делать вообще не стоит.
– Привычка дурацкая. Есть такое, да.
– Расслабься, Вить. Серьезно. А то мне станет скучно и тоскливо с тобой, и больше мы никогда не увидимся.
– Я теперь буду постоянно ждать подвох. – Он усмехнулся. Что-то было в ее совете такое… незамутненное. – Где там твой секретный блокнотик, в котором записаны все мои реакции на твои вопросы?
– Нет блокнотика. Твоя анкета уже обработана, а курсовик сдан. Надеюсь, что тоже будет пятерка…
– А теперь зачем время тратишь? Если можно просто сдать в утиль и удалить номер?
– Затем же, зачем и ты. Развлекаюсь. С тобой интересно. Приятно даже. А еще ты можешь пригодиться в хозяйстве, вот как вчера, например. Очень полезным оказался.
– Договоришься ты, Аля. Ох, договоришься…
– Высадишь прямо на автобусной остановке, да? Отправишь домой пешком?
– Нет. Буду тебя воспитывать. Не жалея ни сил, ни времени, ни совести.
– Ну, слава богам! Вези уже и воспитывай, а то я устала от этих серьезных разговоров!
«Олесь, прикроешь меня сегодня?»
Аля с замиранием сердца следила, как появляются галочки на сообщении – сначала о доставке, потом еще две – о том, что абонент его прочитал. И точечки, означающие, что в ответ ей что-то сочиняют.
Руки чесались долбануть телефон о приборную доску. От нетерпения. Олеська словно издевалась над ней.
«А что надо?»
«Я как будто у тебя ночую. Хорошо?»
«О…» Вслед за этим многозначительным кружочком прилетела подмигивающая рожица.
«Это как-то связано с тем крутым перцем на дорогой тачке?» И еще целая россыпь хитрых смайликов.
«Нет. Это таксист попался такой. От нечего делать шабашит на отцовском автомобиле»
«Аля!!!!»
«Что?»
«Не обманывай!»
«Ну, сама-то подумай, Олесь. С кем еще это может быть связано?»
«Черт. Алька, завтра идем в ту же самую кофейню с твоими дурацкими анкетами. Я тоже хочу такого!»
Подруга тоже умела водить за нос, раздражая и вызывая приступы бешенства.
«Олеся. Я. Сегодня. Ночую. У тебя. Как бы…»
«Я хочу знать подробности!!!»
«Завтра все расскажу. А сейчас ответь мне одним простым словом»
«Ты хочешь знать мой положительный ответ?»
«Я сейчас Насте позвоню и договорюсь с ней. И не будет у меня больше подруги Олеси!»
«Хорошо. Уболтала. Но только посмей не найти мне такого же красавчика!»
Аля нервным движением спрятала телефон в трубку. Вспомнила, что не все еще сделано. Написала маме несколько коротких слов, получила в ответ, как всегда, доброе пожелание хорошенечко отдохнуть и только потом расслабилась.
– Наболтались? – Пальмовский, конечно же, все видел и все замечал.
Аля ни за что не призналась бы маме, что поехала с ночевкой к мужчине. А мужчине этому просто не полагалось знать, что она ему только что наврала.
– Да. Мама любит давать советы всякие разные. Не знаешь, как отбиться.
– И что же она тебе рекомендовала, если не секрет?
– Сказала, что не нужно оставлять тебе записки на зеркале губной помадой.
– Почему же? Мне было бы интересно…
– Плохо смывается. Нужно зубной пастой, говорит.
– Интересно. Я не пробовал ни тем, ни другим. Нужно будет проверить…
Мужчина, вроде бы, шутил. А в воздухе витало напряжение, от которого можно было бы с ума сойти!
Аля даже сидеть спокойно не могла, ощущая колючие мурашки по всему телу. А ее неугомонная пятая точка и вовсе зудела, словно предвещая приключения. Сердце сладко замирало, стоило подумать только, что и как с ней сегодня будет приключаться…
– Приехали. Выходи. Или помочь? – Виктор наклонился, чтобы открыть ей изнутри дверь машины… Во всяком случае, именно так это выглядело.
Но почему-то завис, глядя Але прямо в глаза. А она так вообще застыла, поймав свое отражение в радужках мужчины.
И время, кажется, застыло вместе с ними.
– Ам! – Пальмовский клацнул зубами прямо перед Алиным носом. И захохотал, по-мальчишески беззаботно. – Испугалась?
– Конечно. Вдруг твоя вставная челюсть прямо на моем носу заклинит, да так и останется? Что я с ней потом буду делать?
– Сдашь на металлолом. Там дорогой металл, разбогатеешь сразу.
– А может быть, ты меня уже выпустишь, дорогой беззубый старичок?
Она бы и еще сто лет так просидела, но… Это было бы слишком серьезным испытанием для нервов!
Аля и без того не могла унять свое сердце, норовящее выскочить из грудной клетки всякий раз, когда видела на экране фото Пальмовского. Даже если он просто писал «привет», ее руки дрожали от волнения. Чего стоило не отвечать сию же секунду, а хотя бы немного подождать… девушка даже вспоминать об этом не хотела!
– Да как скажешь!
Виктор, наконец-то, отодвинулся. Дал ей немного свободного пространства. Но глаза-то его никуда не делись – все так же буравили, обещая. И от этих невысказанных обещаний слабели колени, холодок скатывался от самого затылка по позвоночнику и дальше…
Вот и сейчас она шла по парковке к лифту, вроде бы трезвая и не очень усталая… Но боялась споткнуться на каждом шагу, потому что прямо спиной ощущала, как в ней сверлят дырку.
– Где ты и с кем зажималась, если не секрет?
Все-таки, споткнулась. Замерла на половине шага, забыла даже, что нужно поставить ногу на пол.
– Что за дурацкие вопросы, Виктор?
– У тебя вся куртка испачкана. Не пойму, в чем именно. Но как будто спиной по штукатурке терли.
Он был чем-то очень недоволен. Вот прямо весь вечер напрягал своими странными разговорами.
Развернулась лицом к нему. Позволила подойти ближе. Пальмовский, конечно же, не отказал себе в том, чтобы подойти вплотную. Навис над ней. Аля снова ощутила себя совсем маленькой рядом с ним. Нервно облизала губы. Тут же подумала, что очень зря…
– Меня не терли. Я валялась. – Нашлась, наконец-то. Ну, не извиняться же, в конце концов, за такую мелочь?
– Тебе понравилось? – Виктор почему-то перешел на шепот. И, видимо, чтобы его хорошо расслышали, наклонился к ней совсем близко. Вот прямо лицом к лицу.
– Что именно? – Аля безнадежно теряла нить разговора. Вообще забыла, о чем ее спросили только что.
– Валяться понравилось?
– Не помню…
Он потерся носом о ее нос. Аля прикрыла глаза и громко вздохнула. Видит Бог, она держалась до последнего, но придется капитулировать. Однозначно!
– Целуй уже давай! – Потребовала. Приказала. Сама потянула его на себя за воротник пальто.
– Вот как? – Пальмовский еще держался. Аля – нет.
– Да.
