— Карина, послушай…
— Нет уж, ты послушай. Вы с Коди, наверное, еще на прошлой неделе все обмозговали, только не сочли нужным спросить меня о моих чувствах, о моих желаниях. Без меня все рассудили и спланировали.
— Я считал, что ты пойдешь на любую ложь, чтобы защитить его.
— Мне нет нужды лгать. Коди Коллуэй всегда вел себя со мной как настоящий джентльмен. И обратить против него то, что я сделала — без его ведома и позволения, — недостойно тебя. Альфонсо, если ты еще питаешь какие-то чувства ко мне, то пойдешь сейчас в церковь и объяснишь людям, что допущена ошибка и что свадьбы не будет.
Она ждала, что он ответит, зная, что в эту минуту решается ее судьба. Долго ждать не пришлось.
— Я не могу сделать это, Карина. Сама видишь — слишком поздно.
— Нет, еще не поздно. Пострадает только твоя гордость, Альфонсо. Но если ты вынудишь меня пройти через это, то не только моя жизнь, но и жизнь Коди будет навсегда погублена.
— Глупости. Ты слишком драматизируешь, сестренка. Все произошло чересчур неожиданно, поэтому ты растерялась. Но я думаю, так даже лучше. А теперь идем. Мы не можем больше заставлять себя ждать.
Карина почувствовала, будто в комнату ворвался леденящий ветер, закружился вокруг нее, и она закоченела от потрясения и безвыходности.
В церкви ждал Коди, чтобы взять ее в жены, но не потому, что любил, а только потому, что ее брат обязал его соглашением. Как могла она взглянуть в лицо человека, которым восхищалась, зная, что ее навязали ему?
Альфонсо взял ее за руку и повел за собой из гостиной, через сад в церковь, где Коди со священником ждали ее у алтаря.
Никуда не убежать, не спрятаться, а вокруг никого, кто бы протянул руку помощи. Карина снова почувствовала состояние полной безысходности, которое овладевало ею всякий раз, когда она отвергала выбор, сделанный для нее Альфонсо.
Она едва заметила горящие свечи, преобразившие храм в волшебную страну. Все, что она могла видеть, был Коди, его взгляд, прикованный к ней, в ожидании того, что она сделает в следующий момент.
Светлые мечты о будущем поблекли, едва она услышала торжественные звуки маленького органа, под звуки которого она должна пройти по приделу.
Да, не так рисовался ей день собственной свадьбы. Разве могла она предположить, что выйдет замуж за человека с ледяным взглядом — без ухаживания, без предложения руки и сердца, понуждаемая к алтарю своим братом, который предал самое сокровенное?
Глубокая внутренняя дрожь, начавшаяся с первой минуты этого чудовищного действа, теперь сотрясала все ее тело. И она бы непременно упала, если бы не Альфонсо, крепко сжимавший ее локоть. Как в кошмарном сне приблизилась она к алтарю и ожидавшим ее мужчинам.
Все внимание Карины было приковано к Коди, чье лицо в свете множества свечей приняло чуть более мягкое выражение. Уголки его губ скривились в легкой усмешке, что при данных обстоятельствах могло сойти за проявление нежности.
Когда она подошла к нему, он взял ее за руку и повернул в сторону священника, готового исполнить обряд бракосочетания. Рука Коди оказалась неожиданно теплой, когда он держал в ладони ее пальцы-ледышки. Он легонько сжал их, как бы в знак уверения, и Карина вздохнула полной грудью — в первый раз с тех пор, как Альфонсо сделал свое ужасное объявление.
Рядом стоит Коди! Что бы ни случилось в будущем, она знала, что сможет верить ему. А пока эта вера была тем единственным, за что ей надо крепко держаться.
Через минуту она станет его женой.
Не выпуская руку Карины из своей, Коди стоял, внимая плавному и умиротворяющему звучанию слов древнего обряда.
Он знал, что братья стоят позади него, в первом ряду, зарезервированном для членов его семьи. В душе зрела благодарность за то, что они все-таки приехали.
Раньше, на неделе, он обсуждал с Коулом и Камероном требования Альфонсо, стремясь найти наилучшее решение проблемы. И ни один из них не счел возможным, чтобы он позволил втянуть себя в помолвку — пусть даже короткую.
Может быть, он и согласился бы с братьями, но они не знали Карину. Девушка не заслужила позора быть отвергнутой — пусть даже и до объявления их помолвки. Коди был совершенно уверен, что, после того как Альфонсо поостынет, они втроем смогут спокойно потолковать и о том, что произошло, и, что более важно, о том, что не произошло. Он надеялся, что тогда Альфонсо согласится растянуть срок помолвки на несколько недель, а потом Карина расторгнет договор, и честь семьи будет спасена.
Поэтому он уговорил братьев присутствовать на вечере — для моральной поддержки, — не имея, однако, ни малейшего предчувствия, что они станут свидетелями его свадьбы с Кариной Рамирес.
Пока шли к церкви, Коул и Камерон настоятельно советовали ему не уступать Альфонсо, не думая о возможной реакции. Коди понимал их озабоченность, но в то же время постоянно вспоминал побледневшее лицо Карины, когда она поняла, что сотворил Альфонсо.
Он, конечно, не считал себя героем, но понимал необходимость что-то сделать. Нельзя же оставить ее одну перед многочисленной публикой, с женихом, который отказался идти под венец!
Коди взглянул на прекрасную девушку, стоявшую рядом. Мать и сестры встретили ее у входа в церковь и опустили на голову тонкую вуаль, искусно скрывавшую выражение лица, когда она шла к алтарю.
Однако ничто не могло скрыть от него боль, затаившуюся в ее глазах, когда взгляды их встретились. Ей не нужно было рассказывать, что она никак не ожидала, что из импульсивной попытки предупредить его может создаться подобная ситуация. Да и как могла она предугадать, что решение, принятое той ночью, будет иметь столь серьезные последствия?
Ничего, все, в конце концов, уладится. Став ее законным мужем, он вырвет Карину из-под влияния брата. Увезет ее на свое ранчо, а потом они вместе решат, как быть дальше. Ведь удается же другим улаживать отношения после навязанных браков… Почему же они не смогут решить свои проблемы с таким же успехом?
После окончания церемонии Коди разрешили поцеловать невесту. Осторожно приподняв вуаль, он открыл лицо Карины и заметил, как густой румянец залил ее щеки. В душе он обрадовался этому. Бледность, покрывавшая до сих пор ее лицо, вселяла опасение, что она вот-вот может потерять сознание.
Подбадриваемый подмигиванием и многозначительными улыбками, он обнял ее и нагнулся к губам. Коснувшись, почувствовал их трепет, нежность, податливость и сладость.
Волна радости прокатилась по всему телу. Подняв голову, Коди заглянул Карине в глаза и тихим голосом, предназначенным только для ее ушей, сказал:
