— Нет, ну ты перегибаешь, я вполне сносно держу себя в руках, даже несмотря на то, что все вокруг созданы для того, чтобы меня раздражать!— подшучиваю я, поднимаясь в полный рост.— Кстати, о шампанском — я бы не отказалась от бокала сейчас.
Позже, вооружившись бутылкой шампанского, мы присоединились к остальным. Гера сыграл несколько песен на гитаре, затем посыпались пошлые шутки и анекдоты от Саши, потом кто-то предложил перекурить и, меня оставили одну в комнате, вывалившись всем скопом на балкон. Не желая оставаться в одиночестве, я тоже вышла на просторную лоджию.
— Дай сигаретку, я тоже хочу курнуть, — прошу я Даню, когда мы остаемся на балконе одни, а вся компания перетекает обратно в комнату.
Даня отрицательно качает головой, выдыхая сигаретный дым в холодный воздух.
— Ну, пожалуйста, я только затянусь! — молю я, состроив глазки так, что позавидовал бы лемур.
— Только затянешься? — переспрашивает Даня, сосредоточенно посмотрев на меня сквозь полумрак, царивший на лоджии.
— Один разок… — уверенно киваю я, приготовившись получить желанную сигарету.
Вместо того, чтобы достать пачку, Даня глубоко затягивается своей сигаретой, тут же привлекая меня к себе вплотную и накрывая мои губы своими. Едва я размыкаю губы, как в мой рот врывается струйка дыма. Немного опешив, я все же принимаю его, наполняя им легкие, а когда Даня отпускает мои плечи — выдыхаю в воздух, глубоко дыша и несознательно снова прильнув к груди учителя.
— Так пойдет? — улыбается он, не спеша убирать руки с моих плеч. — Как и договаривались — одна затяжка.
— Мы не договаривались о том, что после нее у меня закружится голова… — шепчу я, обмякнув всем телом.
— О нет, Ярославцева, это все шампанское, я здесь не причем, — будто издеваясь надо мной, он снова касается моих губ своими, словно пробуя их на вкус, но почти сразу же отпускает меня. — Пойдем к остальным, кажется, они без нас скучают.
Мы устраиваемся на мягком небольшом диванчике напротив Геры, играющего на гитаре и Кати, никнувшей к своему любимому. На сей раз, Даня держит от меня дистанцию, но постепенно моя голова оказывается у него на плече, потому что так сидеть было удобнее. Да, надо заметить, и приятнее тоже.
— Так мы не знаем, кем приходится наша новая подруга хозяину этих апартаментов? — задиристо вопрошает Саша, захмелевшим взглядом разглядывая нас с Даней.
— Он мой учитель, — добродушно признаюсь я, не веря сама в суть этой фразы.
— Учитель? — притворно удивляется Саша, затем хитро прищуривается. — Он же ничему хорошему не научит! Ну, кроме…
Саше так и не удается договорить из-за разразившегося хохота абсолютно всех присутствующих.
— Предатели… — смеется Даня, вальяжно развалившись на диване и притянув меня к себе ближе. — Не слушай их глупости.
От бесконечного смеха у меня даже заслезились глаза. Среди этих людей мне было по-настоящему комфортно, уютно. Не нужно было выставляться и представлять себя в ином свете, более выгодном, чем есть на самом деле. Даня же… Я взглянула на него другими глазами. Постепенно он уже переставал быть тем деспотом, которого я привыкла в нем видеть. Возможно, отчасти это действие алкоголя, но все же что-то изменилось в моем отношении к нему этим вечером. Начиная с того момента, когда он забрал меня с той холодной лавки.
Даня заметил, как внимательно я изучаю его со стороны. Повернув ко мне голову, он шепотом поинтересовался, как у меня настроение и, увидев мою улыбку, снова поцеловал меня. А потом еще и еще, пробуя, смакуя, углубляя поцелуй, лаская контур губ, находя мой язык и зарождая с ним какую-то непривычную для меня игру. Его взгляд потеплел, а затем наполнился непонятным, необъяснимым блеском, справиться с которым он сумел только оторвавшись от меня.
Ближе к трем ночи, мои ноги уже перекочевали на его колени. Он ласково гладил их через колготки, то поднимаясь к самому основанию бедер, то опускаясь к коленям. Я таяла от этих прикосновений, слушая беззаботные разговоры ребят, которые делали вид, что ничего не видят, а быть может, на самом деле не замечали ничего. И от этого тоже становилось жарко и приятно.
Из эйфории меня вывел мамин звонок. Слетев с колен Дани, на ходу накручивая на шею шарф, дрожащим от перевозбуждения и страха голосом, я ответила матери. Через ее беспорядочные оры и крики, я поняла, что мне лучше поторопиться попасть домой.
Когда я сбросила звонок, Даня был уже рядом, облокотившись спиной на стену в прихожей.
— Я вызвал такси, — сказал он, надевая ветровку. — Провожу тебя до машины.
— Эй, Крис, — захмелевший голос Геры, остановил мои сборы. — Давай к нам на Новый год!
— Не знаю даже, как получится… — отнекиваюсь я.
— Да давай же! — вникает Катя. — Мне уже осточертела эта мужская компания!
Я ждала, что что-то к вышесказанному добавит Даня, но он молчал, лишь понимающе улыбаясь и трудно было понять, хотел ли он видеть меня в Новогоднюю ночь.
— Пойдем, иначе они от тебя не отцепятся, — Даня открыл дверь, выходя со мной на погруженную в темноту лестничную клетку. — Опять что-то с освещением, черт!
Спустившись до площадки первого этажа в полной тишине, я понемногу прихожу в себя, уже начав свое самобичевание, но ровно до того момента, как Даня резко разворачивает меня к себе, одновременно прижимая спиной к подъездной стене, и впиваясь в мои губы глубоким откровенным поцелуем.
— Так ожидание такси будет намного приятнее, — улыбается он, отрываясь от моих губ, скользя своими по нежной коже моей шеи. — Так как насчет Нового года?
— Я подумаю… — выдыхаю я, почувствовав, что кислорода вокруг просто не осталось, и я начинаю задыхаться.
— Подумаешь? — он дразнит меня, едва касаясь моих губ, затем снова держа между нами дистанцию, а мне хочется уже кричать: «Продолжай же! Мне так нужно это сейчас!».
— Я постараюсь… — шепчу я, сама уже никнув к его губам, пробуя их на вкус, проникая своим языком в его рот.
Он сжимает меня руками крепче, прижимая к себе и кажется, что время вокруг остановилось, но это оказалось не так, потому что шуршащий звук шин по свежему снегу подъехавшей машины символизирует о том, что эта сумасшедшая ночь подошла к концу.
========== 13. Новогодняя ночь. Часть 1. ==========
С монотонным постукиванием в висках проснулась я ближе к полудню. На мою удачу, мама уснула вчера раньше, чем я притащилась домой, света белого не видя из-за количества выпитого шампанского. Быть может, Лев Романович отчасти отвлек ее всевидящее око от моей скромной персоны. Во всяком случае, сегодня мне было плевать на всех и вся, я умирала от сухости во рту и назойливой головной боли.
