Долго побродив по эвкалиптовому лесу, где Софи вдоволь наигралась с кенгуру и заработала несколько царапин, чем ужасно гордилась, после тесного общения с коалами, они перекусили в одной из кафешек, прокатились напоследок на колесе обозрения, и выдвинулись непосредственно в центр Брисбена.
Блуждая по аллее Арбор и Рома-Стрит-Паркленду, Хлоя и сама выглядела едва ли менее восхищенной, чем сестренка. Почему она успела позабыть о том, насколько красив и ярок на краски этот город? Неужели Бостон так быстро стер все воспоминания? Хотя, скорее всего, Бостон тут ни при чем.
Просто вырастая человек утрачивал ту особую наивность, так свойственную детям. И всепоглощающий восторг к каждой мелочи, будь то обычная бабочка, севшая тебе на нос в парке. Сейчас же, после появления в их семье Софи, этот восторг иногда возвращался. И это было так… удивительно.
Особая прелесть Квинсленда заключалась еще и в том, что это был не город, в котором понастроили парков. Нет, этот был огромный парк, в котором вырос город. Количество зелени восхищало и поражало, как и переливающие на солнце блики возвышающихся небоскребов. Жить в таком месте и с таким видом из окон… ведь так круто!
А самое потрясающе: в Брисбене, стоящему на достаточном отдалении от побережья, имелся установленный местными властями искуственный мини-пляж, распростершийся в самом центре на многие километры. Песок и мокрая прохлада… что еще нужно после нескольких часов жары?
Вот и Софи теперь отрывалась по полной, ныряя под воду с головой. Хлоя ограничилась тем, что скинула обувь и барахтала ногами по поверхности, попутно зачерпывая руками горячий песок. Ей, к сожалению, в отличие от малышки, было несолидно скинуть с себя одежду и носиться мимо отдыхающих в одном белье. Жаль она не прихватила с собой купальник, но кто же знал?
Кайл сидел рядом, подобрав ноги в позе лотоса. С его джинсами (и как он не упрел в них) и по щиколотку было не окунуться. Еще и в ботинках, пускай и тряпичных. Да в Брисбене народ ходил босиком по улицам! По этому случаю в некоторых ресторанах и магазинах даже вывешивали специальные таблички: без обуви вход воспрещен. А этот дурак напялил на себя все, что только можно.
— Как же мне этого не хватало в Бостоне, — ловя лицом солнечное тепло, улыбнулась Хлоя. Даже очки не спасали от ярких лучей, приходилось жмуриться.
— А мне тут было тяжко первые годы, — признался Кайл. — После Лондона духота просто убивала. Сейчас немного втянулся, да все равно непривычно.
— Ты ведь переехал сюда вместе с семьей? Почему?
— А почему переезжают? Возможности, планы. Отцу предложили выгодный контракт. И вот мы здесь.
— Скучаешь по дому?
— Да не особо. Первое время тосковал, но всегда ведь можно приехать погостить у родственников. Бабушки там, дедушки. Недельку поживешь в тумане, потом сам уже рвешься обратно к океану. А ты родилась здесь?
Хлоя кивнула, продолжая насыщаться солнышком.
— И ни на что бы не променяла это место.
— Но ведь уезжала.
Джонсон мигом помрачнела.
— Уезжала. Пришлось.
— Из-за матери? Прости, если лезу не в свое дело.
— Лезешь, но это не тайна. Хотя в школе мало кто знает.
— Значит, я прав?
— Да. Онкология. Наши врачи ничего не могли сделать, но оставался шанс в штатах. Два года химиотерапий, но… Возвращаться было тяжело, но этого хотели и я, и папа. Бостон давил. Слишком. И хотелось, чтобы Софи выросла именно здесь.
— И теперь на тебя легли все заботы?
— Не могу жаловаться. Мы как-то быстро поделили обязанности. Свободного времени не так много, но это ерунда.
— Звучит слишком просто.
Хлоя нашарила глазами малышку, резвящуюся с группой других детей. Как рыба в воде. Неудивительно. Рожденный у океана учился плавать раньше, чем ходить.
— Не очень, но какой смысл заниматься самоедством? Мой мозгоправ, конечно, любил говорить, что копаться в прошлом необходимо. Типа тогда ты не позволяешь себе закрыться, уйти в себя и так далее… но с учетом того, что у нее в кабинете стоял шкаф с коллекцией Манэки-нэко, это которые японские кошки с машущей лапой, я особо не прислушивалась к ее словам. Псих у психа лечится, оно мне надо?
