Лифт вдруг остановился, двери закрылись. Мы так испугались!
Парень хватается за сердце. А я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, кусаю губы.
— О, бедные дети! Пройдемте. Возможно, вам будет нужна помощь психолога? И покажете как раз документы. Когда ваш рейс? — в голосе мужчины чувствуется ирония, да и по его глазам видно, что он все понял, уж слишком пристально рассматривает нас.
— Наш рейс задерживается, — отвечает Максим. — Но от вкусного какао мы не откажемся. Да, сестренка? — улыбается, а у меня, впрочем, как и у работников аэропорта, глаза от удивления округляются.
— Что?!
— Что?! — спрашивает одновременно мужчина.
— Какао у вас есть? В автомате? — начинает объяснять Максим.
— Да… — кивает он, но по его глазам видно, что человек до сих пор находится в недоумении. — Вы брат с сестрой? — все-таки не удерживается от вопроса.
— Ес-с, — щелкает пальцами Максим. — Сестренка, ты чего молчишь? Ну, скажи ему.
— Да, — киваю.
А самой мне неприятно очень. Зачем Максим врет? И даже если он так решил подшутить, то это выглядит совершенно неуместно. Ведь всем понятно, чем мы занимались в лифте. И что теперь подумает о нас администратор?
— Хорошо-хорошо, — немного отойдя от смущения, проговаривает мужчина. — Давайте ваши документы. Я посмотрю. И можете идти.
Пролистав наши паспорта и глянув билеты, мужчина в неловком молчании возвращает нам их обратно.
— Мы сводные, — улыбается Максим.
И, резко развернувшись, направляется в сторону столиков, утягивая меня за собой.
— Зачем ты так сказал? Ты видел его лицо? Что он теперь будет думать о нас? — раздраженно дергаю рукой, и Макс не ее удерживает, сразу же отпускает.
— А тебе не всё равно? Ты зависима от чужого мнения? — парень неожиданно останавливается, и я со всего размаху налетаю на него.
— Черт! — тру ушибленный нос. — Да что с тобой? — возмущаюсь.
— Скажи мне спасибо, что так легко отделались, сладкая, — улыбается Максим, дразня меня своими ямочками на щеках. И я тут же вся таю. Мои губы против воли растягиваются в ответной улыбке, а злость и недовольство сходят на нет.
— Ты видел его лицо? Он же сейчас побежит своим коллегам о нас рассказывать, — все еще пытаюсь быть недовольной, но у меня это плохо получается.
— Плевать, — Макс не выдерживает и хватает меня за руку. — А будешь и дальше мне об этом говорить, мы повторим это снова…
…И мы повторяем, только уже в самолете. Это чересчур откровенно, горячо, ярко. Возможно, все дело в том, что мы оба неосознанно чувствуем приближение конца. И все эмоции накалены до предела.
Не говорим об этом вслух, но оба понимаем, что у наших отношений нет продолжения.
Глава 17
Когда мы приземляемся, в аэропорту уже ждет машина. Об этом сообщает Степан Геннадьевич Максиму, позвонив ему.
— Сегодня у бабушки юбилей. Я надеюсь, ты помнишь?! — слышу грозный голос босса.
— Забыл. Но ведь ты есть у меня, чтобы напоминать об этом, — тут же ерничает парень.
И я тычу его в бок. Макс морщится.
— Не остри, — рычит Степан Геннадьевич.
— Скоро буду, — бурчит в ответ парень и уже хочет отключиться, когда…
— Я хочу, чтобы Майя приехала с тобой, — голосом, не терпящим возражения, произносит мужчина.
Я от удивления открываю рот, а у Максима зло сверкают глаза.
— Она устала и хочет домой, — отвечает за меня он.
— Я не прошу, а приказываю, и не тебе решать! — рокочет босс, и у меня от его тона сердце проваливается в пятки. Складывается ощущение, что происходит что-то неладное.
— Нет! — резко обрывает его парень и кладет трубку.
— Максим, что ты делаешь?! — восклицаю и пытаюсь выхватить телефон, правда, параллельно приходит осознание того, что этот мобильник не мой. Но Макс уже перехватывает мое запястье и с силой сбрасывает. Я так не вовремя делаю шаг в сторону, и нога соскальзывает с бордюра, попадает ровно между решетками ливневки, и я падаю. Все происходит так быстро, что Макс не успевает меня подхватить, и я ударяюсь головой об асфальт.
Затылок простреливает острая боль. Я морщусь.
— Майя! — Макс нависает надо мной, но я как будто теряю сознание ненадолго. Всего секунд на пять, но этого времени хватает для того, чтобы парень поднял меня на руки и усадил в машину.
— Давай в больницу, — командует водителю.
— Не нужно, — качаю головой и тут же хватаюсь за нее. — Сейчас отпустит.
Но не отпускает. В полуобморочном состоянии Макс доставляет меня в травмпункт. Мне делают рентген щиколотки; оказывается, что у меня небольшой вывих. Накладывают тугую повязку и отпускают домой.
— Ну, как ты? — я выхожу из кабинета, и Макс встает мне навстречу.
— Нормально, — отвечаю и тут же ойкаю, когда парень подхватывает меня на руки. — Максим, прекрати. Поставь меня. Я могу сама идти.
Верчу головой и вижу, как на нас все пялятся.
— Люди смотрят, — говорю совсем тихо.
— Ты опять за свое?! — злится парень и только крепче прижимает меня к себе.
Я закусываю губу, чтобы остановиться и прекратить уже это все, но на удивление он продолжает. От его взгляда и тона голоса внизу живота что-то переворачивается.
— Ты можешь отказаться и больше не работать на него, — холодно говорит парень.
И я чувствую, как каменеют его мышцы в ожидании ответа.
— Я не могу, — полушепотом отвечаю.
— Ты можешь, — он вдруг замедляет шаг, когда до машины остается несколько метров. — Можешь найти другую работу.
— Наверное. Но сейчас это сложно сделать, Максим, — с отчаянием произношу.
— Разве ты не видишь, как отец смотрит на тебя? — с каждым словом в голосе парня все больше слышна сдерживаемая ярость.
— Максим… — начинаю.
— Он не отпустит тебя и не позволит нам встречаться, пока ты будешь работать в его фирме, — констатирует парень, и меня в животе мурашки собираются в тугую спираль. Я знаю, что парень прав, но на кону не
