Я не хотела ни о чем думать. Старалась забыть страшные картинки из прошлого на белом полотне моей памяти. И ночью мне приснился мой дивный сон. И вновь я касалась родной руки незнакомца. Его энергия переливалась в меня. И я становилась сильнее, увереннее. А житейское решение отодвигалось все дальше и дальше.
А утром все началось заново: счета, деньги, поиски работы, звонки, беготня, бесплодные ожидания, мамины скрытые слезы. От последнего хотелось взвыть, громко, тупо, по-бабьи. Но я крепче сжимала зубы и бегала по кругу. Как белка в колесе. Бесполезный труд. Отказ следовал за отказом. Откат за откатом. И я сломалась. Как моя машина. Я громко заплакала. Все равно во дворе никого не было. Машина отказывалась работать. Она не реагировала на мои прикосновения. Груда железа за ночь вконец омертвела. Неодушевленное тело. Хладный труп. Никчемный аппарат. Я пыталась разговаривать с ней, нежно гладила, даже немножко поколдовала. Больше всего меня вдохновил процесс колдовства. Полезное занятие, вроде утренней гимнастики. Правда, мне пришлось исполнить нечто вроде шаманского танца. Я довольно резво побегала вокруг автомобиля, размахивая руками, воображая себя магом и экстрасенсом международного класса. Варвара-кудесница. Нарезала таким образом восемь кругов, надоело. Я с силой пнула колесо и прислонилась к ледяному металлическому боку, сияющему лакированной корочкой. Придется добираться до окраины Питера вплавь. Вчера настойчиво сообщали об очередном штормовом предупреждении. Я живу в центре города, а все бизнес-центры почему-то переехали в спальные районы. Не все, разумеется, некоторые по-прежнему торчат на Невском, но они во мне не нуждаются, ни во мне, ни в моих высококвалифицированных переводческих услугах. На небе собрались темные тучи, даже не тучи, целые тучищи. Ненавязчиво покрапывал мелкий дождик, рассеиваясь в сером воздухе водяной пылью. Через несколько мгновений тяжелое небо прольется ушатом стылой воды. Октябрьский дождь по обыкновению заряжается небесным ведомством на две недели. По специальному приказу, и батарейки свежие, а драйв космический. И я уныло поплелась на остановку. Придется вызывать автомеханика на дом. Вызов домашнего лекаря обойдется в копеечку. И я опять всплакнула, но уже тихонько, чтобы не вспугнуть редких прохожих. Если в Питере с неба льется вода, жизнь в городе основательно замирает. На остановках можно увидеть малое число самых дисциплинированных жителей города. Все остальные нежатся в постелях. Глубокой осенью все дни нужно проводить в кровати. Тепло, уютно, лежишь себе весь день, лежишь, за окном непогода, кто-то мерзнет под дождем, несчастный, а ты все лежишь себе под ласковым одеялом и тихонько усмехаешься от раздирающей жалости к работникам медицины, милиции, ко всем пожарным, летчикам и другим рыцарям разных круглосуточных служб. Сегодня мне крупно не повезло. Я оказалась самым дисциплинированным жителем славного города Питера. И попала под мерзкий дождь. Машина отказалась тащиться в непогоду на край города. Она почему-то сильно невзлюбила поездки. Постоянно ломается, капризничает, нервничает. Не буду вызывать механика, не горит, можно использовать общественный транспорт. Слезы высохли, но по щекам упрямо ползли капли дождя, соленые, холодные, пронзительные. Я руками растерла капли по лицу и почти успокоилась. Истерика прошла. Во всем виноваты мои мистические сны, наваждение изматывает душу и организм. В ожидании маршрутки я решила заняться самокопанием. Довольно изнурительное занятие. Понятное дело. Чем еще может заполнить пустую голову продрогшая женщина в осеннюю стужу на безлюдной остановке? Я разительно отличаюсь от своих современниц, не смотрю сериалы, ненавижу всякие ужасные «Дома» под разными номерами, телевизор вообще не включаю. Ничего не читаю, не интересуюсь политикой. Газеты брезгливо откладываю в сторону, мне не нравится реклама. И совсем несимпатичны разные красочные тексты. Ненавистны абсолютно все глянцевые обложки. Иногда мне кажется, что мы живем в эпоху всеобщего пиара. Все кругом только и делают, что пиарятся с утра до ночи. Кто угодно, как угодно, каким угодно способом. Даже самый распоследний бомж пиарит самого себя. Он показывает