Семенов резко поднялся и снова метнулся к окну.
– А она и росла… В интернате… Тут все так… Короче, в четверг я, конечно, не позволил ей отложить операцию, и она… она ушла из дома. – Он еще раз попытался закурить и снова сжал сигарету в кулаке. – Я две ночи ждал, прямо вот так – у окна… Не вернулась… Вот и… Я к вам. Помогите. Ее надо вернуть и… В понедельник операция.
Ксения видела, как ему тяжело, все его мышцы были так натянуты, что это было видно через рубашку. Тихо подошла к нему сзади… Черт! Ну что же за одеколон у него такой?! Просто магнит какой-то! И волосы темные… Интересно – мягкие или жесткие? А рубашка белая, к ней наряжался, что ли? Ксения чуть было не прижалась лицом к этой спине, к этой белой, наглаженной рубашке… Интересно, кто ему одежду гладит? Хотелось просто ткнуться носом в этого Семенова, дышать его запахом, и она… просто положила руку на плечо.
– Успокойтесь, они сегодня приедут на юбилей… И мы с Димкой обязательно уговорим Лену.
Под ее рукой Семенов замер. Ксения отдернула руку, быстро отошла к столу и как-то неестественно громко заговорила:
– Димка мой не просто барчук какой-то, что вот не любит больницы, и все тут. Он маленький болел часто, и мы с ним мотались по этим больницам… натерпелся с детства так, что до сих пор боится. Смешной такой, здоровенный, а все равно боится…
Семенов теперь курил, слушал Ксению и не сводил с нее прищуренных глаз. Как будто в первый раз ее видел.
– Что вы так на меня смотрите? – усмехнулась она. – Смешно выгляжу в этом платье? Потому что оно летнее! Нелепо осенью щеголять в сарафане. Но у меня нет здесь осенних, и потом – здесь тепло.
– Да, – мотнул головой Семенов. – Здесь тепло…
В дверь тихонько постучали, и Ксения вздрогнула, будто ее застали за чем-то постыдным. Неужели Ленечка?
– Ксюшенька, можно к вам? – тоненько просилась за дверью свекровь.
– Ой! Вера Николаевна! Ну конечно, заходите! – вспыхнула румянцем Ксения, открывая двери.
Женщина вошла и приветливо улыбнулась Семенову:
– А вы и есть Ксюшенькин друг? Она говорила, что вы приедете…
Семенов едва заметно дернул бровями, но промолчал. Только пододвинул женщине стул.
– Садитесь к нашему столу, угощайтесь, – догадался пригласить он.
– Нет-нет, – замахала руками Вера Николаевна. – Я не за этим. Я пришла, чтобы лично пригласить вас на мой юбилей. Ксюшенька, чего ж ты меня не познакомишь? Как зовут твоего друга?
Ксения перекривилась в улыбке и растерянно заморгала – она напрочь забыла, как зовут этого ее «друга». И она, и Лидочка всегда звали директора только по фамилии – Семенов да и Семенов, а как его по имени…
– Александр Ильич, – едва сдерживаясь, чтобы не захохотать в голос, поклонился Семенов.
Растерянность Ксении он прекрасно понимал – он и сам узнал ее имя только сегодня, специально звонил Лидии Борисовне на дом.
– Саша? – тепло переспросила зрелая дама. – Можно, я буду называть вас Сашей? Вы знаете, Саша, Ксюша вам, наверное, уже говорила, я ее свекровь… бывшая. Вот так случилось… Но я… Я так хочу, чтобы она была счастлива! И я очень, очень рада, что вы ей в этом помогаете! Сашенька, я вас сегодня жду с Ксюшей в шесть. Непременно жду. Мне сегодня шестьдесят пять исполняется, юбилей, а в такие дни дамам отказывать нельзя.
– Я и в другие дни им никогда не отказываю, такой вот безотказный уродился, прямо беда, – шутливо вздохнул Семенов. – А сегодня буду обязательно. Непременно к шести. Если вот… Ксюша не станет долго копаться.
Женщина еще раз тепло улыбнулась, повернулась к бывшей невестке и, нисколько не смущаясь присутствием мужчины, проговорила:
– Ксюшенька, какого славного мужчину ты нашла! Обязательно закрути с ним роман. Да! И обязательно узнай, где он работает. Лучше, если не в начальниках, они очень рано тупеют и расползаются в животе. Ксюша, он мне ужасно понравился, это настоящий мужчина, поверь моему слову, совсем не чета моему Леониду. Я надеюсь, ты его не упустишь…
Ксения сначала поперхнулась, но потом ловко переключила даму на другую тему:
– Вера Николаевна! Мне кажется, к вам уже гости! По-моему, кто-то подъехал!
Женщина больше не стала задерживаться, а испуганно охнула и ухватилась за голову – она была еще без прически.
Семенов сидел за столом, закрыв лицо руками, и плечи его ходили ходуном. Всхлипывая, он огорченно пожаловался:
– Какая хорошая женщина, а за начальников все равно обидно – что ж у них такое с животами? Кстати, а нельзя поподробнее про юбилей узнать?
Ксения открыла печку, подбросила дров и, уставясь на огонь, как-то отрешенно заговорила:
– Мы с моим мужем развелись год назад, чуть больше года. Ну… я, конечно, переживала очень… Оказалось, что мы теперь вдвоем с Димкой остались. Всю жизнь прожили, столько родни было, а вот разошлись и… Свекровь было жалко, я ее люблю, у меня матери с одиннадцати лет нет. Когда мы с Леней поженились, она мне как-то сразу вместо матери стала. А тут получается, что я ей вроде как никто. А на этот юбилей она просто в приказном порядке меня привезти велела. Она же тоже ко мне хорошо относилась. Может, пожалеть хотела, может, просто соскучилась. Ну и просила, чтоб мы с Димкой обязательно приехали. Леонид даже к нам специально приезжал, деньги на подарок матери привозил, чтобы мы не тратились, знает же, что только на Димкину получку живем. Нет, я ж не всегда лоботряской была! Я ателье открыла, потом оно даже в театр мод переросло, ну Леня тоже помогал, он всю документацию вел. Поэтому, как разошлись, он его себе и забрал, все же на него было оформлено. А я… Я по-свински, конечно, поступила – села на шею сыну и… Вот Леня и привез деньги… А между прочим, мы и сами с Димкой ей подарок купили – чайный сервиз с ручной росписью, там разные парки всего мира нарисованы, Вера Николаевна любит сады, парки…
Она говорила сбивчиво, и даже не Семенову, а больше самой себе, но он уперся в нее своими карими глазищами и хватал каждое слово. Ксения робко глянула на него и стыдясь призналась:
– Мне так тошно было сегодня к ней идти… Я так боялась там сидеть одна… Мы с Лидочкой даже хотели мне на вечер мужчину пригласить… чтобы рядом посидел… как будто это мой новый друг. Вашего Петра Анатольевича…
– Кого? – нервно сглотнул Семенов.
– Ну… – еще больше покраснела Ксения. – Ну работает у вас такой… Петр Анатольевич… А чего вы хохочете-то?
Семенов отвалился на спинку стула и хохотал во все тридцать два зуба.
– И чего? – чуть не плакал он. – Чего не пригласили? Он бы приехал! Даже с собственной женой!
– Ну почему с женой… Он почти приехал… Он без жены хотел, но только чтоб посидеть не дольше часу… Только к нему теща прикатила, он ее встречать отправился… Ну хватит смеяться, а? – не знала куда деться Ксения.
