Никита дождался, пока все разойдутся по комнатам, и нашел в телефоне контакт своего давнего друга, господина Федерико Боттичелли, который постоянно проживал во Флоренции. Высокий кареглазый мужчина обладал завидной шевелюрой, достигающей плеч. Волосы чуть тронула седина, но это не портило привлекательный образ известного художника. Он обладал характерным загаром, как и многие итальянцы. Федерико был потомственным художником, и говорят, что он прямой потомок Сандро Боттичелли. Но сам Федерико в этом сомневался и всегда говорил: «У нас общего, только наша фамилия и профессия». Федерико Боттичелли был человеком искусства и довольно-таки известным художником. Его работы дорого оценивались и продавались, но Никита решил его побеспокоить совершенно по другой причине.
— Господин Федерико, это Никита. Узнали?
— Да, мой мальчик, конечно. Как дела у родителей? Я слышал, что твоя матушка заболела, как ее здоровье?
— Да хорошо все с матерью, поправилась уже, дядя Федерико. А Вы в Россию не собираетесь? Я бы встретиться с вами хотел. Дело очень важное.
— Ты меня заинтриговал, Никита. А можно в двух словах? — молодой мужчина выдохнул, он не знал, как ему сказать, что возможно он нашел его дочь, но эту новость озвучить нужно было деликатно, и Никита не знал, как сделать это так, чтобы Федерико воспринял эту, не подтвержденную новость правильно. Ведь, по-хорошему, факт родства нужно еще доказать, но Никита был почти уверен в том, что Коралина та самая девочка, которая является дочерью Федерико Боттичелли.
— Только выслушайте меня и трубку не бросайте. Я в Брянске сейчас. Понимаю, вы давно закрыли для себя то трагичное прошлое связанное с убийством Доминики Боттичелли, но вы ведь не нашли труп младенца. Труп вашей дочери.
— Никита, зачем ты решил бередить старые раны? Это непоправимая утрата для меня. Ты же знаешь, что я до сих пор оплакиваю и Доминику, и малышку Лучиану.
— А за тем, что недавно я встретил детдомовскую девчонку по прозвищу Пикассо. А знаете, на кого, как две капли воды, похожа эта самая девчонка?
— Никита, я боюсь поверить в это, ведь столько лет прошло.
— Я не звонил вам, так как не знал историю происхождения девочки. Ее в парке дворник нашел и около месяца продержал у себя в квартире, поэтому мы и не нашли ее тогда, а когда поиски уже прекратились, ребенок попал в детский дом.
— Никита, а где это девушка сейчас? — учитель стал говорить тише, чтобы его не услышали.
— Она здесь в Брянске, в моей квартире. Это не важно, а важно то, что возможно, она та самая Лучиана Боттичелли, которая пропала в ту ночь. Лучик, я не забуду глаза этого ребенка. Первое время я был сбит с толку. Лицо Доминики, точнее Лучианы, я узнал, но глаза были голубые. И только когда она сняла контактные линзы, я понял, где я видел эти глаза. Я же много раз коляску катал, когда Лучик спала, будучи ребенком и хорошо помню малышку. Потом в процессе нашего общения с девушкой, выплывали все новые и новые факты, и вот теперь она рассказала, откуда она появилась в детском доме. Господин Федерико, факты на лицо.
— Ее зовут Пикассо, потому что она художница? — догадался Федерико.
— Да, она талантливый художник, но характер, у нее ваш характер и нелюбовь к грибам. А еще она знает итальянский язык. Сама выучила в детском доме, я пришлю Вам ее фото, а вы обдумайте все хорошенько. Без Вас я не смогу установить факт вашего родства, а ей сказать обо всем тоже не могу. Для нее ее прошлое — тема болезненная.
— Постарайся подружиться с этой девочкой, а я немедленно вылетаю в Брянск. Пока я хочу просто увидеть ее вживую, и мы тайно сделает тест ДНК, а потом решим, что нам делать. Девушке ничего не говори. Не нужно ее лишний раз травмировать. Понимаешь?
— Я рад, что Вы все правильно поняли. Дайте мне знать, когда окажетесь в Брянске.
— Certo, amico, — отозвался Федерико, что означало (конечно, друг)
— Никита, мы готовы. С кем ты там по телефону разговариваешь?
