Он нажимает на кнопку, и мягкий гул наполняет комнату, и за ним следует предвкушающая влажность внизу. Мое тело знает звук удовольствия, и оно, конечно, нетерпеливо. Матео натягивает цепочку, позволяя ей жужжать по моим соскам сквозь кружево лифчика. Он не сводит с меня глаз, когда поднимает цепочку над моей головой, снимая ее и опуская на кожу моих бедер.
— Ты пришла сюда, чтобы поиграть? — спрашивает он низким рычащим голосом.
Я отказываюсь извиняться за то, что хотела, чтобы он обслужил меня. Глядя ему в глаза, я говорю:
— Да.
Без каких-либо колебаний он переворачивает меня лицом к столу, заставляя мои ноги широко раздвинуться. Я чувствую, как он прижимается ко мне, его эрекция умоляет выйти наружу. Вибрирующий шум становится громче. Он наклоняется, его теплое дыхание обдает мою разгоряченную кожу.
Холодная сталь проскальзывает внутрь.
— О!
— Тихо.
Моя голова отчаянно кивает.
— Пожалуйста, пожалуйста.
— Тебе никогда не придется умолять, — шепчет он мне на ухо. — Все, что тебе нужно сделать, это попросить.
Просить? Умолять? Я сделаю все, чтобы насладиться этим моментом.
— Это ничто по сравнению с тем, как я собираюсь трахнуть тебя, — говорит он. — Как хорошо будет чувствовать себя мой член в этой сладкой, тугой киске.
Трое детей не гарантируют тугую киску. И вдруг это маленькое трехдюймовое устройство внутри меня, размером примерно с тампон, делает это. Мне нужно больше. Отталкивая его руку, я говорю:
— Матео, пожалуйста. Мне нужно кончить.
Потому что этот мужчина — бог секса, он каким-то образом знает, что мне нужно, что мне было нужно все это время, чтобы довести меня до предела. Одним плавным движением он засовывает ожерелье в меня. Я кончила с вибратором внутри. Ну вот, я это сказала. Я зажмуриваюсь, а руки хватаются за край его стола, когда мои ноги напрягаются, и я высвобождаю гору сексуального разочарования.
Я лежала там несколько минут, согнувшись, юбка задралась без трусиков. Я знаю, что должна просто уйти отсюда удовлетворенной и сексуальной, празднуя свое новое освобождение и все такое, но моя решимость слабеет.
— Эм... я думаю... Я должна поблагодарить тебя или что-то в этом роде?
Его глаза становятся огромными.
— Ты уходишь?
Мне не следовало бы улыбаться, но я улыбаюсь.
— Ну, да. Я получила то, что мне было нужно.
Другой парень мог бы обидеться, но не Матео. Ему нравится наша маленькая игра. Он смотрит вниз на выпуклость в своих штанах, морщась.
— Номер 8? — спрашивает он.
Одарив его кокетливой улыбкой, я киваю и говорю:
— Эгоистичный секс, иначе известный как — «трахаться как парни».
— Ты могла бы предупредить меня, — смеется он, заключая меня в объятия, и впервые за сегодня он целует меня, долго и медленно, наши языки нежно исследуют друг друга. Мы отстраняемся друг от друга, и он нежно смотрит на меня.
— Как долго ты смотрел, как я сплю? — я спрашиваю.
— Пока телефон не разрядился.
Улыбаясь, я поворачиваюсь к двери, но он хватает меня за бедра.
— Твое ожерелье?
— Оставь себе. Я еле прошла с ним через охрану — это был отстой, — поддразниваю я, а затем исчезаю, оставляя его с открытым ртом.
Глава 10
ОТКАЗ
— Я знаю, детка. Я знаю, — говорю я, открывая дверь в квартиру моего брата.
Это то, что я получаю за то, что была эгоистична с Матео. Сексуальные боги — и, возможно, настоящий Бог тоже — наказали меня, отменив все рейсы из Атланты из-за ужасной грозы. Я не могу попасть домой. Мне пришлось позвонить маме, чтобы она забрала детей из школы, полностью солгав ей о том, почему меня не было в городе в офисе. Моя мама оставит детей на ночь. Я не собиралась звать Райана на помощь. Это не его неделя с детьми, и он попросил дистанции.
