class="p1">— О-о-о-о! Сомяра! — Крис приветствует меня поднятыми вверх руками, орет так, что даже музыку перекрывает.
За ним следом, словно флюгеры, поворачиваются ко мне головы всех остальных. И поднимается гул:
— Сом! Бля, Крис, можно ставку поменять?
— Соми-и-и-к! Ай! Тебе очки идут!
— Сом! Гоняешь, да, сегодня? Крис, на Сома сотку возьми!
— Со-о-о-ми-и-ик! Ура-а-а! Возьми с собой!
Неопределенно улыбаясь, машу рукой, подхожу ближе, картинно оставляя субарика открытым, чтоб мощные биты вливались в общий гул, добавляя ему какофонии.
Здороваюсь за руку с Крисом, который устраивает этот движ, улыбаюсь виснущим на шее девочкам, имен которых не помню совершенно, да и не пытаюсь припоминать, отвечаю на чьи-то вопросы. А сам все тяну шею, оглядываюсь по сторонам. Не могу себя контролировать, почему-то хочется, чтоб вредная девчонка пришла.
Шансов на это мало, тут ставка только на ее неуемный характер и кошачье любопытство.
Она очень прикольная, такая явно не будет в стороне отсиживаться, хотя бы справки наведет про Заброшку. Если уже, до того, как я упомянул ее, не навела.
И тогда запросто захочет прийти глянуть. У них, в Питере, наверняка такое тоже есть, там народу-то побольше… Говорят, даже на официальном уровне имеются дрэг-стрипы.
Но тут, в нашем городе, все нелегально, за отдельную плату, конечно. У Криса папаша — один из погон гаи, так что крыша есть.
Ну, а на трассе я — главный звездун. И субарик мой — самый шустрый, не зря же обвес полгода ждал в свое время.
И жутко хочется теперь пустить пыль в глаза этим всем одной, отдельно взятой радужной киске.
А то без нее как-то и гонять не айс…
Но девчонки нет, я чуток сникаю, хотя от предложенного пива все же отказываюсь. Мало ли, вдруг припрет погонять? Хотя, конкурентов тут для меня нет, потому не интересно.
Вокруг — полный шумовой бедлам, Крис, когда-то впечатлившись форсажами и Дизелем в частности, изначально делал осбатновку аутентичной. То есть, все ярко, огромное здание полуразрушенного завода освещено всем, чем можно, моторы рычат, музыка орет, девки полуголые прыгают, парни изо всех сил делают вид, что круче них только яйца. Помню, как поначалу впечатлился всем этим дерьмом, казалось невероятно крутым вот так вот стоять в кругу почитателей, сдержанно и с важностью цедя слова через зубы и кайфуя от собственной значимости.
Но потом мне это все, как, впрочем, и остальное, что поначалу увлекало и казалось крутым, надоело.
И в последние месяцы я сюда чисто по привычке приезжал.
И вот впервые за столько времени что-то взбудоражило, и на тебе… Впустую… Не судьба впечатлить Радужку своими навыками драйвера. И чего теперь делать? Опять, как дураку, серенады ей петь под окнами? Получать по роже цветами? Все это уже было. И теперь скучно.
Но в уныние впасть не успеваю, потому что среди толпы вижу ярко сверкнувшую в свете фар разноцветную шевелюру.
Тут же встаю в стойку, словно вышколенный сеттер, как еще только лапу не подбираю под себя, непонятно.
Радужка стоит метрах в пятидесяти, как всегда в черном, но какое это черное! Блять!
Кожаные штанишки в облипку! Ничего не скрывают, каждый сладкий изгиб подчеркивают! А у нее есть, что подчеркнуть!
Привычные говнодавчики и косуха словно с чужого мужского плеча. А под ней… Блять, только лифчик, что ли?
Это чего за разврат? Куда длинный хмырь смотрит? Его сеструха в таком прикиде тут гуляет, а он чего, подушку там, что ли, давит?
Явно, если б знал, хер бы ее отпустил куда!
Белизна кожи гладкого впалого животика, контрастная с чернотой косухи, ослепляет, словно прожектор.
Делаю шаг в ее сторону, не контролируя себя совершенно, и только затем, опомнившись, ловлю себя на этом полудвижении. Торможу, скалясь в улыбке. Ее я убрать никак не могу. Сама лезет, демаскирует меня!
Пришла! Пришла все же!
Вечер перестает быть томным!
Теперь погоняем!
— Сомик, а Сомик… — гнусавый, как это бывает, если операция на носу прошла неудачно, голос девчонки, отирающейся рядом, разбивает волшебство момента и мое торжество, — возьми меня, а? Так нравится, как ты гоянешь… Так сексуально…
Она тянет гласные, облизывает свисток, явно на все намекая, но я не намекаюсь. Похер на нее.
Радужку хочу! Прокачу ее сегодня! Сама пришла! Значит, согласна! Шаг навстречу, блять! Впечатлил массаж языком от Сомика! А я знал, знал! Я профи в этом! Хер забудешь!
— Нет, тебя не возьму, — громко говорю я, невольно перекрывая гомон рядом. Все затихают, ожидая продолжения предложения. Не просто же так паузу делаю многозначительную. Я вижу, как Радужка смотрит прямо на меня через толпу. Она явно слышала мои слова. И ждет приглашения. Ну что же, я не люблю заставлять девочек долго ждать… — Радужку возьму.
Киваю на нее, усмехаюсь двусмысленно, давая понять, что слово “возьму” использую во всех смыслах.
Головы всех присутствующих опять, словно флюгеры, разворачиваются к ней, оценивают. Кто-то свистит, кто-то высказывается положительно, потому что Радужка хороша, чего уж там. Вкус у меня есть. Девки раздраженно фырчат, что-то между собой обсуждая. Да мне похер. Я смотрю только на нее.
И жду, лениво проворачивая ключи от субарика на пальце. Знаю, пошло и тупо, но так хочется!
Иди сюда, моя малышка. Ты же ко мне пришла, да?
Радужка смотрит оценивающе, взгляд скользит по мне, от ног до ключей в пальцах, и выше, к лицу. Я усмехаюсь, нахально подмигиваю и киваю на субарик. Вперед, малышка!
Но Радужка не торопится, она улыбается в ответ и говорит громко и сладко:
— Я лучше с Витей, — и поворачивается к незамеченному мной ранее незнакомому придурку.
Я замираю с этой своей усмешкой, которая теперь ощущается на лице маской, насильно стагивающей кожу, и злобно смотрю на парня, которому отдала предпочтение Радужка.
Незнакомый совсем, но, судя по тому, что Крис спокойно отнесся к новому лицу на площадке, незнакомый только мне. Ну да, я пропустил несколько заездов и пару последних месяцев не каждый раз появлялся тут, вот, наверно, новые лица и подъехали…
Но откуда его знает Радужка, которая же, типа, без году неделя тут, в городе? Или ее братишка соврал? Или она просто нереально общительная и уже успела себе завести кучу друзей?
В любом случае, ситуация стремная, потому что меня только что послали при большом скоплении народа. В очередной, блять, раз. Это вообще херня какая-то происходит! Я ж так и привыкнуть могу!
Злобно киваю, оценивающе пялюсь на Витю, к которому жмется Радужка, неожиданно остро завидуя не понимающему своего счастья придурку. Почему он? Почему
