Семейного совета не получилось. Мама, успевшая принять душ и выглядевшая по этому случаю значительно лучше, бросилась в наступление. Лучшее средство защиты — нападение, вспомнила она и вывалила на меня все накопленные для Жанны претензии. Тонкие широкие рукава её халата мельтешили вслед за руками, а маму «несло и несло». Я как завороженная следила за движением цветастого шелка, изредка фыркая и пытаясь вставить хоть слово. Большинство претензий слышала уже не раз, к половине отнеслась с прохладцей и без интереса. Пока она не перешла к событиям последних дней.
— Ты хоть на секунду подозреваешь какой мы испытали стресс?! — крикнула она, тряся перед моим лицом указательным пальцем. — Ты представляешь, что мы пережили на допросе? Все эти намёки, подозрения. А Михаилу вообще не сегодня-завтра обвинение предъявят! Убил человека! Ты на него глянь, — предложила она, — посмотри, посмотри. Да он мышей из капкана достать не может!
— То есть, общение с полицией оправдывает ваше пьянство, ты, это хочешь сказать? — сделала я вывод и уточнила: — По-вашему, это выход из ситуации?
— Я не знаю где выход! Так же, как и не знаю где вход! Я в эту ситуацию себя не вовлекала, а впуталась благодаря дочери. Не слишком благодарной дочери, прошу заметить!
— Смею заметить, мама, если бы, кто-то не предавался порокам, в день визита покойного, то вполне смог бы внятно излагаться с полицией. Прекрасно помнить происходящее и отвечать на вопросы связно. И тогда, глядишь, у полиции этих вопросов к вам не осталось.
— Зачем он её искал? Вот ты скажи мне, скажи! — стребовала мать. — Молчишь, не знаешь? И я не знаю, а полиция очень интересуется. И что я должна думать!
Мама бухнула по столу кулаком, Мишаня моргнул и подпрыгнул на табурете одновременно. На этом «концерт» не закончился. Маман схватилась за сердце и унеслась в гостиную, обдав нас ветерком. Андреич осмелел, поднять глаза на меня правда не решился, но шепнул:
— Ты это, Женька, помягче что ли… мама шибко нервничает.
— Да ну, вас, Михаил Андреич, — махнула я рукой, направляясь за родительницей. — Вы б опорой служили, а вы с ней водку глушите, или что вы там пьёте!
Я вошла, широкими шагами перерезала комнату и захлопнула крышку пианино. Нет, мам, «сбегать» от главного вопроса я тебе не дам.
— В больницу поедешь? — ультимативно осведомилась я. «Важно добиться согласия и осознания проблемы от пациента», — вертелись на слуху наставления девушки, записывающей нас на приём. Мама прикрыла глаза и вытянула в струнку губы:
— Я не больна.
— Это окончательный ответ?
— Да.
— Хорошо, — погрозила я, как ранее мама, пальцем. Сбегала в свою комнату, побросала в сумку свои вещи, встала в дверях гостиной и вскинула руку: — Можете музицировать!
Пока шнуровала кеды, благоразумная половина меня уговаривала не принимать скоропалительных решений. Взвинченные, лихорадочно соображающие извилины сложив все за и против, выдали свеженькую идею. Я выдвинула ящик прихожей и тихонько выудила ключи от бабушкиного дома — пусть думает, что я уехала, вернусь в воскресенье, авось посговорчивее будет. Уже не таясь выскочила из квартиры, дверь закрыла, как можно эффектнее — ультиматум. Сумку водрузила на спину, наподобие рюкзака, запрыгнула на скутер и взаправду укатила.
Подъехав к дому, я частично растеряла запал. Припарковала транспортное средство и уселась прямо на крыльцо — что я буду тут делать? Вспомнила, что сегодня пятница и позвонила Леське.
— Когда ты там собиралась приехать?
— Завтра! — отрапортовала она.
— Не годится. Заканчивай работать, сади свою великолепную задницу в машину и чеши ко мне, — настаивала я. — Сегодня пятница, не грех и пораньше свалить.
— Но Валерик…
— А Валерику ни слова! — посоветовала ей. Продиктовала адрес, добавила «жду» и отключилась.
