Неуверенно кладу руку на мускулистое предплечье и чувствую, как меня охватывает волной жара.
Вчерашние нервы, скорее всего сказываются. Матвей с видом собственника хлопает ладонью по моим пальцам. А я готова провалиться сквозь землю от этого простого и незамысловатого жеста.
Неспешно бредем по тенистой аллее, полупустой в этот ранний час. Сзади солидно вышагивают Женя с Никитой. Верная охрана Шершнева.
А мне почему-то кажется, что я иду под конвоем. Шаг влево, шаг вправо — попытка к бегству.
— Пришли, — довольно заявляет Матвей и с видом победителя представляет пожилому усталому дядьке.
— Знакомьтесь. Кристина и Лиза. Мои жена и дочь…
— Кхм…- закашливается нотариус. — За вами не угнаться, Матвей Александрович. Вы всегда на пару ходов обойдете…
— И не пытайтесь, Юрий Петрович. Я всегда первый.
— Да, Матвей…- вздыхает тот и добавляет едко. - Как это Гагарин умудрился раньше тебя родиться. Да и Колумб тоже…
— Смешно. Я оценил, — растягивает губы в улыбке Матвей. Но взгляд такой, что и убить может. — Давайте перейдем к нашему вопросу. У меня дел за гланды.
— Да собственно, это к завещанию не относится. Больше личная просьба вашего папы, — бубнит нотариус, доставая из сейфа серую канцелярскую папку.
— Что это? — удивленно спрашивает Матвей. Открывает первую страницу и кивает отстраненно. — Ну я понял…
— Больше вас не задерживаю. Завещание Александра Юрьевича будет оглашено в следующую среду…
— А раньше нельзя? — перебивает его Матвей. — Какая разница? Все наследники и так уже собрались…
— Все должно быть по закону, — упрямо талдычит нотариус. Быстрым шагом идет к двери, давая понять, что встреча подошла к концу.
Мы выходим на улицу. Все так же светит солнце и спешат куда-то люди. А в нескольких кварталах отсюда плещется море. Но для меня свет меркнет стоит подумать о папке, которую держит в руках Матвей. Там каждый листок до боли знаком… И честно говоря, я не понимаю Сашу. Сам же просил молчать и тут же предоставил все документы сыну.
«Только не открывай! — хочется закричать во все горло. — Потом… когда-нибудь…»- мысленно прошу Матвея. И он как будто услышав немой призыв, передает гросбух Никите.
— Смотри не потеряй, — усмехается криво и добавляет недовольно. — Я думал что-то срочное. А этот баклан отдал мне результаты расследования, которые мы с отцом проводили совместно. Ну не дурак ли?
— Какого расследования? — мямлю, стараясь не выказать слишком большой интерес.
— По поводу гибели моего брата, — сухо бросает Матвей. — Но это тебя не касается, Крис… Прости, что не выяснил сразу и позволил придурку испортить наш свадебный день.
— Ничего страшного, — блею я, наблюдая, как Никита подойдя к подъехавшему Мерсу и кидает на заднее сиденье ненавистную папку.
Потерялась бы она где-нибудь!
27. Кристина. Покатаемся на кораблике?
Теперь куда?
Вглядываюсь в невозмутимое лицо мужа. Вот уж кто умеет держать покер-фейс.
— А давайте на кораблике покатаемся? — предлагает Матвей. Улыбается довольно мне и Лизе.
Ну как отказать? Мужик старается, вроде…
— Хорошая идея, — киваю я. Рядом прыгает радостная Лизавета.
— Кораблик! Хочу! Хочу! А где он припаркован? — спрашивает моя дочка бесхитростно.
— Кораблик не припаркован, а пришвартован. Тут недалеко, малышка… Можем пройтись пешком, — обращается ко мне. — Или подъедем? — кивает на стоящий рядом Мерс.
Я бы проехалась. Но там, в машине, лежит дурацкая папка. Вдруг Шершневу придет в голову ее посмотреть. Лучше оттянуть этот момент.
— Давай прогуляемся, — улыбаюсь, стараясь казаться счастливой. Так надо. Сегодня день моей свадьбы.
— А мы увидим дельфинов, Матвей? — спрашивает Лиза, ухватив Шершнева за руку.
Тот замирает на короткий миг и тут же усаживается на корточки перед ребенком.
— Я теперь твой папа, — обхватив мою дочку за плечи, заявляет просто, без всяких предисловий.
