Моя рассеянность проходит, когда он, наконец, заговаривает.
— Давай посмотрим. В моей памяти засели два случая. Однажды я пошел воспользоваться уборной….
— О Боже, пожалуйста, только не говори, что болтал с девушкой пока был там?
Он закатывает глаза.
— Да, именно так я и сделал. Как ты догадалась?
— Ладно. Извини. Продолжай.
— Я думал, что моя ... э-э-э… подруга уже вырубилась, так что не потрудился плотно закрыть дверь.
Настороженно смотрю на него, не имея ни малейшего представления, к чему он ведет.
— И вот я писаю, как вдруг рука с телефоном просовывается в дверную щель…
— Нет! — ахнув, наклоняюсь вперед.
Финн кивает.
— Да, она пыталась меня сфотографировать.
— Как ты писаешь? — плюхаюсь обратно на свое место. — Какого черта?
Финн улыбается, но улыбка не касается глаз.
— Именно так я и сказал. Она заявила, что ей просто было любопытно, и она никому это не покажет.
— Вот ненормальная.
— Абсолютно чокнутая. Но это еще не самое худшее.
— Я уже почти боюсь.
Финн делает большой глоток пива, словно собираясь с духом.
— Была одна цыпочка, которая начала плакать во время секса.
— Ты был так плох? — поддразниваю я с притворным ужасом.
— Я тут вообще-то открываюсь перед тобой, не так ли? Но нет, надо похихикать. Я едва начал, как она устроила полномасштабный фестиваль соплей: всхлипывает, грудь вздымается. — Его губы кривятся. — Я чертовски испугался. Подумал, неужели сделал ей больно? Может, поранил? — Он медленно качает головой. — И тут между всхлипами она говорит, что ей просто не верится, ее трахает Финн Мэннус. Что «член Финна Мэннуса был в ней». И не могли бы мы снять это на видео?
Я сижу, открыв рот. Даже не знаю, что сказать. Он теребит край салфетки и одаривает меня страдальческой улыбкой, словно хочет пошутить, посмеяться, но не может собраться с силами. Да и зачем? Я понимаю, что разовая интрижка может и не быть значимым событием. Но эти женщины просто откровенно использовали его. Это очевидно.
— Эй, — тихо говорит он. — Я рассказал эти истории не для того, чтобы ты меня жалела. Думал, они тебя развеселят.
Я с трудом сглатываю.
— Ты находишь их веселыми?
Он вздрагивает, пожимая большим плечом.
— Когда рассказывал ребятам, да. Мы хохотали до упаду. Но сейчас, когда твои огромные глаза смотрят на меня страдальческим взглядом? Чувствую себя... дерьмово.
Встряхнувшись, вздыхаю и кладу руки на стол.
— Тебе не позволено чувствовать себя дерьмово.
— Не позволено, да? — непринужденное выражение лица вернулось, скованность исчезла.
— Я запрещаю. Это они должны чувствовать себя дерьмово. Хотела бы я найти их и вбить немного здравого смысла им в головы.
— Ты немного пугаешь, когда злишься. — Его взгляд медленно скользит по мне. – Пугающе горячо.
— Не думаю, что такое бывает.
— О да, бывает. — Выражение его лица — грех и предвкушение. — Чудо-женщина пугающе сексуальна. Она может надрать тебе задницу, связать и выпытать всю правду. Ну, знаешь, заставить умолять.
Он говорит это с такой страстью, что моя грудь становится тяжелой, я представляю его привязанным к стулу, крепкие мускулы, перетянутые веревками. Резко втягиваю воздух и медленно выдыхаю, стараясь успокоиться.
— Нравится умолять?
— Мне нравятся горячие женщины, которые знают, чего хотят. — Одаривает дерзкой ухмылкой. — И Чудо-женщина. Она мне определенно нравится.
— Однажды у меня была фантазия, что Человек-паук опутал меня своей паутиной и добился своего, — признаюсь театральным шепотом.
Финн выглядит довольным, и на душе становится легче. Мне не понравилось, что я заставила его чувствовать себя дерьмово, неприятно наблюдать, как тускнет радостный огонек в его глазах. Наверное, мы слишком много флиртуем для предполагаемых друзей. Но это ощущается так легко и весело. Готова признать, что порой бываю слишком серьезной.