— Это она, я слышу ее голос? — переспросил господин Боттичелли.
— Да, на этом я вынужден закончить наш разговор.
— Никита, а ты и она, между вами что? — не удержался и спросил Федерико.
— Пока что все сложно, но намерения у меня серьезные.
— Это же просто замечательно, Никита. Удачи в покорении сердца моего Лучика.
— Спасибо, и до свидания, господин Боттичелли, — Никита отключил мобильник, а я очень так подозрительно на него посмотрела.
— Никита, вот не нужно за моей спиной меня обсуждать. Это не красиво.
— Королек, не злись, тебе это не идет, — учитель подошел ко мне, и я опомниться не успела, как он поцеловал меня. Снова. Ну вот как у него это получается? Дети начали смеяться и выкрикивать:
— Жених и невеста!!! Жених и невеста!!!
Никита отстранился. С кем это там меня обсуждал учитель. Господин Боттичелли? Кто это?
— Ну что, все готовы? Дай мне две минуты, я переоденусь, и можем отправляться в путь.
— Окей, — отозвалась я.
Никита скрылся за дверями комнаты и вскоре появился в серых джинсах и рубашке почти белого цвета.
— Никита, мне же еще в больницу нужно, я врачу обещала.
— Да, я знаю, на каких основаниях тебя отпустили. Мы заедим в больницу вечером, когда детей передадим Кате, твой доктор сегодня на ночном дежурстве. А сейчас нас ждет кафе.
Никита поднял меня на руки, а дети понесли мои костыли. Аня закрыла дверь ключом. Вскоре мы уже подъезжали к детскому кафе, и сегодня Никита окружил нас своим вниманием и очаровал детей. Сегодня они получили все, что только захотели. Потом Никита отвез нас в центральный парк аттракционов, и дети от души накатались на американских горках. Я просто сидела за столиком в открытом кафе, и периодически Никита ко мне присоединялся. День был насыщенным, да и погода разгулялась, но я не устала, было так здорово. Когда Дакота нас встретила возле больницы, дети были вымотаны, но очень счастливы.
— Ну что, ребятки, как прошел день? — поинтересовалась Катя.
— Очень круто, Дакота, я спать хочу, — отозвался Сашка. Аня вообще просто кивнула, вроде как в знак согласия, а Петька воздержался от комментариев.
Я еще раз обняла всех малышей, а Никита настоял на том, чтобы от больницы до детского дома они ехали на такси. Дакота согласилась, и когда мы посадили Катю и детей в машину, Никита оплатил заказ. Потом учитель, подхватив меня на руки, отправился в больницу.
— Никита, я такая тяжелая, а ты меня везде на руках носишь. Может я лучше сама?
— Нет, точно нет. Смирись, Коралина, я теперь тебя часто буду носить на руках, пока ты не окрепнешь. Ну, так что, надумала, выйдешь за меня?
— Неа, — помотала я головой.
— Выйдешь, Коралина, я тебе обещаю, что выйдешь, — усмехнулся Никита, и вскоре мы оказались в процедурном кабинете.
Мне поставили капельницу, после осмотра врача, и я спокойно лежала на кушетке, а Никита сел напротив.
— Что так смотришь загадочно? — спросила я, оценив задумчивый взгляд своего учителя.
— Да ничего. Не обращай внимания, просто я счастлив, ведь сейчас все хорошо.
— Странный ты, Никита, — я внимательно изучала его взгляд, а потом добавила, — у тебя красивые глаза, выразительные. Я хочу написать твой портрет. Ты не против?
— Я? Ты мне комплимент сделала и хочешь написать мой портрет. Почему я должен быть против?
— Ну не знаю, — и я решила сменить тему, — а ты можешь отвезти меня в квартиру Дакоты сегодня?
— Хорошо, отвезу, если согласишься замуж за меня выйти.
— Нет, — отозвалась я.
— Тогда, как и планировали, отправимся в загородный дом.
— Никита, у нас же кот дома остался один, и мы ничего не планировали.
— У Дакоты есть ключи, попроси ее покормить его сегодня, а завтра мы вернемся.
— А зачем нам в тот дом?
— Ну не знаю. Выходной, а там воздух свежий. Тебе это пойдет на пользу.
— Никита, ты что, пленить меня решил? Я живу с тобой, сплю в твоей постели. Тебе не кажется, что это перебор?
