– О чем это вы?
На руках всхлипывает Мира. Надеюсь, Евгеныч не собирается сказать при ней, что моя теща вот-вот умрет.
– Мы смогли быстро купировать приступ. Но ей потребуется реабилитация, а это может затянуться на несколько месяцев.
– Ясно.
Придется искать няню для Миры.
– Могу я узнать, – Евгеныч отвлекает меня от раздумий. – С твоей женой все в порядке?
В полном недоумении смотрю на него:
– С женой? Представления не имею. Мы не виделись уже год.
– Но как же? – глаза главврача расширяются за очками. – Разве ты не жену привозил к нам пару недель назад?
Не сразу, но до меня доходит, что он принял Асю за мою жену! Надо срочно прояснить ситуацию, пока не пошли ненужные слухи.
– Эта девушка мне не жена, – говорю как можно спокойнее. – Она моя близкая родственница и попала в некрасивую ситуацию. Надеюсь, вы понимаете, что эта информация не для прессы?
Евгеныч понимающе кивает:
– Не переживай, ты меня знаешь. Из этих стен ничего не уйдет. Здесь очень щепетильно относятся к личной жизни клиентов.
– Знаю, поэтому и привез ее к вам, Федор Евгеньевич.
– А когда-то ты называл меня “дядя Федя”, – хмыкает он и переводит взгляд на Миру. – Как выросла уже принцесса. Вся в папу. Жаль, что твои родители ее не видят.
– Да, очень жаль, – отвечаю сухо.
Не люблю, когда кто-то заводит речь о родителях, но Евгенычу можно. Он близкий друг отца. Точнее был им, пока мой батя не спился. Они даже учились вместе.
В кармане врача гудит телефон.
– Нужно идти, – вздыхает Евгеныч. – Береги себя, Макс, а за тещей твоей мы присмотрим.
Пока я стоял с Мирой на руках за стеклянными дверями холла, парни успели достать из багажника и закрепить на заднем сиденьи детское кресло. Так что нам ничего не мешает отправиться домой. Но по пути делаем пару остановок, чтобы купить малышке игрушки и сладости.
Я, конечно, плохой отец. Ничего не смыслю в воспитании маленьких девочек. Но сейчас мне хочется чем-то отвлечь ее от грустных мыслей.
Увидев, что мы свернули на “объездную”, она начинает крутиться и заглядывать в окна:
– Папа, мы едем к тебе?
– Да, малыш.
– А бабушка?
– Бабушке нужно хорошо отдохнуть, а ты пока поживешь у меня.
– Ура! Я увижу Таню-Ванну!
К дому подъезжаем в сумерках. Уставшая Мира трет глаза, но улыбается, когда к нам, виляя хвостами, подбегают собаки. Она их совсем не боится. Да и как бояться, если еще четыре года назад она ползала вместе с ними на четвереньках. Сейчас огромные псы облизывают ее, как своего щенка. Мира смеется, обнимает за шею, целует собак в мокрый нос.
Мне же приходится задержаться у будки охранника.
– К вам сегодня приезжал Роман Алексеевич, – сообщает Кирилл. – Но вы сказали никого без вас не пускать…
Да, что-то припоминаю. Ромка звонил, но я как раз мчался в больницу и не стал говорить с ним. Просто отбился. Интересно, что он здесь делал?
Ладно, позже перезвоню. Странно, что он приехал ко мне без предупреждения.
– Папа-а, – Мира канючит и треплет меня за штанину. – Я к Тане-Ванне хочу-у!
Беру ее на руки и вхожу в дом. Здесь тепло и пахнет горячей едой. Я понимаю, что зверски проголодался.
Минут пять сражаюсь с замком на Миркиной курточке. Она хнычет и мешает мне всеми возможными способами. Наконец, я сдаюсь. Пусть Татьяна сама разбирается. В конце концов, она женщина.
Но вместо Татьяны в кухне стоит одна Ася.
При виде меня ее глаза расширяются вдвое и округляется рот. Она явно только что пробовала соус, потому что в уголке губ застыла капелька томата. И мне безумно, до спазма в паху, хочется слизнуть ее языком.
– Папа, это кто? – голос Миры заставляет очнуться. – А где Таня-Ванна?
Глава 12
АСЯ
Я замираю на месте при виде ребенка. Девочка ну просто копия Макса. Такие же голубые глаза и открытый взгляд.
