходит. Просто не получается.
И если изначально было обидно и больно от слов Антона, то чем больше проходит времени, тем больше обида трансформируется в злость. С каждой… даже не минутой - секундой, планка поднимается все выше и выше к точке кипения.
- Отлично. Я рада. - киваю сухо. - Идите работайте.
Говорю грубее, чем нужно. Аня и Гриша вообще не заслуживают такого тона, но вот он минус того, когда не умеешь владеть эмоциями, благо Гриша все еще был ошарашен напором Анютки, а она сама слишком счастлива, что серпентарий будет разбавлен хоть одним человеком, с которым она может пообщаться - они даже ничего не замечают.
- Уже идем, - весело отзывается Анютка, - кстати, Варя сегодня идет к педиатру, берет сыну справку в садик и завтра на работу.
- Хорошо. - еще раз киваю и Аня идет вприпрыжку к своему месту.
Блин, вот какого черта я так разговариваю с Аней и Гришей? Они ничего не заметили, но это не повод так себя с ними вести. Они не заслуживают.
Всегда приветливые, вежливые, помогут и поддержат при необходимости. Совесть пилит, словно пилочкой для ногтей - тонко, больно, противно и до ужаса медленно. Такое ощущение, что становлюсь злобной ведьмой. Рычу на всех без повода, всегда недовольная, злая.
Когда я последний раз чему-то радовалась? А улыбалась? Нет, я раздражаюсь, завидую и при любом удобном случае вспоминаю чертей и блины.
Наверное, я бы так и продолжала это самокопание и даже, возможно, пришла бы к чему нибудь полезному, если бы…
- А ты че здесь делаешь? - слышу от входа в отдел не то удивленный, не то злой голос. Единственное, что могу сказать, что он принадлежит Леле и голос этот порядком оборзевший.
Даже Аня и Гриша, старающиеся обычно не обращать внимания на склоки этих дам, оборачиваются.
У входа стоят вездесущие три Л и адепт их маленькой, но процветающей школы стерв, Ариша.
- Вообще-то работаю, - стараюсь максимально спокойно ответить.
Я тут вроде как начальник, должна себя вести адекватно и не поддаваться на провокации.
- А… - пытается что-то сказать Лена, но я ее нагло перебиваю.
- А если вы, заботливые мои коллеги, решили, что меня выкинули за шкирку отсюда, спешу вас обрадовать - нет.
На перекошенных лицах, как в открытой книге, легко читается, насколько они этому “рады”, а это они еще главной новости не знают, в качестве кого я тут сижу.
Одна Ариша стоит спокойно и понять, как она к этому всему относится, сложно. Но это пока она не знает, какой “сюрприз” я ей передам от её обожаемого мужчины.
- Может уже приступите к работе? - интересуюсь у застывшего в дверях “квартета”.
Отмирают.
- Ты не начальница, чтобы тут командовать, - вскрикивает Лена.
Фух, ну слава Богу. Я то уж подумала, что они сломались, так долго стояли в молчании. Нет, снова возмущаются, значит все в порядке.
“Вы ж мои хорошие”. У меня внезапно поднимается настроение.
- Да, не начальница, - притворно тяжко вздыхаю, - всего лишь исполняющая обязанности. Так что вам все равно придется мне подчиняться.
Замирают. Снова. Смотрю на них и в который раз задаюсь вопросом Три Л не могут быть сестрами? Или они где то этому учатся? Просто так синхронно сделать вот эти шокированные лица, “обожемой, мне плоха, спаситепомогите”, без подготовки, кажется невозможным.
Молчат, не моргают. Просто впали в ступор. Информация, которую я озвучила, для них явно стрессовая. Я даже не чувствую на себе их фирменные режуще-расчленяющие взгляды, а это поверьте мне ого-го какой показатель.
- Так как на счет поработать? - спрашиваю аккуратно, так как у меня большое подозрение, что…
- Ага, - заторможенно кивает Леля и они уходят на свои места.
… я все таки их сломала!
Три Л, словно роботы усаживаются за свои столы. Ариша, про которую, если честно, успела подзабыть, наблюдая за нашими мадамами, недовольно поджав губы, тоже проходит к своему рабочему месту.
Осталась только она без “плюшек” с утра пораньше. Для нее тоже припасена новость. Только, если следить за реакцией Три Л было хоть чуточку интересно и чего уж скрывать, даже немножко приятно, то с Аришей этого нет. Не хочется подходить, общаться, да даже смотреть на нее. Хочется отгородиться от нее, не наблюдать. Вот почему она не может быть такой, как Гриша? Тихой, незаметной. Чтобы взял и забыл, что она здесь есть и вспоминать, видя сделанную работу.
Но нет. Это было бы слишком хорошо для правды. Мало того, что не замечать ее не возможно, так еще и нянькой для нее становиться придется.
В этот момент лично у меня в голове всплывает всего один вопрос - Антон то понимает, что сам лично сталкивает нас каждый раз лбами? И что-то мне подсказывает, что этот случай не будет исключением.
Подавляя в себе маленькую вредную девочку, которая так и нашептывает либо не говорить Арише ничего, либо сказать попозже, заставляю себя встать и подойти к девушке бывшего парня.
Надо сказать - я ж в конце концов профессионал.
Ариша сидит и упорно смотрит в экран. Успела включить компьютер, зайти в систему и сейчас рьяно отбивает первый заказ. Я бы даже сказала демонстративно, иначе я никак не могу объяснить ее стойкое игнорирование, стоящей возле ее стола, меня.
Я уверена ей тоже неприятно, вижу, как вся напрягается, да и она этого не скрывает. Но молчит и работает.
Пытаюсь подобрать слова. Надо выразить, что-то вроде “вот норма заказов, ты справишься, я во всем помогу”, но внутри все протестует, стоит прокрутить придуманный монолог. И все из-за того, что из головы не выходит причина, по которой этот разговор вообще сейчас состоится. Один зажравшийся мужчина пытался сделать, как лучше, получилось как всегда, а последствия выгребать мне.
Бесит.
Захожу немного вперед, чтобы хоть как то смотреть в лицо девушке. Мне не комфортно разговаривать с затылком, и хоть глаза на меня она так и не поднимает, смотреть в лицо - это уже хоть что-то.
- Арина, по заказам норма в отделе - двести пятьдесят. У тебя время до конца следующей недели, чтобы наработать скорость обработки, если нужна будет помощь… я помогу.
Если первые слова почти тараторю, то последние едва получается выдавить из себя. Вроде обычные слова, но говорить этойей,оказалось сложно.
- Что? - она останавливается не донеся пальцы до очередных кнопок на клавиатуре и наконец поворачивает голову ко мне.
Она злится. Это читается явно, переход за несколько секунд. Непонимание-удивление-злость.
Она все расслышала и поняла. Я не знаю, что к этому можно еще добавить, поэтому просто молчу и жду, когда она осознает и… ну, не знаю - начнет задавать вопросы?
- Да, когда тебе уже надоест? - вместо вопросов летят претензии, рвущиеся криком из рта девушки. - Ушел от тебя Антон, смирись уже, хватить срывать свою злобу на всех окружающих.
- Я ничего не срываю, это правда… - пытаюсь объяснить, но кто б меня слушал.
Ну Антон, ну сволочь. Почему я вообще должна сейчас стоять и объяснять ей все это? Антон не посчитал нужным сказать, а сейчас я и действительно выгляжу, как та, кто в отместку нагружает ее работой.
Арина, конечно, ничего слышать не хочет.
- Ты просто злая… и противная… - Арина видимо пытается подобрать обзывательства, которые бы задели меня побольнее, обидели, расстроили, но у нее не получается. Такой цветочек, как она, не может быть запачкан ругательствами. - Да с тобой ни один нормальный человек не выдержит и поэтому Антон от тебя ушел.
А вот теперь задела. У нее получилось. Надавила именно туда, где еще не зажило и где еще отдает болью.
Если я ее сейчас некультурно и некрасиво, но так желанно для меня, пошлю, все опять скажут, что я придираюсь, потому что злюсь из-за Антона?
- Перестань орать. - в моем голосе прорезается метал, а внутри во всю клокочет злость. Девушка замолкает и видимо наконец готова, если не услышать, то хотя бы просто слушать. - Вокруг тебя сотрудники, спроси у них, сколько норма заказов, если не веришь мне. Все претензии, почему ты до сих пор не знаешь это число, можешь адресовать своему парню и подружкам, которые почему-то тоже не удосужились тебе сказать. Что до меня… если еще раз заговоришь со мной в таком тоне, лучше сразу проси перевод, потому что мне будет абсолютно плевать, чья ты дочка или сестра.
