с огромной, высокой спинкой, доходившей почти до потолка, весь в ящиках, укромных уголках и полках, и она также увидела, что на полках и совсем малюсеньких полках были расставлены ее безделушки, блокноты и еще рамки с фотографиями семьи, детей и друзей. На столе стоял совершенно новый, очень широкий монитор, компьютер «все в одном», вокруг которого были разложены ее яркая цветная подставка для карандашей, подставка для конвертов и стопка бумаги для заметок. Даже лосьон для рук, который лежал у нее дома на столе, находился здесь. Впереди стояло крутое вращающееся кресло из белой кожи и хрома. Комната выглядела современно, но каким-то образом полностью сочеталось с деревенским домом. Вдоль стен стояли книжные полки с ее книгами и компакт-дисками, в одной из них была установлена ее стереосистема, а по всей комнате были расставлены колонки. А окна завешены тонкими, прозрачными, приглушенно розовыми занавесками, которые ниспадали на пол и потрясающе смотрелись на фоне белой деревянной отделки и недавно выкрашенных стен глубокого, теплого фиолетового цвета.
И наконец, в рамках по всем стенам были большие куски закрученных пастельных карандашных завитушек Дасти. Случайные узоры, красивые цвета, плавные линии. Они были великолепны.
— Это от меня, — произнес Фин, ее тело вздрогнуло, а голова повернулась к нему.
Дасти и ее отец, да.
Фин…
О мой Бог.
Он потянул ее за руку, притянув ближе, и когда он притянул ее ближе, его другая рука легла ей на бедро, и он прошептал:
— Вот, где ты будешь воплощать свои мечты, милая.
Слезы, наполнившие ее глаза, хлынули рекой.
— Детка.
Он ухмыльнулся и сказал:
— Счастливой свадьбы.
Она ухмыльнулась в ответ, все еще мокрая от слез, он отпустил ее руку с бедра, обе его руки опустились на ее подбородок, а большие пальцы скользнули по щекам.
— Ты не должна плакать, — прошептал он, наблюдая за движением своих больших пальцев.
— Фин, всякий раз, когда ты делаешь что-то милое, я плачу. Тут нечему удивляться. Это повторяется каждый раз.
Его взгляд переместился с больших пальцев в ее глаза, и он улыбнулся.
— Верно, — пробормотал он.
— Но ты не так все понял, — сказала она ему, и его большие пальцы перестали двигаться.
— Что? — спросил он.
— Видишь ли, — начала она, — раньше я сидела с папой на балконе его спальни, смотрела на твою ферму и думала, когда вырасту, выйду замуж, я хотела бы иметь спальню, такую же, как у моего отца.
— Я построю тебе балкон, — мгновенно согласился Фин и закрыл глаза.
Боже, Боже, она любила его.
Затем она открыла глаза и прошептала:
— Я еще не закончила, малыш.
Фин молчал.
Кларисса продолжила:
— Когда я сидела на папином балконе, думая об том, но я также сидела там, надеясь увидеть тебя. И, возможно, хотела бы иметь спальню, как у папы, когда выходила бы замуж. Но более того, я хотела выйти замуж за парня, который был бы очень похож на тебя.
Его глаза потеплели (или стали теплее), и он снова ухмыльнулся.
Затем заявил:
— Ну, тебе это удалось.
Она улыбнулась в ответ, затем улыбка исчезла, и она прошептала:
— Я хочу сказать, что я уже воплотила свою мечту.
Она почувствовала, как пальцы Фина напряглись на ее подбородке, а его голова наклонилась так, что его лицо оказалось очень близко.
Затем приказал:
— Придумай новые.
Затем он притянул ее к себе и поцеловал крепко, влажно и очень, очень долго.
Она опоздала на свою собственную вечеринку.
Но ей было все равно.
* * *
По дороге Клариссы домой…
Она улыбнулась дороге перед собой.
Свадебный подарок Фина был великолепен.
Но ему придется подождать ее подарка, когда они вернутся домой из медового месяца.
Она уже выбрала, но он очень маленький еще. Она сможет его забрать через неделю-две.
Щенка золотистого ретривера.
* * *
На следующее утро... рано…
— Двигайся, — прорычал Майк свой приказ мне на ухо.
— Малыш, я хочу тебя, — прошептала я, шея изогнулась, лоб прижался к его шее.
— Ты знаешь, что должна это заслужить, Ангел.
Боже, мне нравилось, когда он был властным, таким горячим и говорил разные непристойности, причем не только говорил.
И все же я хотела его.
На коленях, раздвинув ноги, Майк на коленях позади меня, одной рукой обнимает, палец подергивается на моем клиторе, два его длинных пальца другой руки погружены в меня, я в основном двигаюсь на них, но он также трахает меня пальцами.
Это было. О Боже. О Боже.
Черт, я готова была уже кончить без его члена.
— Майк, — простонала я, затем прижалась к его пальцам и кончила.
Он засунул их еще глубже, палец все еще подергивался на моем клиторе, и Боже, Боже, это было великолепно.
Потом я лежала на спине, мои колени были высоко подняты, икры скользили по предплечьям Майка, его руки упирались в кровать, член был погружен в меня.
Я раздвинула ноги еще шире, мои глаза блуждали по его телу, руки потянулись между ног, чтобы мои пальцы могли сделать то же самое.
— Прикоснись к себе, — приказал он, и я мгновенно сделала то, что он велел.
Его голова опустилась, он смотрел, как глубоко входит в меня.
О Боже, это должен был быть двойной оргазм. Быстрый двойной. Боже, Боже.
— Боже, — выдохнула я и кончила снова, мои ноги напряглись вокруг рук Майка, и его возбужденный член врезался в меня.
Несколько минут спустя я почувствовала, как бедра Майка приподнялись, и увидела, как его голова откинулась назад, как напряглись мышцы на шеи, вздулись вены, это было так фантастично, что я чуть не кончила снова.
Он оставался неподвижным, мои пальцы блуждали по его коже. Он продолжал оставаться неподвижным, прижав мои икры к своей спине и перенеся часть своего веса на меня.
Затем он подарил мне свой медленный обжигающий поцелуй.
Когда его губы отпустили мои, и он начал ласкать мне шею, я сжала его всеми четырьмя конечностями, повернула голову и сказала ему на ухо:
— Это было приятно.
— Да, — пробормотал он в мою кожу.
Я ухмыльнулась.
Итак, Майк.
Да.
Я снова сжала его.
— Мне нужно вставать, красавчик, сходить в душ.
— Ты не двигаешься.
— Майк, сегодня важный день. Миллион дел, которые нужно сделать.
Он прижался ко мне бедрами, я вдохнула, и его голова поднялась.
