Порадовало, что около десяти человек выбрали менеджмент.
Смотрю на часы: 15:26. Надо зайти в магазин и позвонить родителям. Все же поеду на выходных за город. Помогу маме с посадками, да и по Анечке скучаю сильно.
Застегиваю портфель, окинув аудиторию беглым взглядом. Все давно ушли. Тишина. Только редкие голоса и шаги в коридоре едва слышатся.
— Елизавета Андреевна!
Подпрыгиваю на месте от неожиданности.
— Марина, разве можно так пугать? — прикладываю руку к груди, чтобы успокоиться. Того гляди сердце выскочит.
— Простите, — Анискина стоит в дверях и виновато улыбается.
— Что вы хотели? — иду на выход.
— Там вас… Голицын ждет у центрального входа, — кривится, пожимая плечами.
Торможу на месте. И что делать? Не потащит же он меня силой, правда? Марина будто мои мысли читает и тут же добавляет:
— Я знаю, как выйти с другой стороны. Могу проводить…
— Пожалуй, отличная идея, — прикидываю мысленно, что ключи от аудитории Анискина отнесет в деканат.
Сегодня поведение Демьяна меня обескуражило. Да и моя реакция не порадовала. Лучше воздержаться от тесного контакта. Парень дикий и наглый. Не хватало, чтобы он позволил себе вольности, а я бы его убила.
Иду за Мариной через длинные коридоры, мимо подсобных помещений. Спускаемся почти на цокольный этаж. Под запасной лестницей темно. Окон нет, естественно. Боже, куда меня завела дочь Сусанина?! Кто бы мне сказал на прошлой неделе, что я буду бегать от студента…
Ужас, Лиза!
— Все. Идите прямо, — машет Анискина в сторону кромешной тьмы.
Чувствую себя тем самым хоббитом с кольцом. Надо поговорить с Лобановым. Пусть убирает от меня баскетболистов.
Марина крутит в руках ключ от кабинета, давая инструкции:
— На улице сориентируетесь. Там через парк пройдете и будет выход с территории универа.
— Спасибо, — стараюсь держать лицо. Я ж педагог. — Не забудьте отдать ключ охране.
— Не волнуйтесь. Прямо сейчас отнесу.
Киваю в знак одобрения и шагаю к двери. Спотыкаюсь о порожек, хватаясь за ручку, и вываливаюсь на улицу, едва не прочертив носом по асфальту.
— Так сильно ко мне торопилась, Лизавета Андревна, — ловят меня огромные ручищи Демьяна, поднимая над землей.
Ну, Анискина… Ну, погоди! Дожал-таки спортсмен бедную студентку. Обратил в свою веру.
От горячих ладоней расходится тепло по телу. Вишу нахохлившейся куклой без опоры под ногами. Вниз смотреть боюсь. Вдруг там вид как с края небоскреба?
— Голицын, поставьте меня на место. Немедленно! — прижимаю к себе портфель, глядя в его хитрые, но безумно красивые глаза.
Как же близко его лицо сейчас. Ресницы непозволительно длинные. Насмешка природы над девочками. У правой брови едва заметный шрам. Крылья носа подрагивают на каждом вдохе.
— Посажу, — левый край его губ приподнимается, демонстрируя хищную ухмылку.
Он так смотрит, словно меня ждет что-то поистине кошмарное. Вот что я ему сделала? Какого черта пристал?
Голицын прижимает меня к себе сильнее. Дышать боюсь, потому что это невыносимое что-то. У него тело твердое, но… приятное. Рельефное, как и должно быть у спортсменов. И чертов запах его парфюма и тела будоражит до желания провести носом по мощной шее мучителя.
Полянская, борись! Ты че расклеилась?!
— Демьян…
Он делает пару шагов вперед и я слышу, как открывается дверца автомобиля.
