документы на ребенка оформить, с полицией пообщаться, родных Софи найти. Голова от всего этого начинает болеть, стоит подумать, сколько проблем все это создаст.
— Это ты победу свою так отпраздновал?
Руслан зашевелился, повернулся на бок, приподнявшись на локте.
— Ага. Так что с подарком? Сережки? Дизайнерскую сумочку?
— Ничего мне не нужно, сказала же. Тем более от тебя.
— Тяжело с тобой, — вздохнул он и снова перевернулся на спину. — Как Кирюха? Не капризничала?
— Нет.
— Это хорошо. Не представляю, что буду делать, когда с ней вдвоем останемся. Не хочешь задержаться?
Я открываю рот, чтобы сказать, что минуты считаю до того момента, когда взойду на трап самолета и вернусь домой, но замираю, так ничего и не сказав. Потому что привязалась к Кире и понимаю, что буду скучать по ней. Даже по этому номеру.
— У меня учеба, Руслан. К тому же Кире нужна профессиональная няня, а не я.
— Ты не хуже профессиональной няни.
— И много нянь за свою жизнь ты видел?
Руслан хмыкает.
— Ты всегда такая язва?
— Это я-то язва? — возмущенно шиплю я, повернувшись к нему.
— Самая настоящая.
— Спасибо за комплимент.
Руслан тоже поворачивается на бок, и мы оказываемся лицом к лицу.
— Я еще даже не начинал говорить комплименты, — его проникновенный шепот проникает в каждую частичку моего тела, вызывая вибрацию.
— От тебя воняет.
— А вот ты скупа на комплименты! — Из его горла вырывается смешок.
— Спи. Ты же для этого пришел.
— Да. Для этого, — тяжело вздыхает он, обдавая меня своим дыханием.
Так и лежим в темноте, лицом друг к другу. Я под одеялом, а Руслан поверх. Рядом тихонько сопит малышка.
Алмазов находит мою руку, переплетает наши пальцы. Сонно что-то бормочет и отключается. Я же так и не могу закрыть глаза. Наслаждаюсь этим ощущением, краду время у чужой жизни. Ведь в один прекрасный день мать Киры вернется и вместо меня будет вот так засыпать в постели с дочкой и любимым мужчиной.
Я не сразу поняла, почему так жарко. Разлепила веки, чувствуя какую-то тяжесть на груди. Сделала глубокий вдох, выдохнула, повернулась на бок и не сдержала вскрика.
В нескольких сантиметрах от моего лица — лицо Алмазова. Мы в одной постели. Лежим, тесно прижавшись друг к другу, переплетая наши тела. Память не сразу ко мне возвращается.
Руслан сонно стонет, переворачивается на спину. Спит крепко. Мое сердце в груди, что бьется неистово быстро от испуга, наконец-то начинает успокаиваться.
Я проверяю, как Кира, и, убедившись, что она еще спит, возвращаюсь взглядом к Руслану.
Он выглядит откровенно хреново. Лицо — одна сплошная гематома. Отекло, опухло, покраснело, посинело. Сейчас и не скажешь, что перед тобой красавчик.
Опускаюсь ниже взглядом, бесстыже любуясь крепким телом. На такое девчонки обычно слюни пускают. Хочется прикоснуться к рельефным мышцам живота, провести по груди, проверить, насколько стальные у него бицепсы.
Я не замечаю, как начинаю дышать тяжелее. Боюсь пошевелиться, хотя понимаю, что лучше встать с кровати. Пока он не проснулся. Потому что ночью он был не в себе. Наверняка даже не помнит, как оказался со мной в одной постели.
И в то же время захотелось поиздеваться над ним. Сказать, что он меня соблазнил и теперь обязан жениться. Посмотреть на его реакцию. Но я не решаюсь. С Русланом так шутить нельзя. Да и не поверит он в это, скорее всего.
Я вздрагиваю, когда его рука шевелиться. Он стонет. Я возвращаю взгляд на его лицо и забываю, как дышать.
Его глаза тоже открыты.
Смотрит на меня затуманенным взглядом. Кривится от боли. Снова стонет. Потом приподнимается на локтях, оглядываясь вокруг.
— Мы вместе спали? — спрашивает, щупая свою челюсть.
— Угу. Ты был очень настойчив. — Чувствую, как на лице появляется румянец, когда он откидывает край одеяла, несмотря на то, что он в боксерах.
Мне становится неловко от такой близости. А ему хоть бы что.
— Это я умею. Зараза, словно катком по мне проехались. Воды принесешь? Мне пока не встать.
— Ага, только тише. Кира еще спит. Ее уже пора кормить, но я пока морально не готова к ее пробуждению, — шепчу я, бросая взгляд на его дочь.
Он тоже поворачивается в ее сторону. На лице появляется сдержанная улыбка, в глазах загорается нежность.
— Смешная такая, — тихо шепчет он.
— Угу. — Смотрю на то, как Руслан протягивает руку и поглаживает ее по лысоватой головке.
— Я сегодня уйду. Скорее всего, вернусь поздно. Нужно парочку контактов пробить и с людьми встретиться. Часики тикают, а от Софи ни звонка. Я начинаю серьезно задумываться над тем, чтобы пойти в полицию. Вот только если бы с ней что-то случилось, ее отец и муж давно бы подняли тревогу. Слишком много загадок, — качает он головой.
— Тебе бы отдохнуть, отлежаться. Ты себя в зеркале-то видел? «Проехал каток» — это ты еще мягко подметил, — нервно посмеиваюсь я, отодвигаясь от него подальше. Потом и вовсе сползаю с кровати, чтобы наполнить из графина стакан воды.
— Капюшон и кепку натяну, и нормально все будет. Только еще немного полежу вместе с дочкой, — вздыхает он и убирает подушку, которую я положила, отгораживая Киру от себя.
Я подаю ему стакан, замечаю, что и пить ему тяжело. Губа за ночь зажила, покрылась темной корочкой, но вот все остальное…
— Завтрак заказать? Хочешь чего-то? — спрашиваю у него.
— Да, йогурт. И трубочку. Я пока не готов к полноценному приему пищи.
Я покидаю комнату, заказываю нам завтрак. Открываю шторы, впуская в номер утренние лучи солнца. Еще рано. Семь утра. Кира просыпалась несколько раз ночью, но мне быстро удалось ее убаюкать. Вообще, сложно это — когда кормить нужно по часам и часто. Выспаться невозможно.
Я подавляю зевок, потягиваюсь. Теперь до обеда точно поспать не получится. Мне не помешают несколько чашек кофе. Или энергетик какой. Я сегодня максимально разбитая.
Руслан выходит в гостиную с Кирой на руках. В глазах у него неуверенность и страх сделать что-то не так, но малой он нравится. Чувствует, наверное, что он не просто незнакомец какой-то. Улыбается ему, что-то угукает. А Руслану это, кажется, безумно нравится.
Он сел с ней на диван. Поднял на меня взгляд.
— Дашь бутылочку? Я хотел бы покормить ее сам.
Я киваю. Подхожу к кухонному гарнитуру. Достаю пачку с детской смесью, нажимаю кнопку на чайнике. Искоса бросаю взгляд на мужчину. Он так гармонично смотрится с ребенком на руках. Словно был рожден именно для этого момента. Отцовство ему к лицу.
Потом он кормит
