Что у вас с ним? – нетерпеливо спросил Херман.
– А что у тебя с моей подругой? – осадила его я.
– Я первым задал вопрос, – пытался увильнуть от ответа Херман.
– Да, милый мой, но ты первый прыгнул в кровать к моей подруге, – упрекнула я его, и он всё же решил уступить и ответить на мой вопрос.
Херман рассказал, что Айрис притворилась его девушкой, а он, когда очнулся, помнил лица, но не помнил, кто есть кто, и поверил ей.
– Давай начнём всё сначала, – предложил Херман после неловкой паузы.
– Всё сначала не получится, – не раздумывая, возразила я.
– Ну почему?
– Хотя бы потому, что я – беглая преступница, – усмехнувшись, попыталась я разрядить обстановку. – А если честно, то я не думаю, что у нас всё будет как прежде.
– Ты любишь Бруно?
– Да, – честно, не увиливая, ответила я.
– Я так и знал, но спросить должен был. Качорра, ты даже не представляешь, как мне плохо, – пожаловался он. Я виню себя каждый день, что не смог тогда приехать к нотариусу.
– Не вини себя. Если бы ты тогда приехал, то в тюрьму упекли бы нас обоих. Без вариантов.
Мы ещё какое-то время поговорили, и я затем позвонила Рику, чтобы тот забрал меня из бара.
Херман обещал, что никому не скажет о нашей встрече, но я не поверила ему. Он изменился, стал каким-то резким, вспыльчивым, или, возможно, он всегда таким был, но моя безоглядная любовь к нему затмевала все изъяны в его характере. Часто, влюбляясь по уши, мы не замечаем очевидного… Мы думаем, что это – навсегда, и поэтому держимся за эту мысль, забывая об одном: если не нравится фильм, нужно встать и уйти. У тебя одна жизнь. Здесь и сейчас. Нельзя воздвигать на пьедестал мужчину, особенно в таком, ещё юном, возрасте, ведь он старше, а значит, у вас разный старт. Он уже повидал жизнь, а ты – ещё нет.
Мои размышления прервал Рик, подъехавший к входу.
– Быстро ты! – удивилась и в то же время восхитилась Риком я.
– Я был на парковке, – скромно объяснил он.
– Я так и знала, обманщик! – но самой было до ужаса приятно, что обо мне так заботятся посторонние, по сути, люди…
– Как всё прошло? – спросил он, когда мы сели в машину.
– Мне кажется, Херман что-то скрывает, но не знаю что.
– Почему ты так думаешь? – спросил Рик.
– Он заострил внимание на моих чувствах к Бруно, но пропустил мимо ушей информацию о том, что меня чуть не поймали однажды. Он говорит, что винит себя в том, что приехал тогда к нотариусу, а я не верю в это. Его глаза спокойны, в них нет вины. Может быть, я ошибаюсь, а может, цепляюсь за любую версию – оттого, что уже устала жить двойной жизнью, – размышляла я вслух, пока мы возвращались домой, в особняк Маравия.
Оставшееся время мы ехали молча, погрузившись каждый в свои мысли.
За вечерним чаем я рассказала Вере о том, как прошёл вечер, а она поделилась новостями от друга-адвоката.
Оказывается, у того убитого нотариуса один мафиози оставил на хранение большую сумму денег, что-то в районе полумиллиона. Так вот, сейчас никто не знает, где эти огромные деньги!
– А ты знаешь? – в упор глядя на меня, вполне серьёзно спросила Вера.
– Что?! Ты что, Вера?! – воскликнула я. – Нет, конечно, упаси Бог. Я такие деньжищи в глаза-то никогда не видела.
– А вот те, кто деньги там оставил или знал, что они там были, наверняка думают о тебе иначе, поэтому и просили у тебя выкуп, – сделала она вывод. – Но я всё же удивлена, как тебя ещё не нашли?! Эти отчаянные ребята за свои деньги на всё готовы.
– Теперь понятно, кто следил за мной возле больницы, почему просили выкуп, – продолжила я мысль Веры. – Но до сих пор не понятно: кто же всё-таки спихнул преступление на меня? Кому это было нужно и удобно?
– А вариантов несколько: либо это сделали другие мафиози, либо жена нотариуса. Ты, кстати, знаешь, кто его жена?
– Нет. Ну, то есть я видела её однажды: она появлялась в приходе вместе с нотариусом, – вспомнила я. – Но я ничего не знаю о ней.
– Сейчас никто не может найти её. Ходят слухи, что она уехала с деньгами.
– Если бы это было так…
Сегодня я в шутку спросила у Бруно, что бы он сделал, если бы узнал, что его девушку обвиняют в убийстве, которого она не совершала.
– Доказал бы её невиновность, – уверенно ответил Бруно, и на сердце у меня стало немного легче.
Сегодня за ужином я собираюсь рассказать ему всю правду.
Проводив детей в школу, Бруно – на работу, я помогала Вере делать уборку. В это время позвонил телефон. Я подняла трубку.
Мужчина на том конце провода сказал, что он брат Розы – Оскар – и что они с матерью скучают по Розе и хотят навестить её сегодня. Я поняла, что вляпалась, и сказала, что здесь все болеют, подхватили какой-то страшный вирус, а у матери слабое сердце, поэтому им лучше встретиться в парке.
– Сегодня в четыре, – сказал Оскар и положил трубку.
Это всё было очень странно. Я высказала свои опасения Вере, и они с Риком сказали, что поедут со мной.
Мы закончили с домашними делами и поехали в указанное место к назначенному времени.
Я вышла из машины и велела сопровождающим оставаться на месте, но если не вернусь через пятнадцать минут – значит, попала в беду.
Оскар уже стоял на маленьком железном мостике, соединяющем две части центрального парка. Я представилась служанкой в доме, где работает его сестра, и передала письмо, которое та якобы написала для них. Я уже поспешила уходить, как вдруг железной хваткой Оскар взял меня за руку и просил пройтись, чтобы я рассказала ему о Розе.
«Ну, десять минут ничего не решают», – подумала я и согласилась выполнить его просьбу. Мы пошли в зелёную половину парка через мост.
По дороге Оскар рассказывал о детстве Розы, о том, как они росли и как ладили между