Интересно, почему Макс решил привести ребенка сегодня? Даже не предупредил ни меня, ни Татьяну Ивановну. Мы ведь не рассчитывали на гостей, да и меню детское не приготовили.
– Привет, красавица, – улыбаюсь, глядя на малую, которая тут же хмурится.
– Папа? – она требовательно смотрит на Макса.
– Это Ася – наша новая... – говорит он, а его взгляд скользит по мне, вызывая мурашки.
– Горничная, – вставляю поспешно.
Отступаю с дороги и позволяю им пройти на кухню.
– Таня-Ванна! – девочка с радостью несется к домработнице, появившейся из кладовой.
– Привет, солнышко. Давай разденемся, – Татьяна Ивановна наклоняется и помогает девчушке расстегнуть “молнию”.
Та со скоростью метеора пытается содрать с себя куртку.
Макс продолжает стоять и смотреть на меня. Его пристальный взгляд пронзает до мурашек. Ощупывает. Раздевает. Чувствую, как от этого взгляда внутри разливается ноющее тепло, как начинают гореть щеки, и с трудом выдавливаю из себя смущенную улыбку.
– Мира, пойдем руки мыть, – он не отпускает мой взгляд.
Будто это не дочери, а мне предлагает пойти с ним в ванную. Закрыться там вдвоем. Включить воду и...
– Накрою еще на одну персону, – поспешно отворачиваюсь к столу.
Спина так и горит, прожигаемая откровенным мужским взглядом. И стыдно признаться, но мне это нравится!
Это плохо, очень плохо. Он же почти женатый человек. Да еще с ребенком! Нечего так на него реагировать. Мы даже не знакомы как следует! Просто живем… в одном доме.
Вскоре они возвращаются и садятся за стол. Ставлю еще один прибор для малышки и собираюсь уйти. Но Макс останавливает меня.
– Ты куда?
– Пойду к себе ужинать, – поясняю, отводя взгляд.
Мелкая размазывает пюре по тарелке, но почему-то не ест.
– Садись, – Макс указывает мне на стул.
Я в растерянности замираю. Опять получу от Татьяны Ивановны! Она придерживается строгого правила, что наемный персонал не должен панибратствовать с работодателем. Хотя сама и переживает за Макса, как за родного.
В конце концов, я сдаюсь.
– Пап, дай телефон, – канючит Мира, глядя на отца.
– Поешь сначала.
– Не хочу, – она морщится. – Хочу телефон. Папа, дай.
– Мира, поешь – потом телефон, – голос Макса становится строгим.
И, странное дело, эта строгость отдается внизу живота волнующим теплом. Я поспешно сжимаю ноги. Лишь бы Макс ничего не заметил!
– А вот бабушка мне всегда дает телефон, – капризничает малышка. – Бабушка хорошая!
– Нельзя с телефоном сидеть за столом.
Да неужели?
Мы обе косимся на предмет разговора, который лежит рядом с Максом. Стальнов то и дело пишет в нем что-то.
Хозяин дома ловит мой взгляд и тут же исправляется:
– В смысле, детям нельзя. Вот вырастешь, – поясняет он дочери, – тогда и сможешь сидеть с телефоном хоть за столом, хоть на столе.
– Тогда я не буду есть! – возмущается малая и отпихивает тарелку.
Какая капризная девочка… И очень похожа на папу. Такая же упрямая.
– Знаете что, – говорю, многозначительно глядя на Макса, – давайте все отложим гаджеты и спокойно поужинаем. А потом вы сможете их взять.
Макс отвечает мне хмурым взглядом.
– Да-да, вас это тоже касается, Максим Николаевич, – протягиваю руку через стол. – Нечего подавать ребенку плохой пример.
Красноречиво раскрываю ладонь.
И мужчина сдается. С явной неохотой, но отдает свой телефон.
Я кладу его на буфет и возвращаюсь за стол.
– Приятного аппетита.
– Хочу телефон, – вновь упирается Мира.
– Ты его получишь после того, как поешь, – поясняю с мягкой улыбкой.
Мира молча тыкает ножом в антрекот. У нее не получается так же ловко нарезать его, как у взрослых. Хотя видно, что она старается. Пыхтит, сердится, но не сдается.
В конце концов, решаю помочь. Под пристальным взглядом Макса пододвигаю к себе ее тарелку, аккуратно нарезаю мясо на маленькие кусочки и возвращаю ей.
– Вот, возьми, – улыбаюсь. –Так будет удобнее.
