Очнулась от оглушительного лая моего кокера. Он прыгал на меня, пытался лизнуть в лицо. В общем, всеми способами выражал радость.
— Лакки, куда ты меня привел? — По стенкам оврага метался лучик света. — Если это кабан или лось, я тебя… — пообещал недовольный мужской голос.
Глава 15. Исповедальная… Или «Не отрекаются любя…»
Я столько раз за эти двадцать лет представляла, как мы встретимся. Сотни, может тысячи. В том, что это случится, никогда не сомневалась. Помнится, героиня одного фильма придумывала речь, хотела похвастаться достижениями. При чем здесь достижения? Мужчина оставляет женщину, ради другой женщины, а не меняет одного передовика производства на другого. Виктор бы не оценил мои способности конкурировать с мужчинами в бизнесе. В женщине он всегда ценил женское, но высшего качества.
Получается, я не дотягивала, а Маринка в самый раз. Стукачка и приспособленка. А еще выпить любит. И пусть ей, он уже давно живет не с ней. Это я знаю наверняка от общих знакомых, как и он, что я родила дочку и не замужем. Знаю, что спрашивал обо мне. Узнал про дочку и потерялся.
Когда услышала об их разводе — точно отпустило. Она своего «долго и счастливо» так и не получила. Разрушив мое счастье, своего не построила. Я не злорадствовала, но у меня точно крылья выросли. Моей задачей стало сохранить молодость и красоту для нашей с ним встречи. Тонкую талию и красивую улыбку, что так нравилась ему. Виктор при встрече должен увидеть невероятно красивую и беззаботно-веселую женщину.
Все эти годы я сохраняла фигуру и молодость лица, тратя на это почти все, что зарабатывала. В магазинчиках присматривала себе модную одежду, ловя на мысли, что ориентируюсь на вкус Виктора. Это не зависимость от мужчины, это я оказалась глупым однолюбом. Все это про себя поняла сразу, потому никогда не морочила голову другим мужчинам.
Посмеши Бога — расскажи о планах. И сейчас на меня из зеркала смотрела постаревшая, с опухшим лицом и красными веками женщина. Ни прически, ни веселого беззаботного смеха. Именно сейчас мне было глубоко наплевать, как я выгляжу. Для меня перестало иметь значение, что обо мне подумает Селиверстов.
В корзине с грязным бельем нашла Машину футболку и засунула в новый пакет. В ожидании Виктора надела плотные джинсы, которые прихватила, не понадеявшись на столичную жару, удобные кроссовки и ветровку. Чем сходить с ума дома и ждать его звонка, поеду с ним на место и буду в курсе поисков. У Виктора могут случиться другие срочные дела. А я мать, и это мое дело.
Машу найдут голодной и замерзшей (о худшем я думать не хотела), и он, скорее всего, не ел, пока узнавал про Машу. Нужно сделать кофе в термос, бутерброды и побольше. В любом случае занять себя хоть чем-то, пока жду.
Я отправилась на кухню готовить и ждать Виктора. Ждала звонка в дверь, но он вошел сам. Появился призраком в дверях, когда дорезала купленную накануне колбасу. Задумавшись о своем, вздрогнула от звука его голоса. Оказалось, я забыла закрыть дверь.
— Это вы, Аня, мама Маши? — я подняла взгляд на свою любовь, и своего бывшего мужчину. Он смотрел прямо на меня, не узнавая. В зареванной женщине он без труда определил потерявшую ребенка мать, а свою бывшую девушку так и не узнал… Сейчас это не важно: — Я предупреждал, но вы не слышали, как я зашел. Я там у вас туалетом попользовался. Это ничего?
— На здоровье, — ляпнула, что пришло в голову. — Вот я собрала, что вы просили, — протянула ему пакет. Вздрогнула, когда его пальцы коснулись моих. — Виктор, вы что-то еще узнали про Машу? Расскажите все. Зачем нужна ее одежда?
Он прислонился к дверному косяку, точно тяжело было удерживать тело. С полминуты разглядывал мое лицо и покивал, соглашаясь.
— Узнал. Люди Шалого Романа нашли вторую машину, на которой ее увезли. Один из похитителей оставил Машу в лесу. Живую. Показал место. Собаки взяли след, ищут. Сбиваются, приходится возвращаться. Лучше с ее одеждой. И нам стоит поторопиться, пока дождем не смыло следы.
У меня отлегло от сердца. Моя девочка больше не у бандитов. Она одна в лесу, страшно конечно, но ее найдут. Обязательно найдут живой и невредимой.
