Волкова Виктория_Назови меня чужой
1Никита
– Стой на месте, – рычу я, хватая Яну за руки. Сжимаю тонкие запястья, впечатываю в стену. Нависаю над девчонкой и даже чувствую, как колотится под блузкой маленькое лживое сердечко.
Придушил бы эту дрянь!
– Руки убрал, Макаров, – шипит она, пытаясь вырваться. – Ты что себе возомнил, мальчик? Отвали!
– Заткнись, – прошу, обнимая покрепче. Пытаюсь закрыть рот поцелуем. Но девчонка уворачивается. Хотя раньше ей нравилось. – Яна, прошу тебя, едем со мной! – выдыхаю хрипло. – Нам же хорошо вместе…
– Отпусти, – просит она, лишь на секунду перестав сопротивляться. – Мы – чужие люди, Никита…
Ага! Сейчас!
– Хватит выпендриваться, киса!
Хватаю за руку и тащу через украшенный к Новому году холл пафосного отеля «Жемчуг». Мимо каких-то оленей и белых мишек, возле которых фотографируется пьяная компания. И хорошо поддатый мужик пытается оседлать медведя! К нему со всех сторон кидается охрана. Пользуюсь моментом, стараясь незаметно добраться до выхода. Вот только Яна упирается, стерва! Привлекает внимание. Но не кричит, и на том спасибо!
– Шевели батонами, – сиплю, еле сдерживаясь. И выскочив на крыльцо, лихорадочно щелкаю пультом сигнализации, открывая Крузак, брошенный у главного входа.
– Какого ты тут забыла? – шепчу устало. Открываю дверцу, прижимая Яну к себе. На один короткий миг чувствую, как по телу разливается тепло. Словно мы не виделись сто лет, а теперь встретились.
– Я замуж выхожу, Никита, – пытается вразумить меня она. Смотрит серьезно. Говорит спокойно и тихо. – За владельца отеля. Завтра свадьба. Пожалуйста, отпусти!
– По-моему, ты врешь, – мотаю башкой, не веря ни одному слову и оттого свирепея от злости. – Хватит нести дичь, милая. Садись в машину. Поедем на Красную…
– Зачем? – спрашивает Яна, опаляя взглядом, в котором теплится надежда. Аж напрягается вся, желая услышать любовную ахинею.
Точно знаю, поклянись я сейчас в вечной любви, моя продуманная подружка заскочит первой в Крузак. Вот только к чему эта муть? Нам хорошо вместе, и ладно.
Язык прилипает к горлу, и вместо чудесного признания я могу только сипло прокашляться. Не люблю врать. Может, еще встать на колени и пообещать золотые горы? Но из меня артист так себе.
– Дом пустой, мои приедут только завтра. Оттянемся, малыш.
– Ищи развлечения в другом месте, Макаров. А от меня отстань. Навсегда. Лучше уезжай по-хорошему, – вырывается она, когда я пытаюсь запихнуть ее в машину. И даже силится ударить. Вот дурочка!
– Хватит врать, дорогая. Оставь при себе эти глупые сказки.
– Как пожелаешь, – передергивает она плечами и, неожиданно перестав сопротивляться, глядит куда-то позади меня.
Вот тут бы мне насторожиться! Но я мало соображаю от охватившей злости. Аж глаза заволокло от белой ярости.
«Как ты посмела меня бросить?» – хочется заорать от бессилия. Сдерживаюсь. Не сейчас. Иначе точно придушу.
2
Удар приходится сначала по шее, а потом по голове. Лишь на минуту выпускаю Яну из захвата. Падаю на колени, сатанея от боли. Сквозь черную пелену вижу ускользающий знакомый силуэт. Моя бывшая подружка совершенно спокойно подходит к высокому мужчине с хмурым властным лицом. И тут же его ладонь скользит по ее щеке.
– Как ты, девочка? – хрипло бросает он, другой рукой обнимая ее за шею.
Подрываюсь к ним, собираясь вытащить мою девчонку из широких лапищ неизвестного мужика. Но кто-то ставит мне подножку и бьет по почкам.
– Не надо его бить, – слышу я знакомый звонкий голос. Волнуется, зараза! – Архип, пожалуйста! Вели прекратить… Я прошу!
– Он напал на тебя, – раздраженно роняет мужик, прижимая Яну к себе. Распластавшись на асфальте, смотрю на сладкую парочку.