Гейдж и Лейла не возражают, что я переночую у них в Атланте, так как они в своем доме в Саванне с ребенком. Однако я чувствую себя плохо — не из-за того, что остаюсь у них дома. Я чувствую себя плохо, потому что Коннору грустно, что я пропустила дерби его отряда скаутов в сосновом лесу (прим. Клондайк-дерби - ежегодное мероприятие, проводимое некоторыми округами бойскаутов Америки и скаутов Канады в зимние месяцы. Мероприятие зависит от района, но типичное дерби в Клондайке состоит из нескольких станций, где патрули/подразделения должны проверить свои навыки разведки и свои лидерские способности, начисление очков к общему баллу. Часто одна или несколько гонок включаются, пока скауты перемещаются между станциями. Отряд должен перевозить свое снаряжение на самодельных санях, запряженных разведчиками. В округах могут быть конкретные инструкции по постройке санок). Он так усердно работал над своими санями, а меня там нет, чтобы увидеть его победу.
У меня нет никакого веского оправдания. Мамочка была возбуждена, милый. Ты ведь понимаешь, верно? Это просто не сработает. Я чувствую бремя материнской вины. Я могла бы позвонить Поппи, чтобы она приехала, но мне не хочется объяснять свое присутствие в Атланте в день, когда меня здесь быть не должно.
Поэтому вместо этого я звоню причине своего визита. Может быть, мне пора перестать быть такой эгоистичной? К сожалению, Матео не отвечает. Мое послание ему напоминает послание сумасшедшего, что-то из романа «Поток сознания», не имеющее никакого смысла, даже для меня. Думаю, я попросила его приехать, или, может быть, я имела в виду, чтобы он позвонил мне, или, может быть, и то, и другое.
У меня нет ни одежды, ни зубной щетки, ни вибратора. Мне не следовало оставлять это Матео. Это будет долгая ночь. Лейла сказала мне взять все, что мне нужно, из ее шкафа, извинилась за то, что в холодильнике мало еды, и сказала, где я могу найти дополнительные туалетные принадлежности. Но все это может подождать.
У моего брата самый лучший телевизор с плоским экраном, который я когда-либо видела. Эта штука похожа на киноэкран. Лейла, книжный червь, ненавидит это. Итак, Гейдж разместил его в том, что должно было быть его кабинетом, но больше похоже на мужскую пещеру, отделанную деревом и с большим темно-коричневым диваном.
Я решаю съесть немного попкорна и посмотреть фильм. Попкорн — моя слабость. Я хочу его почти каждый вечер. Является ли попкорн углеводом? Если это так, то это имело бы полный смысл. Но мне не нравится, когда его делают в микроволновке. Это должно быть приготовлено старомодным способом на плите с небольшим количеством настоящего растопленного масла и щепоткой соли. Теплый попкорн — лучшая еда в мире.
Я кладу ядра в масло, когда звонит телефон. Это охранник с нижнего этажа. Мой брат и Лейла живут в кондоминиуме в пентхаусе, и кто-то пытается подняться наверх. Очевидно, у меня посетитель. Наверное, я действительно попросила Матео прийти. Он, должно быть, хорошо переводит Эмерсон на английский.
Следующие две минуты должны быть безумным рывком, чтобы взять себя в руки. Если бы я была моложе, я бегала бы сейчас по квартире, как маньяк, нанося помаду и лосьон, поправляя прическу, поправляя грудь, но у кого есть на это энергия? Я открываю дверь без обуви, с распущенными и растрепанными волосами и улыбкой на лице, пытаясь скрыть, как я нервничаю.
Он слегка ухмыляется мне.
— Время попкорна?
— Как ты узнал? — Как раз в этот момент я чувствую запах горящих ядер. — О нет, — кричу я, махая ему, чтобы он заходил, прежде чем я сожгу это место дотла.
Ничто не пахнет хуже, чем подгоревший попкорн. Он прогорклый. И поскольку дом моего брата находится в высотном здании, я действительно не хочу включать пожарную сигнализацию. Схватив кастрюлю прихваткой, я срываю ее с плиты, зажимая нос.
Матео морщит лицо, явно ненавидя этот запах и пытаясь не смеяться надо мной. Он хватает мусорное ведро, пока я высыпаю зерна внутрь, затем он несет его через гостиную на балкон, где мы загрязним и отравим весь центр Атланты нашим запахом попкорна.
Я отчаянно размахиваю руками, пытаясь разогнать вонь по воздуху. Почему у Гейджа нет потолочных вентиляторов? Матео обнимает меня, крепко обхватывая руками, и я надуваю губы, глядя на него.
