Видимо, быть сейчас войне… Бурю не миновать…
Саша бережно обнимает Лену, целует ее в висок и смотрит на Илью жестко. У меня волосы на затылке встают дыбом. Никогда не думала, что Саша способен вести себя столь угрожающе. Настоящий лев! Я с любопытством поглядываю на Илью, встретившего горячий напор холодным спокойствием. Мужчины пожимают друг другу руки, но только мы с Леной замечаем, какая клокочет в их глазах ненависть.
— Александр, супруг Елены.
— Илья…
Вроде обычные фразы для первой встречи лицом к лицу, но воздух будто утяжеляется и электризуется. Лена, словно успокаивая, заботливо потирает мужа за предплечье, несмотря на слои ткани, и Саша тотчас смягчается. Он одаривает жену улыбкой, снова целует в щеку. Их семейное воркование понятно, но немного неприятно наблюдать со стороны. Это зависть? Даже не скрываю! Нет: я, конечно, очень рада, что им удалось восстановить семейное счастье, но почему же у меня все идет через пятую точку? Я сама притягиваю неугодных себе мужчин — тех, кто не свободен? Ведь даже Илья скован мыслями и влечением к другой женщине. Замужней женщине. И моей подруге к тому же. Мы с Ильей отзеркаливаем друг друга? Я тянусь к нему, а он тянется к другой, тем самым отдаляясь от меня. Но и не избегает при этом — оборачивается, так сказать…
Все-таки зря я всё это затеяла. Нужно было настоять на отказе с танцем свидетелей и предложить Свете что-то другое, альтернативное. В конце концов, квикстеп могли бы станцевать мои ученики…
Я вновь смотрю на Илью украдкой. Он стиснул челюсти, сощурил глаза; на скулах ходят желваки. Илья раздражен — ясно невооруженным взглядом. Эта демонстрация интимности и его задевает, правда по другой причине. Закусываю губу и отстраняюсь. Зачем себя же мучаю?
— Вы уже закончили обсуждать свадебные хлопоты вашей подруги? — произносит Саша обычным, будничным тоном и расплывается в улыбке. Однако его желтые глаза пронизывают, точно выслеживая добычу. — Кажется, Светланы?.. — добавляет он, а голос будто звенит он напряжения.
По спине проходит неприятная дрожь, но я, кивнув головой в ответ, заставляю себя улыбнуться.
— Самое трудное впереди, конечно, но с насущным разобрались. Девичник — сложная тема, а по непосредственно свадебному дню невеста практически закончила приготовления. Ей организатор помогает. — Мне хочется поскорее уйти, чтобы этот негласный конфликт исчерпал себя. Я поворачиваюсь к Илье, который, кажется, слегка расслабился. — Ну что, идем в студию? Не будем людей задерживать, да и у нас время ограничено.
Лена тотчас кивает и оживляется. Она что-то бормочет Саше на ухо, и тот усмехается, увлекая жену в объятия.
Я отворачиваюсь, чувствую себя одиноким подростком, раздраженным из-за того, что весной на улицу повылазили парочки и воркуют всюду, как голубки. Только вот я уже давно не ребенок. Да и время года сейчас иное: середина осени… Обнаруживаю, что посетители снова на нас глядят, шушукаются между собой, отчего охватывает раздражение. Вот люди! Любопытные Варвары…
— Может, хотите посмотреть? Моя студия совсем неподалеку, — нахожусь я со словами, чтобы скорее покинуть кафе и скрасить при этом гнетуще-неловкое молчание.
Желание посещать это заведение у меня наверняка отпадет надолго. Один негатив собрала.
Я вскидываю голову. Как и предполагала, Саша отказывается, но я замечаю, что он окончательно успокаивается. Видимо, не видит в Илье соперника? Если бы и сам Илья отказался от бесполезного соперничества за занятое место… Но увы и ах!
— Пойдем, дорогая?
Саша поправляет жене шарф, чтобы ее не продуло, а Лена счастливо улыбается и тоже приподнимает мужу воротник пальто. Между ними самая настоящая идиллия — даже не верится, что совсем недавно у них случился серьезный разлад. Лена, помнится, даже предполагала, что кончится всё разводом. Однако отношения, наоборот, укрепились.
— Поздравляю с ролью свидетельницы, Вика. Наверняка забот немало привалило, — говорит Саша, и я соглашаюсь.
