Я оборачиваюсь и задумчиво смотрю на подругу:
— Я бы хотела жить жизнью, которая не зависит от мужчин. Реализовать себя в фотографии, купить собственное жилье.
— Так одно другому не мешает, — подмигнув, комментирует она.
— Думаешь?
— Уверена!
Как раз в этот момент Вася пулей срывается с ног Тани и удирает в коридор. Оттуда сразу слышится его утробный кошачий рык.
— Что с ним? — спрашиваю испуганно.
— Понятия не имею, — не менее шокированно отвечает Таня.
В квартиру кто-то звонит, и мы недоуменно перекидываемся с подругой взглядами. Это кто ж там такой пришел, что кот заранее услышал гостя?
Спешим в коридор, где Артемьева берет в руки вертящегося кота. Буйный, я же говорю. Я открываю дверь. В дверном проеме стоят двое, не считая моего рюкзака. Дима и, скорее всего, его брат — Славик.
Оба смотрят квадратными глазами на кота, который начинает бесноваться.
Таня же переводит взгляд со Славика на Диму и обратно, а после выдает:
— Какого черта ты приперся?
Это она вообще кому?
Славик растягивает губы в довольной улыбке и отвечает:
— Я же сказал, что из-под земли тебя достану, морковка.
Глава 23. Назад пути нет
Дима
— Есть тут голенькие? — кричит Слава.
Выхожу в коридор, на ходу стягивая с себя галстук:
— Ну и какого хрена ты вперся без стука и орешь тут?
У каждого члена нашей семьи есть ключи от домов друг друга. Так, у всех моих братьев есть ключи от моей квартиры, чем не преминет воспользоваться кто-нибудь из родных и притащиться ко мне без спроса. Прямо как сейчас.
— Может быть, я хотел попасть на представление? — играя бровями, отвечает брат и прокручивает на пальце брелок от тачки.
— Что с глазом? — у брата всеми цветами радуги мерцает фингал под глазом.
— Вражеская пуля, — как всегда, отмахивается он. — О! Знакомый рюкзачок.
Да, после того поцелуя с Соней мы были дезориентированы. Я плохо помню, как доехал до дома ее подруги и при этом не разложил Калинину на заднем сиденье своей тачки. Какой уж тут рюкзак!
В общем, техника Сони осталась у меня, и сейчас я намеревался отвезти ее хозяйке.
— Да, Соня вчера забыла, — поясняю я.
У нас в семье у всех доверительные отношения друг с другом, поэтому мой старший брат знает немало подробностей моей личной жизни, а про Соню в курсе и подавно.
Ведь когда-то давно я собирался сделать ей предложение. Даже кольцо купил… Но сейчас уже ни к чему об этом вспоминать.
— Отвезти ей хочешь? — спрашивает Слава, и я киваю. — Супер! Поехали вместе, прокатимся, а то что-то паршиво так.
— А чего так? — хмыкаю я.
Славян чуть ли не единственный человек из нашей семьи, который никогда не рефлексирует, не страдает. Несмотря на то, что с ним было несколько лет назад, неважно, что у него на душе, он всегда на позитиве.
— Кто та, которая тебя опрокинула, выкладывай.
— Почему это сразу речь о женщине? — фыркает он. — Я что, не могу страдать, брат?
— В том-то и дело, что не можешь. Ты даже когда ногу сломал, на свадьбе нашей двоюродной сестры лезгинку выплясывал! А должен был страдать в углу, — я не могу сдержать смеха.
Слава неожиданно хмурится и качает головой:
— Там все сложно Дим…
Замолкает. Жду продолжения, но его нет.
— Ладно, как надумаешь — мои двери открыты. Хотя даже если бы они были закрыты, никому из нашего отчаянного семейства не составило бы труда вломиться без спроса, — хмыкаю.
Быстро переодеваюсь в джинсы и футболку, сверху накидываю легкую куртку и беру рюкзак Сони.
Уже чувствуется приближение лета, им пахнет в воздухе, а днем температура поднимается достаточно высоко, но сейчас вечереет и ветер нагоняет прохладу.
Как некстати вспоминается время, когда мы были вместе с Соней. Тогда тоже была теплая весна, и мы много гуляли по улицам города.
Из подъезда выходим вместе с Славой. Он, рисуясь, снимает свою тачку с сигнализации.
