– Пойдемте. – Пойдем, и ты увидишь меня во всем блеске.
Лишь в самую последнюю минуту он вспомнил, что должен согласно этикету идти за ней, а не впереди. Когда-то в его юности какая-то девчонка сетовала на отсутствие у него галантности и в качестве примера указывала именно на это – что по лестнице надо подниматься следом за дамой, двумя ступеньками ниже. Тогда он отказался обращать на это внимание и не желал ставить себя в положение чьего-то слуги, неважно, мужчины или женщины.
Но тут, следуя за Незнакомкой по лестнице, он подумал, что это не так уж и плохо. Он чувствовал себя не ее слугой, а скорее мужиком, подглядывающим в щелку. Он смотрел на ее попку и прикидывал, что она округлится, если там, наверху, он будет кормить ее обладательницу своими лакомствами. А если она поскользнется на узкой металлической спирали, он ее вовремя поймает и не даст ей упасть.
Внезапно его осенило. Х-ха… А не в этом-то и причина, почему он должен подниматься вверх по ступенькам следом за женщиной? Означает ли это, что спускаться он должен первым?
Но это будет уже не так интересно, ведь он не сможет смотреть на ее попку. Но зато, если она споткнется, то упадет прямо на его широкие плечи и вцепится в них. И он подхватит ее на руки.
Он еле заметно усмехнулся. Может быть, ему повезет, и она споткнется, потому что будет глядеть не на ступеньки, а на его задницу? Ему не раз говорили, что она у него соблазнительная, хотя ситуация, когда это говорилось, была неприличная и грязная. Вот о чем он думал, поднимаясь за мадемуазель Незнакомкой по винтовой лестнице.
– Она не позвонит мне, – сообщил он ей на ухо, оказавшееся на одном уровне с его ртом, потому что он, отставая, прилежно держал дистанцию в две ступеньки. – У нее даже нет моего номера телефона.
Она споткнулась, и ему действительно пришлось протянуть руку и применить на практике принципы джентльмена, поддержав ее… ну, чуть ниже, чем позволяли хорошие манеры, ну, прямо за попку, но ведь не мог же он допустить, чтобы она упала!
После такой его помощи она снова споткнулась, но не оттолкнула его руку. Так-так, Доминик. Либо она ужасно боится высоты, либо созрела для того, чтобы пойти с тобой в ресторан. Теперь она не возмутится и не исчезнет после твоего предложения.
Как только они поднялись наверх, он поравнялся с ней, чтобы увидеть выражение ее лица, когда они войдут в его лабораторию.
Ее лицо озарилось восторгом, словно его осветило восходящее солнце. Ему захотелось ее поцеловать прямо там, на пороге.
Проклятье, как тяжело терпеть всю эту медленную канитель!
Джейми никогда не видела ничего похожего. Какие-то вещи у Доминика Ришара были такие же, как у Сильвана Маркиза. Сильван занимался исключительно производством шоколада, и у него не было ни кондитерских изделий, ни карамелей, только то, что могло сопутствовать шоколаду. Еще Сильван работал на цокольном этаже с высокими окнами в более дорогом квартале Парижа, поэтому на его кухне было тесновато.
Ну а у Доминика Ришара… поистине, ты словно восходишь на небеса. Весенний свет лился во все огромные окна, два из них были распахнуты, и в них веяло приятной прохладой. Здание стояло в паре улиц от площади Республики, в тихом месте, и шум большой магистрали лишь издалека напоминал, что мир не дремлет.
Серый полированный мрамор поблескивал на рабочих столах, заставленных кухонным оборудованием. Работники ходили в белом, лишь одна девушка лет двадцати с небольшим была в черном. Пять маленьких глазировочных аппаратов, совсем не похожих на большие машины, работавшие в производственных цехах «Кори», стояли в главном помещении. На одном из них как раз шла глазировка. Одна женщина загружала маленькие квадратики ганаша, конфетного содержимого, в аппарат, а когда появлялись готовые конфеты, другая женщина подправляла на них глазурь.
На стенах висели металлические формы разнообразных размеров и конфигураций. Молодой парень красиво выкладывал пирожные на тарелки, добавлял парочку декоративных штрихов и спускался в зал к клиентам. В дальнем конце помещения девушка в черном вышла с большой кастрюлей из правого дверного проема и скрылась в левом. На мраморной столешнице женщина раскатывала тесто.
Девушка в черном снова появилась в левом проеме, и одновременно из правого вышел высокий шатен. Они посмотрели на Доминика и Джейми, обменялись восторженными взглядами и скрылись за дверями. Почему они скривили губы?
– Пойдем! – сказал Доминик Ришар, довольный, таща ее за собой. Он напомнил ей какого-то из детей на фермах, производящих какао. Те готовы были разговаривать с любым взрослым, всячески стремясь показать, как ловко они умеют что-то делать. Например, таскать на плечах груз, в два раза превышающий их собственный вес. Или, позже, когда она объехала фермы, многое на них переменила и возвращалась для того, чтобы поглядеть, как осуществляются ее планы, дети рассказывали ей, как хорошо они учатся грамоте, как рисуют, как зовут их кукол…
– Тут красиво, – восхищенно проговорила Джейми. Она и не предполагала, что шоколадная святая святых такая красивая. Светлая, открытая, полная счастья. Салон тоже исключительно красив, но тут все еще ярче, активнее. Ей подумалось, что именно в такое место должно поступать ее какао, собранное в жару под банановыми листьями, очищенное трудолюбивыми руками от сморщенной красной или желтой кожуры, под которой скрывалась белая мякоть, слаще, чем манго. Доминик следил, чтобы у него был настоящий шоколад; его поставщик покупал часть какао на фермах, принадлежащих Кори. Джейми знала каждое звено в его цепочке поставок и могла собственноручно разложить какао-бобы, чтобы они сохли на солнце. Ей был знаком фруктовый спиртовой запах, который приобретали бобы в процессе ферментации; та запомнившаяся ей едкая сладость превращалась потом в насыщенную, теплую, темную роскошь шоколада.
Перед ними на столе высилась огромная шоколадная глыба; вероятно, стол был рассчитан на такую тяжесть. Возле нее лежали резцы, стамески разных размеров, но сама глыба была нетронутой.
– Что это?
– Я должен что-то сделать к Шоколатье-Экспо, оно пройдет на следующей неделе. Но я все еще в раздумьях. – Обвив рукой ее талию, он воззрился на глыбу, словно поставил цель пронзить ее взглядом. – Иногда полезно посмотреть, что получается из шоколада.
Она улыбнулась и внезапно подумала, что, возможно, она уговорит его пускать сюда на учебу на четыре недели подростков из фермерских кооперативов, выращивающих какао. Они поживут месяц в Париже и будут участвовать в красивом финале долгого пути, который прошел их продукт.
Образ восторженного подростка улетучился из ее сознания, его моментально вытеснила темнота. Джейми вдохнула полной грудью успокоительный аромат шоколада и сосредоточилась на руке Доминика, лежащей на ее талии.