— Как неприлично, Чесс. — Он наклоняется так близко, что мы смотрим прямо друг на друга через стол. — Так что, только свидания были отстойными? Или секс тоже?
Тот факт, что он спрашивает, подчеркивает разницу между нами. Я не стану заниматься сексом с парнем, если свидание прошло паршиво. Он, очевидно так делает. Тихонько смеюсь и качаю головой.
— Я так давно не занималась хорошим сексом, что, клянусь, прошлой ночью слышала скорбный звук горна, доносившийся из моей вагины.
Он давится пивом, выплевывая его на стол. Откашлявшись, вытирает рот, а потом и лужицу, прежде чем впиться в меня взглядом.
— Поверить не могу, что ты это сказала.
Потягиваю пиво, пряча улыбку.
— То есть использование слова «вагина» тебя не оскорбило?
— Нет, — невозмутимо отвечает он и закатывает глаза. — Я же парень. И теперь хочу решить проблему.
Жар в его глазах заставляет меня ерзать на стуле, но я стараюсь скрыть это.
— Мы друзья. Ты не можешь ничего решать.
Выражение лица Финна можно описать только как ухмылку.
— Ох, конечно могу.
Широко улыбаюсь, притворяясь, что сердце не ускорило бег, и мои соски не оживились с интересом.
— Но ты этого не сделаешь, потому что это разрушит нашу хрупкую новую дружбу.
Он фыркает и делает большой глоток пива.
— Тогда не искушай меня.
Я это делаю? Может быть. Наверное, стоит проверить голову. Каждый раз, когда оказываюсь рядом, все во мне становится теплым и медленным, набухшим и нежным. Кроме ритма сердца и дыхания, они учащаются, жадно и нетерпеливо. Каково это было бы — заняться с ним сексом? Также взрывоопасно, как предполагает мое тело? Погубит ли он меня для других мужчин?
На одно безрассудное мгновение тешу себя мыслью сдаться, сказать: «Реши её. Так чтобы ходить было больно». Но что, если секс не оправдает ожиданий?
И есть непреодолимый факт, он категорически заявил, что не хочет интрижки со мной. Несмотря на легкий флирт, знаю, Финн был честен. Мне тоже не нужен разовый перепих. Поэтому, буду относиться к нему точно так же, как к Джеймсу.
Толкаю его коленом под столом.
— Да ладно. Разве ты не обсуждаешь с друзьями секс?
Он смотрит испепеляющим взглядом, но явно борется с улыбкой.
— Парни никогда не признаются, что их члены поют грустные песни. Это может привести к проблемам с репутацией.
— Не дай Бог.
— Я серьезно, — говорит он. — Трудно поверить, что у тебя не выстроилась очередь из парней, ожидающих шанса быть с тобой.
Тепло расцветает в груди.
— Ну, ты мне льстишь.
— Я просто констатирую факт. — Он хмурится. — У тебя ведь не было негативного опыта, правда?
— Почему парни всегда предполагают худшее?
— Ты все неправильно поняла. Парни предполагают, что у каждой проблемы есть решение. Так что изложи проблему, и я найду решение.
Он так высокомерно вздергивает подбородок, что хочется рассмеяться. Но искреннее беспокойство в глазах выглядит довольно мило. Вздохнув, выдаю правду.
— Секс для меня это сложно.
— Тебя смущает, что куда вставляется, милая?
— Расплата, да?
— Немного. — Он становится серьезным. — Так почему это сложно?
Я вожу картошкой фри в лужице кетчупа.
— Проблема с латексом.
— Проблема?
— У меня появляется сыпь. — Бросаю многозначительный взгляд на свои колени.
На лице Финна вспыхивает выражение сочувственного ужаса.
— Вот дерьмо. — Он ерзает на стуле. — Да уж, больше ни слова. Пожалуйста.
Мои губы изгибаются.
— Все началось примерно через год после окончания колледжа. Мое тело внезапно ополчилось против случайного секса. — Что затронуло меня во многих отношениях, но знать об этом ему необязательно.
— Никакой свободной любви, да? — Финн крадет у меня картошку фри и съедает. — Знаешь, есть же презервативы без латекса. У некоторых брендов они ультратонкие, едва заметные и прекрасно ощущаются. — Он замолкает, слегка покраснев. — Смысл в том, что есть варианты.
Фыркаю усмехнувшись.