– Совет да любовь вам, козлики, – вытираю разбитую губу. И внезапно натыкаюсь на холодный спокойный взгляд Янкиного жениха. Я видел такие зенки. В серпентарии. У анаконды.
Куда ты вляпалась, девочка? Он же тебя съест с потрохами и костей не выплюнет. Что затеяла, дурочка?!
– Выкиньте прочь и больше не пускайте на территорию, – отстраненно замечает наглец и, обняв Яну, направляется к пирсу. Она послушно идет рядом. Словно на поводке. От беспомощности опускаются руки.
«Я еще вернусь и заберу тебя!» – клянусь мысленно.
– Уезжай. И больше не вздумай соваться. Архип не любит шутить, – тихо предупреждает меня пожилой охранник. Помогает сесть в машину. А я не очень-то и сопротивляюсь. Нет сил. – Вести тачку хоть сможешь?
– Да, – киваю устало. – Вот только посижу тут немножко.
Укладываю руки на руль, намереваясь хоть немного прийти в себя… и просыпаюсь.
Сон, гребаный сарай! Всего лишь сон. Жаркий, муторный. Постоянный.
Устало сажусь на постели, прогоняя прочь давние призраки. Тяжело поднимаюсь с кровати и сумрачным взглядом осматриваю пустую комнату. Главная причина, почему всегда я сплю в одиночестве – меня терзают кошмары. Вернее, один единственный. Яна! Она снится почти каждую ночь и доводит до исступления. Иногда во сне нам удается удрать от грозного и противного Архипа. Утыкаюсь носом в рыжие волосы и шепчу какие-то глупые нежности. В моем личном соннике такой сон предвещает хороший и радостный день, а с битьем, как сегодня – лишний головняк на работе и кучу проблем.
«За что мне это наказание? – спрашиваю самого себя и в который раз не нахожу ответа. Хочу забыть о ней. Навсегда. Нет такого человека в моей жизни. И никогда не было!»
После того злополучного Нового года, когда вся моя семья приняла приглашение пожить в «Жемчуге», я уехал. Счел предательством такую радостную поспешность. Не стал ничего объяснить. Даже Илье, старшему брату.
Собрал шмотки и укатил подальше. В Питер. Здесь сразу влился в бизнес, связанный с медициной. Купи-продай. Но все не слушать старух и не объяснять им про гормональный фон. Купил квартиру и новую тачку. Завел роман с хорошенькой девчонкой. Вот только сны остались как напоминание о прошлом… Избавиться бы от них, и можно считать себя счастливым человеком.
Привычно бреду в душ. Все кости ломит, будто били наяву. Долго стою под мощными горячими струями. Вроде отпускает немного. Сердце не несется галопом и от фантомных болей не ломит конечности. И на том спасибо!
Напялив на мокрое тело халат, тащусь на кухню. Прикуриваю, стараясь совладать с дрожащими руками. Выхожу на балкон и, вдохнув свежий воздух, тянущийся с Финского залива, задумываюсь.
Что, мать вашу, происходит?
3
Почему эта вероломная дрянь снится мне каждую ночь? Какого хрена я не могу ее забыть и жить нормально? Жениться, в конце концов! Я же не любил ее. Никогда! Не торчал с цветочками под подъездом. Не писал идиотских стишков. Звонил, лишь когда подпирало. И Яна мчалась ко мне через весь город. Мы встречались в отеле рядом с моей работой. Мне так было удобно. И я особо не заморачивался. Не думал о ней. Всегда считал мимолетным увлечением.
– Так почему же ты мне снишься, Яночка? – спрашиваю, пытаясь разглядеть в свинцовом небе, нависшем над Заливом, знакомую до боли фигурку. Подставляю лицо под накрапывающий дождь, медленно затягиваюсь.
– Вот навязалась на мою голову, – вздыхаю тяжко.
Сзади слышатся легкие шаги. Еле слышный скрип двери.
– Опять кошмары, – надув губки, авторитетно заявляет Инночка. – Я все-таки запишу тебя к Анечке, Кит. Она чудесный психолог!
Инночка, Анечка, Кит, – сплошной зефир в шоколаде. Гламур и мармелад! Но меня устраивает именно такой сценарий. Без лишних заморочек и обид.
Инночка уж точно не обидится на мои шутки, не уйдет с высоко поднятой головой. Не пришлет эсэмэской дурацкую отповедь. Не выйдет замуж за первого встречного. Как это сделала Яна. Бросила меня, стерва!
