В отсутствие Игоря я обнаружила, что не сблизилась ни с кем из соучеников. Наверное, раньше общения с ним хватало. И, кроме него, никто мне нужен не был, но сейчас я ясно поняла, что не хочу сидеть одна на переменах и смотреть в пол или делать вид, что занята компьютером.
Из всех девочек самой симпатичной сейчас казалась Яна – невысокая, с серыми задумчивыми глазами, для которой мир крутился в другом, замедленном темпе. Она всегда сидела в стороне, когда задавали вопросы, отвечала емко и кратко, будто хотела быстрее закончить разговор и вернуться к своим, более интересным мыслям. Ее я и выбрала в подруги, пусть она об этом и не подозревала.
Выяснилось, что Яна банально стесняется общения. Стоило показать ей, что никуда уходить я не собираюсь, что мне от нее ничего не надо и настроена я дружелюбно, как Яна раскрылась, как ночной цветок, который днем выглядит незаметно, а с приходом луны распускает лепестки и становится неотразим.
Яна тренировалась для марафона, играла на скрипке, ходила на секцию альпинистов и самостоятельно изучала французский и китайский. Китайский язык шел медленно, так как у нее проблема с произношением и некому вовремя это исправить. Бегает она пять раз в неделю, час или два, по специальной программе какого-то Чалфена. Когда не бегает – ходит на скалодром на Новороссийской улице, хотя, конечно, по программе ей полагается в этот день отдыхать.
Скалодром – это стенка, на которой тренируются альпинисты для скалолазания. Привязываются канатом для страховки и лезут под потолок по специальным пупырышкам в стене, которые имитируют настоящую скалу.
Понятно, почему Алина говорила, что Яна медлительна. Удивительно, как при таком образе жизни ей вообще удается держаться на плаву. Я все свое время с утра до вечера посвящаю учебе, включая выходные, а Яна занималась десятками различных хобби.
После разговора с ней я невольно задумалась о своей жизни – череда серых дней, львиная доля которых посвящена учебе. Я решила, что обязательно надо выделить время и заняться чем-нибудь интересным. Я молода, и хочется все попробовать, все успеть.
Мне ужасно понравился ее рассказ о скалодроме, и я попросила взять меня с собой попробовать. У Яны загорелись глаза – оказывается, обычно приходят парами – один лезет, а второй страхует снизу, и ей как раз не хватает постоянного партнера. Договорились на среду, и я ждала ее с нетерпением.
Все-таки иногда бывает, что и в отдалении от любимого человека есть свои преимущества. Если бы Игорь так же сидел рядом со мной, я попросту не заметила бы Яну.
Талию обхватывал удобный ремень, ноги были продеты в петли, которые сидели на уровне ляжек, я чувствовала натяжение каната за спиной и поэтому, ничего не боясь, лезла по ввинченным в стенку выступам до самого верха.
– Принято в конце дотронуться до потолка, – крикнула снизу Яна.
Я прикоснулась к шершавому потолку и приятная теплая волна прокатилась по телу, оставляя в груди ощущение выпитого шампанского – победа! Я – человек-паук.
– Спускайся, – скомандовала она.
Я начала опускать ногу в поиске опоры, но Яна прервала меня:
– Не так, смешная. Держись руками за веревку и просто отталкивайся ногами, я тебя спущу.
Полет вниз оказался сам по себе аттракционом: я летела метр-два, упиралась ступнями и опять Яна отпускала канат. Я – секретный агент спецслужб и проникаю в квартиру врага с крыши небоскреба.
– Легкотня, – довольно сказала я ей и обвела взглядом помещение. Под скалодром оборудовали зал высотою в метров десять, разноцветные пупырышки в виде звезд, камушков и доисторических окаменелостей покрывали все стены и даже потолок. Как они по потолку лазают, это же вроде против законов гравитации?
– Рада, что тебе было просто, значит, неплохая физическая подготовка, – сказала она, а в глазах играли смешинки. – Теперь подстрахуешь меня, а потом – то же самое, но попробуй пользоваться только красными зацепами.
Я посмотрела вновь на вертикальную дорожку – красные пупырышки сиротливо алели между обильно прикрепленными ракушками всех цветов радуги. Она шутит, что ли?
– Маш, в скалолазании нужно думать головой заранее, куда поставишь ногу, где зацепишься рукой. И еще классно все мышцы тела укрепляет, смотри.
Она показала мне, как правильно держать страховочный канат (обязательно обеими руками, не слишком натянут и не висит соплей, ноги полусогнуты на ширине плеч), и с разбега, немного рисуясь, взлетела стрелой на полтора метра вверх. Яна шла по белым зацепам, которых до самого верху было всего штук десять. Она стремилась ввысь юркой ящерицей, тело льнуло к стене, пальцы жили своей жизнью, впиваясь в выступы особым способом. Я стояла раскрыв рот, опомнилась, только когда Яна приказала спускать ее.
Теперь была моя очередь, я стоически игнорировала заманчивые зацепы других цветов и стойко держалась своих красных. Теперь пришлось подтягиваться одной рукой до дрожи в мышцах, ноги в кроссовках скользили по выступам, и пару раз я сорвалась, но Яна вовремя подхватила меня, и я теряла всего лишь метр-полтора в высоте. Пальцы ныли от напряжения, и я даже задалась вопросом, зачем так мучаю себя в свободное от учебы время, но Яна вовремя почувствовала, что я на грани поражения, и крикнула, что я молодец и что теперь ногу вправо и вверх. Стыдно показать себя соплячкой, я собрала волю в кулак и продолжила мучение. Теперь, когда я дотронулась до потолка, ощущение было совсем иным – гора с плеч, пытка закончилась, какое облегчение.
Почему-то уже по пути вниз захотелось все повторить заново.
– Тебе тяжелее, потому что обувь неподходящая, – посочувствовала Яна. – Кроссовки совсем не подходят для лазания.
Яна показала на свои ноги. Она носила чешки, похожие на балетные, с заостренным концом вниз, совсем не женского, болотного цвета. В них нога выглядела невероятно маленькой.
– Кажется у нас размер одинаковый, в следующий раз я тебе одолжу.
Теперь была Янина очередь, и она опять с легкостью добралась до потолка. Я попыталась надеть чешки, но они оказались маленькими.
– Так и должно быть, – объяснила Яна. – Они утягивают ступню, и удобно опираться всем весом на ногу.
Надевать чешки было так же больно, как втискиваться в лодочки на два размера меньше. Наконец, удалось с большим трудом влезть в балетки, я заковыляла до стены враскорячку, как пьяный медведь. При каждом шаге боль била молнией из согнутых, намертво прижатых пальцев ноги. В этот раз мышцы начали дрожать почти сразу, и я долезла вверх, как в тумане, из чистого упрямства.
Яну тут, видно, любили, многие парни подходили поздороваться, заодно знакомились и со мной. Я отвечала вяло, сказывалась усталость. Яна заметила это и увлекла меня на выход.