— Славян, тебе тридцатник, а ты понтуешься как пацан, — усмехаюсь и аккуратно кладу на заднее сиденье его тачки рюкзак Сони. — Это всего лишь тачка!
Слава хватается за сердце, прикидываясь, будто умирает, и стонет на всю улицу:
— Это — Ламба! Как ты смеешь называть мою малышку тачкой?! — возмущается наигранно. — Я на нее горбатился три года! Три!
Еще один парадокс нашей семьи состоит в том, что, имея состоятельных родителей, каждый из нас всего добивался сам. Иногда не без помощи матери и отца, конечно, но все же в большей степени наши заслуги — действительно наши.
Садимся в тачку, и брат включает зажигание.
— Послушай, как она воркует!
— Тебе бы девушку, чтобы слушать, как воркует она, а не кусок железа, — снова не могу сдержать смех.
— Знаешь что, брат? Первым делом самолеты. А девушки, это, знаешь ли, второстепенное. Хотя встретилась мне на днях одна бестия. Морковка.
— Я не понял — она бестия или морковка?
Славян зависает, а потом начинает смеяться:
— Она бесноватая морковка, то бишь рыжая ведьма. Ох и прокатила она меня вчера… я аж дежавю поймал, — уходит мыслями, очевидно, в воспоминания.
— Номер хоть взял? — Его поведение странное.
Нет, тут точно что-то не то.
— Я ж говорю: там все сложно и вообще очень запутанно. Ну ничего, я обязательно разберусь во всем, вот увидишь.
До дома Татьяны, у которой остановилась Соня, мы добираемся быстро. Девушка живет в обычной панельной девятиэтажке. Тут очень просто, но чисто и ухоженно.
— Говоришь тут живет твоя Соня? — хмурится, а я киваю
Лифт, как и вчера, не работает, поэтому мы топаем на шестой этаж пешком. В какой-то момент Слава останавливается и замирает:
— Ох и не хорошее у меня предчувствие.
— Что за хрень, Слав? — я торможу на пару ступеней выше.
Брат разводит руками, так ничего и не объяснив, а дальше открывается дверь, и мы с ним застываем на пороге.
Девушки напротив тоже не двигаются, и только кот вертится как уж на сковородке в руках Тани. Рыжая Татьяна и рыжий кот смотрятся дико комично.
— Какого черта ты приперся? — Таня шипит на Славу, очевидно, копируя звуки своего кота.
Что происходит? Они знакомы?
— Я же сказал, что из-под земли тебя достану, морковка, — слышу самодовольное позади себя.
В этот момент кот вырывается, с громким шипением юркает между моих ног и убегает в подъезд.
— Твой кот такой же бешеный, как ты, — спокойно констатирует Слава.
— Это потому, что он ненавидит мужиков-дуболомов, — Таня воинственно складывает руки на груди.
— Именно поэтому у тебя их нет? — осуждающе цыкает брат.
— Все у меня есть!
Из подъезда, с самого низа, слышится, как что-то разбивается. Таня срывает с вешалки кофту, попутно хватает за куртку брата и с криком: «За мной!» утягивает его вниз.
Слава только и успевает, что ошалело посмотреть на меня.
— Это что сейчас было? — Соня, так же, как и я, провожает троицу взглядом.
— Это побег, — решительно заявляю я. — Или провокация. Думаю, узнаем позднее.
Калинина кивает мне и проходит в квартиру. Я захожу следом и замираю в шаге от нее. Тесный коридор, слабое освещение, только мы вдвоем. Ее голые стройные ноги, пухлые губы, которые она тут же облизывает, и сводящий с ума запах.
Мне не под силу устоять перед ней. Ни тогда, ни сейчас. Как ни старайся, как ни держи себя в руках — все это не имеет ни малейшего смысла. Именно поэтому я делаю шаг навстречу, аккуратно подхватываю ее под бедра и сажаю на тумбу при входе.
Опускаю лицо Сони и впиваюсь в ее губы своими. Вот теперь все. Теперь уже точно назад пути нет.
Глава 24. Не так, как кажется
Соня
Я не знаю, как умудрилась перейти тонкую грань.
Вспоминаю прошлое и ту боль, которая пронизывала мое тело и душу. Она сплелась со мной воедино и душила много лет. Вид моего Димки, спящего в объятиях другой, — это мучительно.
