забыть о часах блаженства и вернуться в свою никчемную серую жизнь. Если бы только можно было вытравить из-под кожи нетерпеливые прикосновения, жадные поцелуи и пробирающий до мурашек шепот…
Но боюсь, это навсегда останется со мной.
И моего следующего мужчину ждет неминуемый провал. Сложно будет тягаться с Климом в остроте чувств. Несмотря на свою неопытность, я понимала, Клим — потрясающий любовник. Умелый, нахальный, грубый, умопомрачительный… А моя ненависть к нему только обостряла натянутые, как высоковольтные провода, нервы, и заставляла кровь вскипать.
До боли сжав зубы, я уткнулась лицом в колени. Я схожу с ума. Я боялась этого с самого начала, и это случилось. Климу удалось проникнуть в мою голову. Я думала о нем постоянно. Я забыла про свою прошлую жизнь, про близких и друзей. Я пыталась вспомнить, когда мы с мамой в последний раз встречались, и что она мне говорила, и не могла… Интересно, мама ищет меня?
На первом этаже раздался какой-то громкий звук. Я инстинктивно сжалась в комок. Как же мне не хотелось сейчас видеть Клима, его непроницаемо-черные глаза, слегка шелушащиеся красные губы, жёсткую линию большого тела, жилистые руки.
Я не знала, как вести себя после этой ночи. Я уже не могла скрываться за маской безразличия и апатии. Клим видел меня насквозь, и его откровенно веселило мое желание причинить ему боль.
Но он уже совершил ошибку — опытный охотник не станет слишком близко подпускать к себе добычу. Доведенная до отчаяния жертва способна на многое…
За дверь послышался скрип лестницы. Клим поднимался ко мне. Сердце подскочило к горлу. Чувствуя легкую тошноту, я резко опустила ноги и расправила длинную футболку на коленях.
Вчера я так и не надела черное платье Евы. Уже под утро Клим завернул меня в плед и проводил до комнаты. Он был похож на пьяного влюбленного мальчишку, провожающего свою девочку до дома. И я ненавидела его за этот фарс.
Привалившись к стене возле двери, Клим долго смотрел на меня. Во взъерошенных волосах застряла трава, а к голому плечу прилип листок яблони.
Этот листок притягивал мой взгляд. Мне хотелось плакать. За что он со мной так? Зачем примеряет на себя роль чуткого любовника и втягивает в это меня. Что за изощренные пытки!
Протянув руку, Клим осторожно убрал из моих волос сухую травинку. В темных глазах вспыхнули искры. Его тело еще помнило, как двигалось во мне, и как от наших неосторожных движений собиралось под нами покрывало.
Когда я вскрикивала от впившихся в спину веток, Клим резко переворачивался, и я оказывалась сверху.
— Не останавливайся, — в бреду шептал он, обхватывая ладонями мои бедра и окидывая меня всю жадным взглядом.
Не желая подчиняться, я замирала и, не мигая, смотрела в мерцающие глаза. Но это распаляло его еще сильнее.
— Упрямая, — рычал Клим и сильными руками притягивал к себе для яростного жёсткого поцелуя.
Я до сих пор чувствовала вкус этих поцелуев на губах.
Я сидела на чужой продавленной кровати в чужой футболке, неестественно выпрямив спину, и вспоминала эти поцелуи...
Если Клим хотел унизить меня еще больше, у него вряд ли получилось бы.
Внутри меня с каждым вдохом крепла ярость. Мне даже нравилось накручивать себя. Клим играл со мной, как со сломанной игрушкой. Ему было всё равно, что я думаю и чувствую. Он видел во мне погибшую Еву и только.
Но только я не была знакома с этой девушки и не знала, чего от меня ждет Клим. Возможно, она была еще более сумасшедшей, чем он. Я не представляла рядом с ним обычную послушную девочку. Взбунтовавшаяся профессорская дочка ему вполне подходила.
На этой мысли дверь комнаты отворилась. Я не позволила себе даже повернуть головы. Только побелевшие сжатые пальцы и подрагивающие ресницы выдавали мое волнение.
Мне очень хотелось посмотреть Климу в глаза и увидеть там что-нибудь, предназначенное мне. Но я не тешила себя надеждой. Мы занимались сексом в их любимом месте, он снимал с меня ее платье, и он ДЕРЖАЛ МЕНЯ ВЗАПЕРТИ.
Я должна бежать из этого места как можно дальше и забыть всё, как страшный сон.
Клим замер в дверях.
— Как спалось? — спросил он.
Ему понравилась роль заботливого парня, лишившего девочку невинности.
Я медленно повернула голову и посмотрела Климу в глаза.
Надеюсь, он разглядит там что-то помимо своего отражения.
— Отпусти меня, — мой голос был тише шепота ветра.
Даже ярость утихла. Осталась одна серая усталость.
Клим прищурился, его лицо приобрело хищное выражение. Он сделал два шага вперед и замер. Его руки сжались в кулаки и тут же расслабились.
— Ты не понимаешь, о чем просишь, — глухо ответил Клим, глядя на меня исподлобья.
Он был почти красив — растрепанный, надменный, непохожий на других. Если бы не одно «но». Он был больным ублюдком.
— Объясни!
Я во все глаза уставилась на Клима. Моя грудь тяжело вздымалась. Как же мне хотелось его ударить. Но я подожду. И ударю, когда он будет не готов.
— Дай мне три недели, — медленно проговорил Клим. — А потом ты можешь уйти.
Он стоял напротив меня, и я видела, как были напряжены его плечи. Для него это обещание было важным.
— Я смогу просто уйти? — недоверчиво переспросила я, пытаясь разглядеть в темных глазах издевательскую насмешку. Ее не было.
— Да.
Клим даже закрыл глаза, настолько тяжело далось ему это короткое слово.
— А в чем смысл?
Я подалась вперед, глядя на Клима снизу вверх. Он придумал какую-то новую ловушку для зверька?
Клим смерил меня тяжелым взглядом, задержался на голых ногах и снова вернулся к глазам.
— За это время ты поймешь, чего хочешь на самом деле.
Прошлая ночь ничего не изменила. И я не могла понять, какие чувство вызывает во мне этот факт.
Последние дни я вообще перестала понимать себя. Единственное, что оставалось неизменным — моя ненависть к Климу. Темная, жгучая, порочная… Какое бы желание не овладевало мной — впиться в губы жёстким поцелуем или приставить к горлу Клима нож — мне хотелось причинить этому мужчине страдания — за то, как он ломает мое сознание и превращает в другого человека.
Человек в замкнутом пространстве один на один со своими мыслями становится опасным. Его мышление настолько искажается, что черное запросто может стать белым и наоборот.
Клим не только математик,
