И да, Максим выполнил свое обещание. Я влюбилась в него окончательно и бесповоротно на второй день нашего пребывания в Нью-Йорке.
И эти семь дней я вряд ли когда-либо забуду, как, собственно, и самого Максима. Ведь он стал моим воздухом. Моей Вселенной.
Покорив мое сердце, забрал его себе, не спрашивая.
— Эй, сладкая! Пойдем. Чего ты застыла? — Максим хватает меня за руку и дергает с места.
Монетка с загаданным желанием выскальзывает из пальцев и, стукнувшись о бортик, падает в фонтан. Растягиваю губы в улыбке.
— Макс! Прекрати. На нас люди смотрят, — деланно возмущаюсь, но губы для поцелуя все равно подставляю, когда парень обнимает меня за шею, прижимает к себе и целует в засос.
— Плевать на людей. Я где хочу, там и буду обнимать тебя и целовать. Теперь ты моя, — улыбается.
Я обнимаю его за талию, прижимаясь теснее.
— Хм, ну что сказать? Такой себе аргумент. А меня ты спросил? — вздергиваю бровь.
— Зачем? — парень склоняется к моему уху и, сцепив зубы на моей мочке, всасывает ее. У меня с губ срывается стон. Закатываю глаза. Тело пронзает волной желания, и оно, скручиваясь в тугой комочек, опускается вниз живота, пульсирует. — Я теперь знаю все о тебе, сладкая. Мне аргументы не нужны. Достаточно того, что ты любишь меня.
— Засранец. Так нечестно! — обиженно закусываю нижнюю губу.
— Сама же сказала, — невинно хлопает ресницами Максим. — Хочешь, я тоже тебе скажу?
Я поднимаю на него взгляд.
— Нет, если это только не будет правдой, — отвечаю твердо, а у самой сердце в груди замирает.
— Я люблю тебя, сладкая.
И снова этот умопомрачительный поцелуй, которым он подкрепляет свои признания.
Пульсирующий комок внизу живота взрывается и выпускает наружу сотни бабочек. Они порхают у меня в животе, щекочут все внутри. Я даже чувствую их в горле и жмусь к Максиму. Я чувствую себя частью космоса, Вселенной, которой нет конца. Он любит меня! Любит.
Мое сердце колотится быстро-быстро, так что, кажется, сейчас сорвется с места. И совсем не хочет думать о том, что будет с нами дальше. Думать о том, что нас ждет. Максим прерывает поцелуй, смотрит мне в глаза пристально.
— И даже не надейся, что сможешь отделаться от меня просто. Не отпущу, — серьезно обещает парень.
— Эй! — толкаю его попой в бок. — Ты переигрываешь. Давай лучше пойдем поедим мороженку, а то что-то в горле пересохло.
Максим смотрит на меня еще пару секунд, а потом, улыбнувшись, чмокает в нос и, взяв за руку, тащит в Мак.
Глава 15
Если когда-то я думала о том, что не выдержу и нескольких дней вдали от дома и буду постоянно названивать Дашке, волнуясь о папе, то сейчас, спустя неделю, понимаю, что я плохая дочь, сестра, да, как оказалось, и работница из меня никудышная. И зарплату по факту мне получать не за что: Максим сам прекрасно справляется со всем, и я ему совсем не нужна. Ну, возможно, только в качестве влюбленной до беспамятства дурочки, которая в рот ему заглядывает и ни на шаг не отпускает от себя.
Думая об этом, под ложечкой начинает неприятно посасывать. Сегодня мы улетаем, и что нас ждет впереди — неизвестно.
Как я и думала, Степан Геннадьевич недооценивает Максима. Или не хочет замечать, что его сын невероятно талантлив, а вообще, по моим наблюдениям, у них очень натянутые отношения. Максим не спешит делиться своими достижениями, а Степан Геннадьевич не замечает того, что в его сыне скрыт огромный потенциал.
— Эй, сладкая, ты чего замерла? — Максим обнимает меня сзади за талию, сжимает в кольце рук. — О чем думаешь?
Дует мне у уха, вызывая табун мурашек на коже.
— Не знаю, — лукавлю, переплетаю наши пальцы, но Максим тут же спускает их вниз по бедрам и, сжимая ткань юбки, тянет ее вверх.
Моё сердце начинает колотиться о ребра с каждой секундой быстрее, набирая скорость.
— Макс, самолет… — тихий стон срывается с моих губ, когда парень толкает меня вперед, заставляя упереться ладонями в спинку кресла.
— Не могу с собой справиться, — сжимает мой хвост в своих пальцах, тянет назад, заставляет выгнуться, открыться.
— Максим… — срывается с губ, и я, задохнувшись от нахлынувших эмоций, уже не могу дышать.
Кожей чувствую, как Макс подстраивается под мое дыхание; со временем начинает дышать за нас обоих, за двоих. Слышу шуршание одежды позади себя. Короткое чертыхание. И следом чувствую горячую твердую плоть, упирающуюся в меня.
Макс входит в меня резко и сразу глубоко. С каждым движением он проникает в меня глубже, приближая нас к финалу, будто в фильме, который мы смотрим на одном дыхании. Шлепки разгоряченной кожи друг о друга становятся сильнее, громче. Я закусываю до боли губу, чтобы не закричать; чувствую, что до разрядки мне, как и Максу, остается совсем чуть-чуть, когда парень сжимает на моем горле пальцы, придавливает слегка, рычит в ухо:
— Не сдерживай себя — нарушай тишину, кричи. И я слышу, как бьётся твоё сердце. Я чувствую тебя так сильно, что начинаю сходить с ума. Ты в моей голове постоянно. А я в твоей?
Это вопрос, понимаю, что вопрос, открываю рот, чтобы ответить, но с губ срывается стон.
— Когда я с тобой, я становлюсь другим человеком. И меня мало что волнует. И мало кто волнует. Я хочу, чтобы ты знала: мне плевать, что скажет или подумает отец. Слышишь?! Ты моя! — он отпускает мою шею, хватает бедра двумя руками и врывается в меня со всей мощью, у меня звезды из глаз сыплются.
Я думала, это конец, но Макс делает еще один резкий рывок вперед, и…
Я никогда не могла представить, что можно дойти до финала дважды в один миг.
Я уже почти не слышу своего имени, которое он повторяет, только чувствую, как он двигается внутри меня, а от его голоса с каждым движением становится все легче.
Мне кажется, что все вокруг