— Ходила к психотерапевту? — удивился Кайл.
— А по мне не видно, что я слегка того? — улыбнулась Джонсон. — Я, конечно, с детства стукнутая, но после смерти мамы… меня унесло. Сейчас вроде ничего. Еще одна причина, почему мы вернулись. Говорю же, Бостон давил.
— Каждый переживает по-своему. Боюсь представить, куда бы унесло меня.
— Да никуда. Ты и так в край неадекватный. Заносчивый, высокомерный. Хуже уже быть не может.
Кайл не сдержал улыбки.
— Такого ты обо мне мнения, да?
— Каким себя выставляешь, таким и видят, — в голове всплыл сегодняшний день и удивительная новая сторона, открывшаяся ей. — Хотя, наверное, просто валяешь дурака. Что-то вроде: лучше думайте обо мне хуже, и я вас еще не раз удивлю. Если так, поздравляю, качественно притворяешься.
— Интересная ты все-таки, киса… Кстати, почему именно киса?
Джонсон довольно улыбнулась.
— Потому что у Руби в детстве с фантазией было не очень.
— Но ведь не с пустого же места взялось прозвище?
— Ну… не с пустого, конечно. После того, как в первом классе я нашла коробку с котятами и притащила их в школу. Хотела раздать. Правда мне хватило мозгов притащить их на урок. Сунула коробку под парту и… — Джонсон смущенно прикрыла лицо ладонями. Даже вспоминать стыдно. Вот же глупое дите. — Прикрытие развалилось громким мяуканьем спустя минуты полторы после звонка. Учительница велела избавиться от котят… В смысле, она-то имела в виду, чтобы я вынесла их на улицу… но я не поняла. Обозвала ее чудовищем, убежала, и весь день просидела у входа старшей школы, раздавая. Между прочим, всех пристроила. Руби быстро окрестила меня мамой кошкой, а потом уже, когда мы подружились, прозвала более ласково…
Кайл какое-то время задумчиво разглядывал блики высоток.
— Хорошо, что ты вернулась, — сказал он, наконец. — Иначе не познакомились бы.
— А вот тут бы я поспорила, — хмыкнула та. — Без тебя жилось спокойней.
— Неужели я тебе совсем не нравлюсь?
— Ответ зависит от ситуации. По большей части просто раздражаешь.
— Знаешь, — усмехнулся Холден. — Такую прямолинейность я слышал только от родителей. И сестер.
— Сестер? У тебя она не одна?
— Четыре, — заметив изумление Джонсон, Кайл утвердительно закивал. — Ви старшая. А теперь представь: жить с четырьмя девицами, у которых едет крыша от переходного возраста. Даже если ваши спальни находятся в разных частях дома это невыносимо. Вот я и свалил.
— Удобно, если есть богатый папочка.
— Не нравится мне твой тон, — нахмурился Холден. — Почему бы не пользоваться возможностью, если она есть? Согласен, сам-то я пока ничего не добился, но ведь и не сижу сложа руки.
— Ты о группе?
— Разумеется. Она для меня все. Как и музыка. Ты должна понять.
— Почему?
— Потому что слышал, как ты играешь, — Хлоя ничего не ответила. Просто благодарно улыбнулась. — Чем займешься после школы? Будешь и дальше выступать?
Джонсон устало покачала головой. Она и сама об этом уже не единожды размышляла. Тем более что остался последний класс и рано или поздно решить придется…
— А какой прок от пиликанья на скрипке? На этом далеко не уедешь. Взять мою маму… Она вон всю жизнь посвятила музыке, а толку? Заработать на этом не заработаешь, а чтобы пробиться нужны связи и талант. Не в смысле… она была очень талантливой, не подумай. И мне его крупицы передала, но… Все же для будущего нужно выбирать что-то более практичное.
— Не соглашусь, — возразил Кайл. — Предлагаешь заниматься тем, что не нравится? Нет. Нужно пробовать. Столько, сколько хватит сил. Опустить руки никогда не поздно. Это лучше, чем жалеть, что не попытался… Вот если не получится, тогда да, можно и положить на мечту…
— И твоя мечта “Вестники”?
— Само собой. Выйдет у нас или нет — сложно сказать, но то, что я хочу заниматься музыкой, неважно за кулисами или на сцене — это вопрос решенный.