всем нам, дуракам обывателям, какой он, этот разнузданный бомж, весь раскрутой и расхристанный. И мы все должны ему подражать. Все повсеместно, от мала до велика. От этого расхристанного бомжа не отстают и остальные звезды. Они ведут себя ничуть не лучше. Каждый и каждая ощущает себя звездой вселенского масштаба. Куда ни плюнь, непременно попадешь в звезду. Беда с этими звездами. Жизни от них никакой. Везде все сияет и горит. Меня тошнит от всеобщего и всепоглощающего пиара. Хочется жить толковой и осмысленной жизнью, по совести, но по совести не получается, без компромиссов не обойтись. Иначе нельзя. Современный ритм барабанит по затылку металлическим ломом. Я все время живу в кредит. Жду, когда наступит благословенный миг. Надеюсь на лучшие времена. А мне нужно жить сейчас, сегодня, сию минуту, прямо на остановке. Я жутко разозлилась на себя, на обстоятельства. И тут же ко мне подскочила маршрутка, нервная, почти пустая, скособоченная какая-то. Я с трудом пролезла в салон. Прокуренный до костей водитель, синюшного вида, хрипло кашлял, перхал, стонал и задыхался, астматик, наверное. Я хотела вынырнуть обратно, в осеннюю хмарь и влагу, но передумала. Перспектива мерзнуть на остановке еще сорок минут не прельщала. Рискну, поеду, а там посмотрим. У меня ведь с утра были большие планы. Я собралась на переговоры с работодателем. И куда судьба забросит меня, туда и попаду.
– На Октябрьской остановите, пожалуйста, – сказала я, рассматривая дурацкие плакаты. Этими самописными бумажками обклеен весь салон. И надписи на них тоже какие-то дурацкие: «Говорите громче, водитель глухой», «Не стучите дверью, в ответ получите по мозгам». Грязный салон, никакого настроения. Водитель вдруг глухо зарычал. Но я не испугалась. Ему просто надоело кашлять. Хоть бы кто подсел по дороге. А то я все одна да одна. Кругом одна. Дома одна, в машине всегда одна и даже в маршрутке оказалась в одиночестве, не считая кашляющего шофера. Машина будто подслушала мои мысли, вдруг резко затормозила. Под звуки хриплого кашля я вышла под проливной дождь. Хотелось плакать, громко, навзрыд, но… И без того кругом вода, мокро, сыро, зябко. Неуютно, хочется под одеяло. Весь кислород поглотила слякоть и автомобильная гарь, дышать нечем. А я привыкла дышать приличным воздухом. В моей квартире и машине установлены кондиционеры. Для воды использую мощные фильтры. Еду покупаю в супермаркетах. Я давно не живу естественной жизнью, много лет мой организм впитывает все искусственное, я потребляю очищенный воздух, пью ненатуральную воду, питаюсь генетически модифицированной едой, периодически вступаю в виртуальные отношения, при этом хочу, чтобы моя душа пребывала в гармонии с моим телом, а они действуют вразнобой. Тело жаждет ласки, душа требует согласия и перемирия. И никакого консенсуса. Вот мне и снятся дурацкие сны, населенные прекрасными незнакомцами. А как живут все остальные, те, у кого нет кондиционеров и фильтров, параллельных отношений и супермаркетов, автомобилей и офисов, что они чувствуют? Наверное, лютой ненавистью ненавидят меня, Веру, Черникова, Акимову, ведь у нас все это искусственное добро имеется, и нам есть что терять в этом мире. Есть, ведь у нас всего много. Сначала мы покорили мир. Подчинили его себе. Взрастили на искусственной почве. Сделали своей собственностью. И теперь нам всем плохо, скучно, невыносимо. Мы ненавидим друг друга. Боимся. И каждый в отдельности боится самого себя. Мы следим за передвижениями соперника. Ревнуем его к успеху. Страшимся упустить удачу. Съедаем один другого заживо. Все вместе это называется одним емким словом – «конкуренция». Не приведи господи, а вдруг нам всем когда-нибудь придется питаться обычной едой из дешевого универсама и вдыхать осенний воздух, пропитанный густым смогом и промозглой сыростью? Меня съедает страх – неужели мне придется опуститься на одну ступеньку ниже, ведь не хочется утратить привычный образ жизни. Можно устроиться на любую работу, легко. Но мне нельзя терять социальный статус. Боюсь, ведь тогда я не смогу покупать еду в супермаркетах, ездить на дорогом бензине, одеваться в модном бутике, посещать фитнес-клуб и так далее. Мне есть что терять. И мне страшно.