Что есть, то есть — теперь не продохнуть лишний раз. Саша оценивающе смотрит на Илью, раздумывает, а затем подает руку для рукопожатия.
— Приятно было познакомиться. До встречи.
— И мне, — отзывается Илья.
Сухое у них выходит прощание, но, по крайней мере, не передрались хоть и не разворотили кафе на потеху зрителям. Я с облегчением выдыхаю, машу подруге рукой, когда они с мужем уходят, и оборачиваюсь к своему горе-ученику Ромео. Мышцы руки Ильи перекатываются, потому что он засунул ладонь в карман, сжимая и разжимая кулак. Поднимаю взгляд, а Илья вновь стиснул зубы, сверлит холодеющим взглядом уходящую пару. Не знаю: о чем Илья сейчас думает. Да и зачем мне это?
Я усмехаюсь собственным мыслям, разворачиваюсь на каблуках и медленно бреду к выходу. Каждый шаг дается с огромным трудом. Хочется обернуться, узнать, что и для меня есть хотя бы крохотное местечко в его сердце, но я заставляю себя вернуться в студию. Больше нет ни обиды, ни злости — лишь осознание в собственной глупости, ненужной напористости и, как следствие, опустошенности.
***
Куртка с сумкой со стуком падают на стол, сгребая с поверхности остальные предметы. Я усмехаюсь: моя жизнь находится в том же кавардаке, что и этот маленький рабочий кабинет студии, ставший для меня большим домом, чем родительский или новая съемная квартира. Бросаю взгляд на жалюзи, установленные мастером с утра, и расплываюсь в улыбке — хоть что-то хорошее таки произошло сегодня.
Нужно просто больше думать о работе. Я ведь и раньше успешно справлялась с сумятицей в жизни, даже когда оказывалась у разбитого корыта и даже тогда, когда меня бросали. Видимо, ожидание в три месяца с интимом — слишком огромное препятствие для здорового самца. И пусть: мы все равно друг другу не подходили — сейчас я это понимаю. И с Ильей не подходим. Просто разойдемся с ним по разным полюсам. Странно, что после всего случившегося в прошлом эмоции вот так огорошили по голове.
Взгляд цепляется за настенные часы — от занятия длиной в полтора часа осталось лишь сорок минут. Можно было бы потратить оставшееся время за работой: начать макет плаката о наборе групп или хотя бы составить объявление и разослать в соответствующие паблики в интернете. Возможно, еще стоило бы подать на электронную рекламу, но это дополнительные расходы, а финансы поют романсы — надо сначала всё подбить на основные рабочие и личные нужды, лишь затем уже раскидываться на подобные мелочи. Также можно было бы продать свои конкурсные платья или хотя бы сдать некоторые в театр — хоть что-то, но можно выручить, а то надевала раз или два на выступления. Но всем этим не хочется заниматься…
Я вздыхаю, прокручиваю пальцами спинку компьютерного стула и усаживаюсь удобнее. Лучше уделю время свадьбе подруги: хотя бы ее смогу порадовать. Я выуживаю из сумки свой мобильник, включаю доступ к интернету и забираюсь в браузер в поисках идеи для торта на девичник. Дизайн — самое сложное. Свете наверняка понравился бы нежный тортик, легкий и воздушный. Она любит киви и бананы, поэтому с начинкой вопросов нет. А вот с внешним видом… Может, тоже обыграть наше детство как-то?
Я закусываю губу, пролистывая фотки в альбомах сплошным потоком. Все не то. Все не так. И Илья не пошел следом. Наверное, расстроен, что любимая Ленуся очень счастлива в объятиях мужа, а не в его родненьких. Я откладываю телефон в сторону и мотаю головой, надеясь таким образом выбросить эти ненужные мысли. Кончики волос безболезненно хлещут по щекам. Закрываю глаза и запрокидываю голову на спинку стула, вслушиваясь в собственное тяжелое дыхание.
До слуха доносятся размеренные вкрадчивые шаги. Уже по одному звуку я догадываюсь, что это Илья заявился в студию. Все-таки явился… Надо же… Я медленно выдыхаю, заставляю себя успокоиться и забыть о чувствах. Пусть все это станет лишь работой — бесплатной, но для рекламы и дальнейшего продвижения. Мне же самой это только на руку. Вдруг кто со свадьбы захочет обучаться спортивным бальным танцам? Уж венский вальс знают и любят многие.
