натянуть на голову такую же серую вязаную шапочку.
Милый — неподходящее слово. Что может быть более очаровательным?
Я смотрю, не в силах остановиться. Луна переминается с ноги на ногу.
— Тебе…не нравятся шапочки?
— Нравятся.
По правде говоря, я склонен с самого начала понимать, к чему клонят люди. Луна застала меня врасплох. Не говоря уже о том, что я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то, не являющийся моим родственником, с кем я не работал, делал мне подарок.
— Спасибо, — шепчу я, затем прочищаю горло и натягиваю вязаную шапочку на голову. Это мгновенно помогает. — Эй, хочешь сделать селфи?
Зеленые глаза осматривают окрестности.
— Ты уверен?
— Конечно, я уверен, — я легонько дергаю за один из её розовых локонов. — Иди сюда.
Обвивая руками её талию, я прижимаю Луну к себе, её спина прижимается к моей груди. Всё время, пока она пытается повернуть телефон так, чтобы запечатлеть как можно больше нас, я улыбаюсь. Самое приятное, что она тоже улыбается.
Я понимаю, что мы только что встретились. Дело в том, что это не то, что я чувствую.
Луна делает несколько снимков, затем показывает мне фотографии. На одном фото мы смеемся, выглядя очень уютно друг с другом. На другом я прижимаюсь носом к её подбородку, и она краснеет. И на моём любимом, наши глаза закрыты, наши щеки прижаты друг к другу, и она обхватывает моё лицо ладонями. Мягкие улыбки на наших лицах рассказывают всю историю.
Когда я спрашиваю, могу ли отправить фотографии себе, она позволяет мне взять свой телефон.
— Теперь перейдем к другой вещи, которую я собирался тебе показать.
Я подмигиваю, и теперь она густо краснеет, когда я притягиваю её к себе. Прежде чем я успеваю продолжить дразнить её, я замечаю их.
— Не возражаешь, если мы возьмем такси? — спрашиваю я, уводя её подальше от папарацци через улицу. Она их не видит.
Поскольку у Луны осталось всего около часа до возвращения в аэропорт имени Джона Кеннеди, мы едем на метро в сторону Нью-Йоркского университета за суши. Когда мы добираемся туда, оказывается, что заведение закрыто на ремонт.
— Всё в порядке, — она усмехается и тянет меня в другую сторону. — Мы можем попробовать что-нибудь ещё.
— Дай угадаю…пицца?
— Вообще-то, я бы с удовольствием съел бургер “In-N-Out”. Как насчет королевского тако или такое Коги?
— Еда, которая доступна только в Лос-Анджелесе? — я смеюсь.
— Причины первая, вторая и третья, почему Лос-Анджелес должен быть твоим любимым городом, — она ухмыляется. Её смех раздается, когда я пытаюсь поцеловать её, но она отворачивается и идет впереди меня. — Чего бы тебе хотелось?
Тебя, чуть не говорю я.
— Я что-нибудь найду, — подмигиваю я.
Пока я разговариваю по телефону, подыскивая поблизости хорошее место с тако, Луна ведет нас мимо ряда зданий и таунхаусов. Пользуясь каждой драгоценной минутой, мы всё время разговариваем.
Когда я спрашиваю о её семье, она рассказывает, что потеряла обоих родителей, когда ей было одиннадцать. Её бабушка по отцовской линии приехала из Мексики, чтобы заботиться о ней и её братьях и сестре. Луна замолкает после того, как упоминает, что они никогда не встречались с семьей её мамы в Бразилии. Мы идем в тишине.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, зная, что задаю глупый вопрос.
— Да, — она прочищает горло, поднимая на меня глаза. Кажется, они говорят: «Пожалуйста, больше ни о чем меня не спрашивай». Вот почему, когда она меняет тему, я обнимаю её за плечи и отвечаю.
Мы спорим о том, какая выпечка вкуснее. Для нее — сладкий хлеб "кончас". Для меня — круассаны с маслом "Паризьен". Потом она спрашивает о моей работе.
— Тебе нравится? — спрашивает Луна, изучая меня. — Играть?
— Нравится ли мне? — на моём лице расплывается улыбка.
Не припомню, чтобы меня спрашивали об этом раньше. Вопросы, которые я обычно слышу, касаются льгот. Денег. Славы. С кем я встречаюсь. Никто не рассматривает другую сторону. Потеря приватности. Назойливые поклонники. Папарацци. Это может быть утомительно.
Однако возможность играть приносит невероятное удовлетворение. Награды. Оно того стоит.
— Нравится.
— Какая роль была твоей любимой?
— Мне нравятся все. Я серьёзно, — добавляю я со смешком, когда она скептически прищуривается. — А вот детектив Прескотт в "Титанах воздушного корабля" — это было забавно. Это была роль второго плана. Эпоха стимпанка. Весь опыт—
Я ловлю, что она улыбается мне. Чувственный изгиб её губ зажигает огонь. Под моей кожей. В моих штанах. Везде.
Её взгляд находит мой.
— Весь этот опыт…
Но это не имеет значения. Я притягиваю её в свои объятия, стирая всё расстояние между нами. В нетерпении я провожу ладонями вверх по её талии.
Луна не двигается с места, и в городе остаёмся только мы. За прохладным ветерком следует пара велосипедистов.
Отступая назад, Луна берет меня за руку.
— Пойдём дальше, — говорит она, и наш разговор не прекращается. Как будто мы уже делали это раньше.
Она спрашивает, чем бы я занимался, если бы не был актером. Я говорю ей, что, поскольку я не могу быть футболистом, я бы с удовольствием стал продюсером.
— Я бы поделился историями, которые ещё не были рассказаны. Теми, о которых нужно знать и говорить.
Она останавливается, чтобы посмотреть на меня. Что-то мелькает в её чертах, но она прячет это прежде, чем я успеваю понять, что именно. К тому времени, как мы останавливаемся под аркой в парке Вашингтон-сквер, я раскрываю о себе больше, чем обычно. Быть рядом с ней легко. И она мне нравится. Мне нравится всё, что я знаю о ней. Я ловлю себя на том, что хочу услышать всё, чем она готова поделиться. Всё о её жизни, её семье и происхождении, информацию, которая только подпитывают моё увлечение ею.
Луна изучает мраморные узоры над нами.
— Я всегда хотела увидеть это вблизи. Это так красиво, — бормочет она.
— Это точно, — соглашаюсь я, обводя взглядом нежные очертания её лица.
Луна улыбается, и её пухлые губы требуют моего внимания. Полного. Каждую частичку. Вожделение, которое так долго кипело, с ревом пробуждается к жизни.
— Тебе обязательно уезжать сегодня вечером? — желание, голод очевидны в моем голосе.
— Да, я…что?
Я качаю головой.
— Не обращай на меня внимания, я не могу нормально мыслить.
Она собирается что-то сказать, когда звучит её будильник. Наши два часа почти истекли. Нет, мне нужно больше времени. Я хватаю её за талию. Хочу прижаться к ней, чувствовать её так, как не мог раньше.
Луна облизывает губы. Её взгляд останавливается
