двери голос Ньюан.
Я пожимаю плечами.
─ Твоя помощь, ─ говорю как есть. ─ Не так давно, ты предлагала свои услуги. Я надеялся, что это предложение все еще в силе.
Наступает долгая пауза, Ньюан переваривает сказанное. Затем я слышу ее смех.
─ Ты похитил меня и приковал наручниками к унитазу.
─ Ты предала подругу. И заслужила это.
Снова тишина.
─ С чего ты взял, что я впущу тебя в свою квартиру? Один на один? Откуда мне знать, что ты пришел не для того, чтобы убить меня?
─ Если бы я пришел, чтобы убить тебя, я бы не стал стучать. Если не хочешь впускать меня в свою квартиру, доктор Ньюан, то мы можем поболтать через закрытую дверь. Я не против.
Наступает отчетливая тишина. Такая, что мне кажется, что Ньюан отошла от двери ─ может, чтобы взять телефон? Возможно, Лоуэлл окажется здесь раньше, чем я надеялся.
─ Что скажешь, Ньюан? ─ спрашиваю я.
Я удивляюсь, когда она отвечает сразу же, и громче, чем раньше. Она никуда не уходила.
─ Скажи, почему. Скажи, почему ты хочешь сделать это сейчас.
─ Потому что не хочу причинять ей боль. Потому что хочу сделать ее счастливой.
Это два самых правдивых утверждения, которые я когда-либо произносил. Я никогда не хотел ничего большего. Наступает пауза, затем раздается легкий щелчок поворачиваемого замка. Дверь приоткрывается на пару сантиметров, и на меня с подозрением смотрит Пиппа Ньюан. Она в пижаме, волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке. Наверняка она тратит дохера времени на то, чтобы привести себя в порядок, но в таком виде она гораздо привлекательнее. Я понимаю, почему парень может обратить на нее внимание. Возможно.
─ Оставайся там, ─ говорит она мне.
Я отступаю на шаг от двери, прислоняясь спиной к противоположной стене. Поднимаю руки вверх ─ никакого оружия. Она открывает дверь чуть шире и прислоняется к косяку.
─ У тебя ничего не получится, Зет, ─ говорит она мне.
─ И почему же?
─ Потому что ты помешан на контроле, а участие в терапии означает, что ты должен передать контроль другому человеку. Или, по крайней мере, признать, что кто-то другой может лучше справиться с ситуацией, чем ты.
Не думал об этом раньше, но, наверное, она права. Возможно, именно поэтому я был так чертовски оскорблен, когда она попыталась в ультимативной форме заманить меня в свой офис в первый раз, когда я вернулся в жизнь Слоан.
─ Я могу признать, что ты компетентна, чтобы помочь мне. Разве этого недостаточно?
Прищурившись, она смотрит на меня. Скрещивает руки на груди.
─ Возможно. Жди здесь. ─ Она отступает, не сводя с меня глаз, пока не исчезает в полумраке неосвещенной квартиры. Я делаю, как она сказала, и не двигаюсь с места. Когда она возвращается, я не могу сдержать улыбку. У нее в руке электрошокер. Она держит его так, чтобы я мог хорошо его видеть. ─ Если мы собираемся это сделать, то он должен быть всегда при мне. Ты понимаешь, что я вырублю тебя и вызову полицию, не раздумывая, верно?
─ Да. Я понимаю.
─ Тогда ладно. Можешь зайти.
Честно говоря, я немного удивлен, что она согласилась. Если бы я был на ее месте, то, наверное, даже не открыл дверь. Она снова скрывается в тени, и я следую за ней в квартиру, мои движения медленные и продуманные. Меня никогда раньше не вырубали электрошокером, но могу представить, что это не особо весело. Ньюан включает свет где-то внутри квартиры, и ее холодный, стерильный мир оживает под светом галогенных прожекторов. Она указывает головой в сторону массивного дивана, который стоит перед огромной стеклянной стеной.
Телевизора не видно. Словно вид на город, открывающийся из окон от пола до потолка, сводит на нет необходимость в подобной вещи. Я иду по квартире, борясь с ухмылкой, когда Ньюан направляет электрошокер мне в грудь. Снимаю куртку, в основном для того, чтобы она увидела, что на мне только футболка, а под кожаной курткой ничего нет, и опускаюсь на диван.
Ньюан бочком проходит мимо меня и присаживается на краешек вычурного, совершенно неудобного на вид кресла. Если бы кресло было человеком, это была бы супермодель ─ слишком худая и пафосная.
─ Так о чем ты хочешь поговорить? ─ спрашивает Ньюан.
─ Разве ты не должна задавать мне вопросы?
Она закатывает глаза. Наверняка эта женщина была задиристой соплячкой в школе.
─ Зет, уже полночь. У нас не типичный сеанс, верно? Давай сразу перейдем к делу.
─ Хорошо. ─ Я смотрю на нее, гадая, как она к этому отнесется. Я никому не рассказывал о тьме, которая меня терзает. Ни одной живой душе. Хотя достаточно часто представлял себе реакцию окружающих. Отвращение. Ужас. Жалость. Жалость ─ самое страшное. ─ Мне снятся кошмары, ─ говорю я ей. ─ И я часто бываю жестоким, когда просыпаюсь от них.
─ Что происходит в этих кошмарах? ─ спрашивает она.
Перемена в ней незаметна, но для меня совершенно очевидна ─ она вдруг становится врачом, хотя и очень подозрительным, осторожным врачом, а не женщиной, затаившей обиду. То, как она спрашивает о моих кошмарах настолько небрежно, настолько отрывисто и клинически, что мне легко рассказать ей об этом. Почти.
─ Я сплю в своей кровати, ─ говорю я ей. ─ Маленький. Не знаю, сколько мне лет.
─ До или после того, как убили твоих родителей? ─ вклинивается Ньюан.
Никакого мягкого, нежного подхода. Она погружается в вопрос сломя голову.
─ После, ─ говорю я.
─ Ты знаешь, где находишься?
─ Да.
Она окидывает меня взглядом.
─ Я в своей спальне. Лежу в своей постели у Чарли дома.
─ Ясно. И что происходит, когда ты лежишь в постели в доме Чарли?
─ Я просыпаюсь, на моем лице подушка. Я не могу дышать.
Ньюан кивает, перекладывая электрошокер из одной руки в другую. Разве она не должна записывать всю хр*нь которую я говорю или что-то в этом роде?
─ И как ты реагируешь на это? ─ спрашивает она.
─ Я слетаю с катушек. Брыкаюсь, вырываюсь, борюсь за свободу. Я падаю с кровати и прижимаюсь к стене. Я вижу… вижу его.
─ Его?
─ Он говорит, что он ─ это я, моя тень, но я знаю, что это не так. Этот мужчина совсем взрослый и от него пахнет бурбоном, а я маленький. Я очень маленький.
─
