— Мы располагаем только его словом. До тех пор, пока мы не получим более надежной информации, я надеюсь, ты будешь осторожна, Франциска.
Девушка посмотрела в открытое окно, чувствуя стыд и смущение, несмотря на внутреннюю убежденность в своей правоте. Сказка новой любви была теперь похоронена под грузом их объединенных сомнений.
— Как ему быть сейчас? Все сложилось благодаря стечению обстоятельств. Он случайно оказался на острове, когда мы познакомились. Если бы я познакомилась с ним в Лондоне, у вас были бы те же сомнения? — Голос Франциски дрожал.
Доктор ответил не сразу. Ему было жалко дочь, и он не хотел добивать ее. Джон на этот раз был менее милосерден:
— Когда мужчина отбивает невесту у жениха, мне всегда интересно узнать его мотивы! Почему бы нет? Лично я до такого поступка не опустился бы!
— Даже если бы ты полюбил? — Франциска спросила медленно.
— Да, даже если бы полюбил.
— Значит, ты никогда не любил. Это чувство, а не мысль, Джон. Оно не поддается твоему анализу. Мы не ищем любовь, она сама приходит.
Доктор поспешил положить конец тому, что грозило превратиться в ситуацию, вышедшую из-под контроля.
— Послушай, милая. Может, ты позволишь мне самому разобраться в этом? Ты все еще мой ребенок, и я несу за тебя ответственность. Я поговорю с Максом.
Франциска упрямо покачала головой.
— Сначала я сама с ним увижусь. Я имею право поговорить с ним первой. В конце концов, речь идет о моей жизни и моем будущем.
— Ты пойдешь одна? — спросил Джон резко.
Он почти не притронулся к содержимому своей тарелки, как, впрочем, и доктор с дочерью.
— Да. Он будет молчать, если ты пойдешь со мной. Я обещаю быть осторожной. Я не хочу, чтобы ситуация стала еще более абсурдной, чем она уже есть. Но я должна поговорить с ним сама. Не зная многого, я не могу продолжать…
Синие глаза Франциски наполнились слезами.
— Интересно… — сквозь зубы проговорил Джон, отшвырнув в сторону свою салфетку.
— Хорошо, — сказал доктор, тяжело вздохнув. — Прошу тебя не уходить с территории, примыкающей к отелю. С твоей стороны это было бы неблагоразумно.
— Обещаю. — Франциска уже начала тихонько всхлипывать.
— И помни о том, что Макс наполовину испанец. То есть горяч, пылок, может не сдержать свой темперамент, — предупредил отец.
— Он не похож на испанца, — холодно сказал Джон.
— Его мать испанка. А отец англичанин. Кажется, фермер, — рассеянно проговорил доктор.
Франциска невесело рассмеялась. Макс рассказал ему все, что только можно было рассказать за время вчерашнего вечера. Она задумалась над этим. Джон был резок, что было, в общем, понятно. Но отец верил ей и желал только ее счастья. Джон был моложе, он любил ее и хотел на ней жениться. В подходах этих двоих мужчин к сложившейся ситуации была большая разница.
Они покинули ресторан. Франциска собралась было уже подняться в свою комнату, но ее окликнул Джон. Он поймал ее за руку и развернул лицом к себе.
— Подожди минутку, Франциска… Я хочу, чтобы во время этого разговора ты не забывала об одном… Ты все еще моя невеста, ясно?
Девушка внимательно посмотрела на него и поняла, как тяжело он переживает всю эту историю, как мучается. Ее доброе сердце дрогнуло.
— Хорошо, Джон, я буду помнить об этом.
— Спасибо.
Он развернулся и быстро вышел из отеля, отправившись на поиски кого-нибудь для партии в теннис.
Доктор, направившийся в библиотеку, слабо улыбнулся. Франциска стала медленно подниматься по лестнице, чувствуя полное душевное опустошение.
Доктор окликнул ее и с грустью в голосе сказал:
— Эх, жаль, что здесь нет твоей матери, Франциска. Твой роман… Даже по современным меркам ой кажется мне слишком необычным. Мать помогла бы тебе в этом больше моего. Я хочу одного, Франциска: чтобы ты была счастлива. Не забывай об этом.
— Я знаю, папа.
— Но боюсь, мои симпатии все-таки остаются на стороне Джона. Не соверши роковой ошибки, моя милая. Прошу тебя.
Франциска ничего не ответила, а только кивнула. Ее убежденность была подорвана настойчиво выражаемыми сомнениями и подозрениями. Может быть, ее отец и Джон правы. Они считали, что она обманута импульсивным, влюбчивым человеком, который бросит ее, когда ему взбредет в голову. Но Макс… он…
Франциска оставалась у себя в комнате примерно с час. Она надела хлопчатобумажное платье с коралловым поясом и коралловым же бантом на шейной цепочке. Около одиннадцати снизу позвонил Макс и попросил о встрече в вестибюле.
Франциска медленно спустилась вниз, гадая, чем закончится их разговор. Она была настроена сопротивляться его гипнотическому воздействию, но стоило ей увидеть его нетерпеливо расхаживающим взад-вперед по вестибюлю, как ее сердце забилось сильнее. Он был возбужден не меньше ее самой.
Макс быстро подошел к девушке. Румянец смыл бледность с тонких черт его лица.
— Ты пришла… О Франциска, я хотел прийти еще утром, но подумал, что будет лучше подождать. — Он усадил девушку на диван и сказал: — Где мы можем поговорить?
— В библиотеке, может быть? — предложила она. — Сегодня такой солнечный день… Вряд ли мы кого-нибудь там застанем.
Они прошли по коридору, залитому ярким светом и продуваемому свежим ветерком сквозь распахнутые окна. Свежие цветы, стоящие на каждом подоконнике, распространяли дурманящий аромат. Франциска шла и думала о том, что, наверное, ни одна девушка никогда не оказывалась в столь незавидном положении, в каком она оказалась сейчас. Теперь ее душу раздирали сомнения и страх. Франциска не могла забыть то, что ей было сказано за завтраком. Она должна была выверять свое поведение по рекомендациям отца и Джона…
Они вошли в библиотеку, где находился один-единственный читатель, который оторвался от книги и посмотрел на Франциску и Макса с нескрываемым раздражением. Поняв, что они пришли сюда надолго, он недовольно сгреб свои книги и вышел.
Франциска нервно усмехнулась. Макс стал было к ней приближаться, но она остановила его умоляющим жестом.
— Не надо, Макс… Прошу тебя…
Поведение девушки вызвало у Макса недоумение.
— Ты им сказала?
— Да.
— И что? Джон больше не может называть тебя своей невестой?
— Почему? Мы все еще помолвлены. Этого никто не отменял. Я… я также не собираюсь пока об этом забывать. И ты не должен. Джон думает, что наш роман — сплошное недоразумение. Он говорит, что мы забудем друг друга, стоит мне только вернуться в Англию. Возможно, он прав, — упрямо проговорила Франциска.
От Макса не укрылось ее волнение.