Дверь с крыльца, за моей спиной, вела сразу в сени. Только она была всегда закрыта и заколочена изнутри. Почему так — не знаю. Раньше меня этот вопрос не интересовал, а сейчас и спросить не у кого. Бабушка всегда пользовалась входом со двора. Я поднялась с крыльца и поплелась к массивной, деревянной двери, больше похожей на ворота, открыла висячий замок и распахнула её. Поддалась легко, даже не скрипнула. Я врубила свет, поднялась по ступеням в сени, преодолела ещё одну дверь, воспользовавшись плоским ключом на связке и попала в сам дом.
Первым делом распахнула окна, следовало приспособить дом к проживанию, пусть и двухдневному. Налила в ведро воды, обзавелась тряпкой и бросилась шнырять по комнатам, в доме их две. Первое, что бросилось в глаза — подушка на бабушкиной кровати, которая должна лежать в шкафу, подальше от пыли. Я стала внимательнее приглядываться к мелочам и заметила следующее: на отдельных поверхностях пыли как будто не было вовсе. Мудро рассудив, что совершенно не в курсе, когда здесь последний раз бывала мама, я успокоилась и продолжила уборку. Избавилась от аллергенов, заправила обе полуторки лежалым, но чистым бельем и тогда заметила провод.
Бабушкино бра выдернуто из розетки, вместо него воткнута зарядка смартфона. Зарядка не могла принадлежать ни мне, ни маме, ни тем более Мишане, так как, она годилась сугубо для «Айфона».
С волнением выдернула её, покрутила и спрятала в дальний угол шкафа. Кажется, я догадываюсь кому она могла принадлежать и куда исчезли ключи из-под крыльца… Мне потребовалось срочно присесть. Я опустилась на кровать и задумалась, а потом подскочила, закрыла все окна со стороны дороги и задернула занавески.
Черт! Уверена, Жанна была здесь. Господи, хоть бы не в день убийства Сумарокова!
Глава 15
В виду открывшихся обстоятельств, визит подруги мне уже не казался таким уместным. Однако, ещё глупее звонить и отказывать ей в аудиенции — сама вызвала.
Я поносилась сайгаком по дому выискивая знаки. Мне годился любой намек, любая подсказка, лишь бы удостовериться — сестра была здесь. Но по всему выходило, довольствоваться лишь телефонной зарядкой. Никаких дополнительных находок. Кроме того, я успела сгонять в магазин за продуктами, подключить холодильник и определить туда покупки.
Леська прикатила, когда я наливала себе чай из пузатого, керамического чайника. В городе мы всегда довольствовались чаем в пакетах, пили его изредка и заваривать, как правило, ленились. Сейчас мне непременно захотелось использовать бабушкин чайник — ностальгия замучила. К тому же, в заросшем огороде я нашла мяту и надергала смородинового листа. Запах тянулся по дому… закачаешься. Я не успела сделать и глотка, как услышала под окнами автомобильный сигнал — Леська. Только ей могло прийти в голову информировать таким способом о своем прибытии. Непременно нужно с помпой, чтобы бежали встречать и желательно бросали к ногам цветы.
Бежать встречать я не против, с цветочками только незадача. Могу, разве что, крапивы напластать. Понятное дело, с сорняками дорогого гостя встречать не станешь, потому я выбежала так, буднично.
Полтора метра великолепия, звавшееся Леськой, красиво явило наружу стройные щиколотки в умопомрачительных босоножках, а затем уже тщедушное тело и густую копну белокурых волос. Классная тачка и эффектный выход из салона — половина успеха, считает подруга. Этому она училась в кино. И пофиг, что эта тачка в кредите, а длина ног не совсем соответствует этому самому «выходу», каблуками спасается. Бесконечными, убийственными каблуками, на которые редкая девушка отважится. Девушки сейчас в большинстве своём предпочитают удобную обувь, но Леська считает, что кеды и все их разновидности — отстой, кроссовки можно использовать лишь для занятий спортом, а балетки и вовсе способны загубить личную жизнь. В данный момент на ногах подружки красовались босоножки на танкетке небывалой высоты.
— Привет, красота! — улыбнулась ей и протянула руку: — Держись, не дай бог, шмякнешься тут у меня со своих ходулей.