— А это… — кивнула на бутерброды, — вам, дочке и вообще… люди, наверно сутки не ели. Я могу пока сесть за руль, а вы отдохнуть. Попьете кофе? — я сжала его ладонь в благодарном жесте. — Спасибо, Виктор, вы так помогаете. Что бы я без вас делала!
Его бледное, уставшее лицо с двухдневной щетиной, запавшими щеками вызывало сочувствие. Глаза провалились, под ними залегли глубокие тени. Морщины на лбу и в уголках глаз. Офисный костюм слегка помят и несвежая рубашка. Похоже, сорвался с работы, не успев переодеться.
От первого институтского красавца мало что осталось. И все же даже такой он выглядел мужественно. У меня не получалось говорить ему «ты». Мужчина передо мной не слишком напоминал Виктора Селиверстова, которого помнила я. Никакой злости, обиды на него я не чувствовала. Может потому, что он по-настоящему переживает, вторые сутки, ищет мою Машу. Не зря я сделала кофе. Ему сейчас не помешает чашка крепкого двойного американо и пяток бутербродов и сон часов на десять. Мне наверное тоже, но это все потом.
На миг он сощурился, что-то мелькнуло в лице, точно узнал меня. Даже рот приоткрыл спросить. Но так и не решился.
Наш безмолвный диалог взглядов прервался новым телефонным звонком. Виктор ответил утвердительно:
— Да, получил. Скоро буду, — он отключился и вопросительно глянул на меня: - Аня, вы собрались куда-то?
— Да, я с вами, — решительно засовывала продукты в пакет и в маленький дочкин рюкзачок. — Я не могу сидеть и ждать.
— Вы вымотаны, Аня, — он смотрел с сочувствием: — Может лучше, если ее отец поедет со мной.
Я точно на стену налетела, замерла на месте столбом. Сделала вид, что так и задумано, он меня не смутил, я просто поправляю куртку.
— Нет, ее отец точно не… у нее нет…только я и бабушка, — я замолчала и глянула на выход. Чувствовала, что еще чуть-чуть и разревусь. — Я в порядке, Виктор. Мы можем идти.
— Да, поторопимся, — кивнул он, выходя из кухни.
За считанные минуты мы преодолели ступени и дорогу к автомобилю. «Кайен» ждал своего хозяина. Виктор позволил лишь сомневающийся взгляд, но ключ отдал. Навигатор вел на юг, все дальше от Москвы. Ночная трасса, чем дальше в область, тем пустыннее и хуже освещена. Давно не ездила за рулем, уже забылось. Но тут как с велосипедом, если научился, то на всю жизнь. И училась не на космическом шаттле, как у Виктора, а на простеньких «Жигулях». Но сейчас, в страхе за дочку, точно всегда умела. Я села за руль, а вымотанный за день Виктор устроился рядом. Кофе и бутерброды уплетались за милую душу. Он жевал и просматривал сообщения, приходящие на телефон. В салоне висела тишина. Музыка не подходила под настроение, а разговоры не о чем говорить. Навстречу все быстрее летели золотистые пятна фонарей, освещавших автостраду. Небо на востоке уже светлело, обещая рассвет через пару часов.
Тишину нарушал телефон Селиверстова, взрывающийся очередным звонком, и я замирала, ожидая новостей. Но Виктор молчал. Или пугать не хотел, или новостей не было.
Отсутствие плохих новостей — уже хорошая новость. Так утешала себя, поглядывая на него.
— У вас, наверно, семья беспокоиться, куда вы пропали, — начала разговор, чтобы как - то разбить томительную тишину.
— Я недавно развелся с женой. Детей у нас не было, — отозвался Виктор, продолжая вчитываться в сводки в телефоне и жуя бутерброд с сыром.
— Почему развелись? — не отстала я, понимая, что наглею.
— Не получилось родить, а я хотел детей, — отрезал он.
Видно было, что тема ему неприятна. И будь на его месте кто-то другой, я бы даже разговор не начала, но это же Виктор. Хотелось узнать о нем все, что я пропустила за эти годы.
— Это бывает. Ребенок рождается, когда родители совсем отчаиваются. Бывает случается чудо.
Краем глаза заметила, что он смотрит на меня. Долго смотрит, оценивая профиль. Он у меня все эти годы не менялся. Все же не по себе от его взглядов. Тряхнула волосами, прикрываясь пышными локонами от пристального взгляда. От него это не укрылось. Мужчина хмыкнул и отвернулся.