— Я же сказал, что отвезу тебя домой, — парень медлит, рассматривая меня как музейный экспонат. Пальцы сильнее сжимаются на коже. Мама дорогая, он… у него…
— Голицын! Вы… Сейчас же отпустите меня! — отвожу взгляд от красивого лица, испытывая стыд за ненужное открытие.
Хотя, я могу ошибаться. На нервной почве. Вдруг у него там… Ну, не знаю, что такого размера может быть? Еще одна рука до локтя между ног выросла?
Всхлипываю истерично. Все. Готова молить о пощаде. К черту напускную браваду и героизм. Хоть бы отвалил поскорее. Может его родителям сообщить? Пожаловаться? Конечно, бугаю двадцать два, а я тут припрусь из одного места на лыжах…
На удивление, но Демьян аккуратно усаживает меня на переднее сиденье. Я прижимаю к груди сумку, боясь пошевелиться. Хоть бы он сейчас отошел, а я ка-а-ак ломанусь со всех ног. Надо только не забыть Анискиной устроить “неуд” по предмету.
— Чемодан свой поставь вниз или давай закину назад, — Голицын хватается за мой щит, а я вцепляюсь в портфель сильнее.
— Ни за что! — как я без него убегу-то?
— Такая ты смешная, Лиза, — вытягивает ремень безопасности и пришпандоривает меня вместе с сумкой к сиденью.
А-а-а! Что происходит-то?!
— Для вас я Елизавета Андреевна, Демьян. Запомните, наконец, — расширяю границы своего личного пространства, пока он их не стер к чертям.
— Не для меня. Точно, — замирает напротив моего лица. Смотрит. В глазах, как в ускоренной съемке бегают тучи, но и небо проблескивает.
Чувствую себя зайцем перед дулом танка. Ну и детки пошли…
— Голиц…
Он накрывает мои губы пальцем, чувственно растирая невидимые звуки. Взгляд темнеет, а я… Я давлюсь эмоциями, которые рождает этот щегол! Нежная кожа реагирует импульсами в живот и жар расползается медленно, лениво. Как лава.
— Скажи: “реструктурировать”, — шепчет с дебильной улыбкой.
Не сразу понимаю, что он вообще от меня требует.
— Что? — его настырный палец мне почти в рот проваливается. Отмираю и бью нахала по руке.
— Сиди смирно, Лиза. У меня много вопросов.
Стремительно захлопывает дверь и обходит машину, что-то поправляя в районе карманов джинсов.
Не думай, Лиза! Ты не понимаешь и не знаешь! Просто подкладка у него на штанах застряла или задралась.
Демьян садится за руль, заводит машину, и мы едем. Куда — непонятно.
Сбежала, называется. Браво, Полянская! Прощелкала клювом в мыслях о… подкладке.
— Голицын, куда вы меня везете? — нужный поворот извозчик резво проехал и мне остается лишь крутить головой в разные стороны.
На мальчишку вообще не смотрю. Меня всегда волновали мужчины за рулем. Когда Миша вел машину, я могла часами вглядываться в его профиль. Очерчивать зрительно линию лба, переносицы, губ, подбородка… Наблюдать, как ладони сжимают оплетку руля. Это очень волнительное зрелище.
— Покатаемся. Ты против? — и голос у похитителя такой… спокойный, черт его дери!
— Категорически против. У меня много дел, — пялюсь в лобовое стекло, наблюдая за впередиидущими машинами.
— На меня посмотри, Лиз…
Игнорирую. Показываю всем видом высшую степень обиды и негодования. Осталось пар из носа пустить и изрыгнуть огонь из пасти.
— Голицын! Немедленно…
ДЕМЬЯН
Хочу побыстрее тормознуть где-нибудь в тихом месте и рассмотреть Полянскую поближе. Она реал, забавная. Фыркает как ёж, а в глазищах страх и что-то еще. И вот эта тайна меня примагничивает со страшной силой.
Смотрю на нее
