И Горянова пошла вперед. Ну, сказали же… И чего такая послушная стала?
— Даринка, а чего у тебя с шефом? — теперь обычно отрешенно-счастливая Завирко вдруг проявила бдительность.
— Заговор плетем…
— А! Теперь это так называтеся… Ты аккуратнее, а то мы с мужем до животика — бегемотика заговоры доплели…
— Ну, так ведь это хорошо, Оль…
— Хорошо, кто спорит? Заговоры — это вещь полезная, вот только плести их нужно с любимыми мужьями, так безопаснее.
— У меня нет мужа любимого, так что пока заговоры плету с Ромкой.
День в Городинке проходил привычно. Работа спорилась.
— Какая сука залезла в мой комп?! — орал Маркелов.
— Я не сука, я сисадмин… — Володька Голдник скромно потупил глазки.
— Дизайнеры — пидорасы! — неслось из бухгалтерии.
— Им по должности положено…
— Не обижайте Волкова! Он хороший!
— Кто принимал звонки из Омска? Какой хер подходил к телефону и не сделал запись о звонке… Молчите, уроды? Меня же Савелов сожрет!
— Не сожрет! Он падалью не питается…
— Ты это кого сейчас падалью назвал?
Бах! Бабах! Тарарах! И такая дребедень целый день… То тюлень позвонит, то олень…
— Ирка разбушевалась — пора сваливать! Пойдем домой, Дарин? А то моему маленькому надоело эту вакханалию слушать, его сейчас от житейской правды стошнит…
— Только четыре часа!
— И что? Сделаем себе сокращенный день, а всем скажем, что на объект поехали. Резенской и Ромки все равно нет, значит ловить врунов некому.
— Хорошо, сачок мелкий! Давай я тебя довезу, Оль.
— Тебе далеко… Я такси возьму.
— Мне сегодня в твою сторону.
— Чего так?
— Ромка меня на курсы итальянского записал в «Strada felice», сегодня первое занятие.
— Ого?! Чего это он?
— А я знаю?
И Горянова с Завирко под благовидным предлогом удалились. И только Ирка Шапутко кинула вслед уходящим:
— На какой — какой объект вы поехали? А?
— На строящийся! — не сговариваясь, хором ответили девчонки и засмеялись.
— Ню — ню, близнецы сиамские! А ничего, что у нас уже две недели как все объекты в отделке, дурынды! Ничего? Врушки несчастные! Ладно, идите, я вас не выдам.
— Спасибо, тетя Ира! — снова хором.
«Strada felice» была открыта совсем недавно. Школе было от силы два года, но славу она имела хорошую. Серьезные, качественные занятия, средний, не перекачанный ценник, носители языка в преподавателях. Хотя по сути «носителей языка» в школе было всего два — собственно, хозяйка школы и ее дочка, выросшая в Италии.
Горянова оформила купон, на вопрос о языковом уровне ответила честно — нулевой, но амбициозный, — чем вызвала улыбку девушки с ресепшена. Она предложила включить Даринку группу, которая была сформирована в конце августа и в которой прошло всего три занятия.
— Вы девушка умная и коммуникативная, догоните! Занятие через полчаса, можете воспользоваться комнатой отдыха, там есть кофе, чай, печенье. Учебник сейчас принесу. Ваш преподаватель Ассунта Морияди, это наша хозяйка. В общем, могу сказать, что вам очень повезло. Сеньора Ассунта — великолепный преподаватель. Вы через полгода будете уже говорить.
— О! Полгода — это то, что нужно, — не удержала Горянова язвительный выпад.
И пошла учить итальянский. Вернее, сначала решила попить кофейку, а то учеба на голодный желудок- пытка!
— Сука, ты Савелов!
Но дело сделано, и, как говорится — Ave, Vita, morituri te salutant! (Немного переделанный гладиаторский клич, означающий здесь — да здравствует, жизнь, идущие на смерть приветствуют тебя…)
Настроившись на очередное преодоление, Горянова довольно цинично и поэтому с изрядным спокойствием решила пережить то, что изменить не могла. Но надо сказать, что жизнь преподносит сюрпризы. Первый сюрприз — приветственная улыбка от сеньоры Ассунты, нечто невероятное, яркое и запоминающееся явление, с потрохами выдававшее в обладательнице фанатично влюбленного в свое дело человека. Такая не отступит: хочешь — не хочешь — научит! А второй сюрприз — присутствие среди новоиспеченных одногруппников госпожи Резенской.
— Лиля?
— О, вы знакомы! Perfettamente!
И занятие началось. Через час от итальянского уже пухла голова.
— Комэ си кьяма?
— Ми кьямо Даринела.
— Комэ ва?
— Ва бене!
— Ди довэ э?
— Соно дала Руссиа!
И наконец — то долгожданное:
— Чао! А домани!
И резкий Горяновский рывок, и свежий осенний воздух с порожек школы, бьющий приятной прохладой в лицо. Perfettamente!(идеально — итал.)
— Дарина, ты сейчас домой? — Резенская тоже умела портить момент.
— Да!
— Может, посидим в кафе? Мы давно не общались. Здесь неподалеку есть отличное место. Ведь у тебя нет планов?
Горянова обернулась. Идти никуда не хотелось, хотелось домой — там на столе недовязанная армянская скатерть, и неполитая родная геранька, и вечерний счастливый телефонный треп с тетушкой Ануш… Но перед глазами мнущаяся Резенская с такой тоской, разлитой во всем ее красивом теле, что невозможно не ощутить. Эх, дура ты, Горянова, дура… Это Резенской некому излить душу? Пусть идет к психотерапевту… Но снова посмотрела на девушку. И пожалела. Её и себя заранее…
— Нет у меня планов, Лиль, пошли в твое кафе. Надеюсь, там вкусно готовят, а то у меня от кофе уже изжога.
— Ты на машине?
Горянова кивнула на кореянку, стоящую невдалеке. И девушки молча пошли к машине. Даринка за этот год совсем отдалилась от Резенской. Да и та не спешила поддерживать их добрые отношения. «Не хочешь — не надо, мы не гордые», — подумала тогда Горянова и спокойно вычеркнула ее из списка своих друзей и близких. Что — что, а вычеркивать людей из жизни она научилась…
Кафе и правда было довольно приличным. У Горяновой от вкусных запахов потекли слюнки. Она не удержалась и заказала сезонные овощи в темпуре, мидии под пармезаном и тушеную говядинку — в этом кафе при выборе кухни явно придерживались закона продаваемой эклектики. Да какая разница, что есть, если вкусно? Даринка, сделав заказ, расслабилась, откинулась на удобный диванчик и стала тихонько потягивать безалкогольный Мохито, который принесли почти сразу. Резенская, напротив, была нервной, заказала какую — то некалорийную гадость и вместо алкогольного коктейля, который вполне могла себе позволить, заказала молочный улун, чей запах Горянова с трудом переносила.
— Расслабься, Лиль! И закажи себе уже что — нибудь выпить нормальное, а не это чайное безобразие.
— Он выводит токсины…
— Он выводит меня, а это опаснее. К тому же ты явно собираешься вывалить на меня целый шлейф претензий, обид и вопросов. Так что не усугубляй улуном мое и без того странное настроение…
Резенская засмеялась:
— Ты не меняешься, Дарин.
— Какими судьбами ты учишь итальянский? — задала Горянова действительно интересующий её вопрос.
— А ты?
Вопросом на вопрос? Хорошая тактика, если не хочется отвечать.
— Савелов заставил. Зачем — не спросила. Надо, наверное…
Резенская подняла руку, подзывая официантку, чтобы заказать себе коктейль. Заказ делался слишком долго и как — то очень придирчиво. Не понять, что Лилька тянет время, мог только пятилетний ребенок. Но заказывать дольше уже было невозможно, и бедная официантка, явно уже считая Резенскую безумной, пошла выполнять заказ.
— Не хочешь отвечать? — Горянова не собиралась быть тактичной. — Зря! Потому что у меня в голове появляется совершенно дикая версия происходящего.
— Какая?
— Что в те редкие совместные вечера, что с тобой проводит Альгис Саулюсович, жаркому сексу с твоей невероятной персоной он предпочитает чтение в подлиннике «Божественной комедии» Данте, а так как она на староитальянском, то тебе надо как — то соответствовать…
Горянова не успела договорить, слова застряли в горле, потому что из глаз Резенской крупно и неостановимо брызнули слезы… Клять! Неужели в яблочко? Лилька всхлипывала, пытаясь остановить бегущие слезы, но не получалось, и все это уже смахивало на истерику.