— Это хорошо, — смеется Лизавета, обнимая широкую шею Матвея. — Как же я мечтала о папе!
Сильная рука скользит по маленькой спинке.
— А мне всегда хотелось такую чудесную дочку! — чуть хрипло произносит Матвей, прижимая малышку к себе.
Мне бы радоваться. Но внутри растет и запускает щупальца в душу черная едкая ревность.
«Лиза только моя!» — так и хочется заорать во все горло. Но молчу. Ругаю себя, Матвея и Лизавету за предательство.
— Тогда вперед! — весело командует Шершнев, настоящий вожак стаи. Бережно сжимает Лизину ладошку в своей лапище, а другую ладонь по-хозяйски кладет мне на талию.
— Не волнуйся, твой купальник и Лизкины труселя Настя положила, — замечает совершенно спокойно.
Как будто это меня волнует больше всего!
Немного передергивает только от мысли, что в моих вещах опять копались посторонние. Но похоже к этому уже пора привыкнуть.
— Хорошо, спасибо, — стараюсь сохранить душевное равновесие. Но внутри штырит только от одной мысли, что Шершневу никто не указ. Почему бы не обсудить со мной, как в дальнейшем его будет называть Лиза? Почему этот человек привык все решать сам? За меня и моего ребенка?
Даже купальники и те велел привезти. А меня спросил? Может, я не хочу купаться!
— Пойдем по набережной, — мотает головой Матвей. И отдав охране указания, уверенно ведет нас по широкому бульвару. А сзади как привязанные плетутся Никита с Женей.
Хорошая работка у парней. Непыльная!
Ленивым взглядом обвожу кипарисы и елки, растущие вдоль аллеи. Замечаю с каким интересом на нашу процессию пялятся прохожие. Ну конечно!
Небожитель вышел погулять!
И стараюсь нарисовать на своем лице хоть какое-то подобие счастья.
Прекрасно понимаю, что самодовольный мужчина, идущий под руку с печальной девицей смотрится так себе.
Но ничего с собой поделать не могу. И так еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься.
— Что с настроением? — мимоходом интересуется Матвей. — Куда делась моя спокойная невеста?
— Ты мог бы сначала посоветоваться со мной, — шепчу, еле сдерживаясь.
— Ты о чем?
— Об отцовстве. Мне нужно было поговорить с Лизой. Она считает папой Александра Юрьевича. Для нее такой резкий переход может стать травмой…
— Ерунда, — морщится Шершнев. — Перестань придумывать страшилки. Тем более для них нет повода.
— Ты не понимаешь, — пытаюсь втолковать на ходу.
— Забей, — отмахивается он. — Лучше подумай о меню. Что предпочитаешь лангустинов или омаров?
— Мне все равно, — пожимаю плечами. — Иногда кажется, что это одно и то же. Прорезиненное мясо…
— Точно! — довольно смеется Матвей. — Это ты верно подметила, Крис. Но все зависит от искусства повара.
— А у нас? — спрашиваю с улыбкой. Вглядываюсь в веселое лицо мужа и неожиданно отпускаю прочь все тревоги и страхи.
Рядом со мной большой сильный мужчина. Он обещал позаботиться о нас с Лизой.
Нужно не портить ему настроение. А то сбежит куда подальше.
— У нас самый лучший на побережье, — самодовольно заявляет Матвей и чуть не лопается от важности. — Поэтому обойдемся без резины.
Муж смеется и, прижав меня к себе, жарко шепчет на ухо.
— Во всех смыслах обойдемся, девочка! Не люблю резинки. Раздражают…
-- А если залетим?
-- Воспитаем, — передергивает он плечами.
Ребенок от Матвея? Честно говоря, даже не задумывалась!
Лицо покрывается красными пятнами. Только бы Матвей не заметил. Опускаю голову, стараясь скрыть охватившую меня панику. Вроде бы мы договаривались о чисто номинальном браке. А тут…
— Мне нравится твоя стыдливость, — усмехается Шершнев. И я в первый момент не могу понять: он серьезно или стебется?
— Теперь мы спим вместе, — отрывисто заявляет Матвей. — Я уже отдал указание переделать комнаты. Пока будем кататься, твои вещи перенесут в мою спальню. А Лизавета будет сама хозяйничать в детской.
— Она еще маленькая, чтобы спать самой, — роняю неуверенно.
