– Мама, тебе нечего беспокоиться, – сказала она, успокаивающим жестом прикасаясь к руке Норы. – Сегодня вечером ничего бы не случилось, во сколько бы вы ни вернулись домой. Совершенно ничего.
– Как мне кажется, кое-что уже случилось, – заметил Мэтт с опасным спокойствием.
Глаза Норы метались от дочери к Мэтту и назад. Она театральным жестом поднесла руку к горлу.
– Чт-то он хоч-чет этим сказать, Лин-ди Бет? – заикаясь, спросила она.
Линда подавила в себе желание посоветовать матери, чтобы та не вела себя, будто плохая актриса в дешевой мелодраме.
– Он не имел в виду ничего плохого. Правда, Мэтт?
Он посмотрел на нее долгим твердым взглядом.
– Ничего плохого, – ответил он наконец. – Совершенно верно.
– Я пригласила Мэтта на ужин, а потом он решил посмотреть мои эскизы игрушек и поднялся в спальню, – объяснила Линда. – Он считает, что его друг, президент «Плейбрит», захочет приобрести их для своей фирмы, производящей игрушки. Разве это не замечательная новость?
– Что за новость? – поинтересовался Рон Оуэн, заглядывая в комнату через плечо жены. – И вообще, что вы все делаете в спальне Линды, позвольте вас спросить? Мэтт подошел к рабочему столу Линды и взял папку с рисунками.
– Твоя дочь, Рон, привела меня сюда, чтобы показать эскизы и выкройки игрушек, над которыми она работает. Я намерен послать несколько ее работ в Нью-Йорк и надеюсь, что к среде фирма пришлет сюда своего юриста для обсуждения условий лицензионного контракта с Линдой. К несчастью, видимо, для «Плейбрит» слишком поздно использовать работы Линды для изготовления игрушек к Рождеству, но в конце следующего года, могу поклясться, половина детишек Америки будет просить у Санта-Клауса, чтобы он принес им Урчалок. На мой взгляд, Линда необычайно талантлива.
Рон скорее встревожился, чем обрадовался.
– Что ж, Мэтт, новости неплохие в некотором роде, и, конечно же, Линди Бет не помешают лишние деньги. Но неужели ей придется жить в Нью-Йорке? Ведь все-таки нужно думать и о близнецах: большой город не самое благоприятное место для маленьких детей.
– Нью-Йорк? – ахнула Нора, и на ее лице появилось выражение ужаса, когда она осознала эту новую угрозу. – Ах, Линди Бет, ты ведь, конечно же, не заберешь от нас детей? Что мы тогда с Роном будем делать? – Она поспешно поправилась: – Я хочу сказать, ты ведь не захочешь увезти близнецов из такого приятного и безопасного города, как Карсон, чтобы они жили в Нью-Йорке?
Нора произнесла два последних слова с таким ужасом, как будто упоминала о самом зловещем круге Дантова ада. Это почему-то подействовало на Линду странным образом. Желание смягчить гнев матери, разрядить напряженную ситуацию мгновенно исчезло. – Вероятно, мне придется съездить в Нью-Йорк, – сухо сказала она. – Мы с Мэттом еще не обсуждали того, насколько потребуется фирме мое личное участие. Вероятно, он и сам пока не может это сказать.
Нора заметила, что у дочери упрямо выдвинулся вперед подбородок, и решила прибегнуть к последнему испытанному средству. Она разразилась слезами.
– Не могу поверить, что ты способна на все эти безумные поступки, Линди Бет. Зачем тебе деньги? Мы с отцом предоставили тебе прекрасный дом...
Линда сдержала готовый вырваться из-под контроля гнев и заставила себя спокойно ответить:
– Мама, близнецы растут. Скоро нам потребуется собственное жилье, а ведь на страховку, которую я получаю за Джима, мне не купить даже жалкой комнатушки. Рано или поздно мне все равно придется искать работу. И если я смогу обеспечить будущее близнецов своими рисунками, разве это не будет самым благоприятным выходом для всех нас?
Нора громко всхлипнула. – Мы снова приняли тебя в свой дом, когда тебе некуда было идти. И вот благодарность за все, что мы с отцом сделали для тебя. При первой же возможности ты поворачиваешься к нам спиной. Никогда не ожидала от тебя подобного...
Рон неловко похлопал жену по плечу, явно смущенный ее взрывом, но не в силах совладать с ней даже после сорока лет практики.
– Ладно, ладно, дорогая. Еще ничего не решено. Не принимай все так близко к сердцу. Пойдем-ка на кухню и попьем там чайку.
Линда шагнула к матери.
– Мама, прости. Если это так для тебя важно, то я никуда не поеду, – пошла она на попятную.
Мэтт схватил ее за руку и потащил к окну. Его синие глаза сверкали и казались почти черными от еле сдерживаемого гнева.
– Линда, прошу тебя, не говори этого. Бога ради, не оправдывайся перед матерью, ведь ты талантливая, трудолюбивая и хочешь добиться успеха в жизни. Неужели ты готова снова пожертвовать своим будущим?
Линда прислушалась к рыданиям Норы, удаляющейся вниз по лестнице.
– Но ведь они хотят мне и близнецам только добра, – возразила Линда.
– Они не понимают, что ты и сама в состоянии решить, что для тебя лучше. Проклятье, они ведь ни разу и не пытались понять тебя! – с неожиданной болью произнес Мэтт.
– Им хочется защитить меня от разных неприятностей.
– Такие коконы легче всего превращаются в тюрьму. Тебе не приходило это в голову, Линда? – Он отпустил ее и рассеянно пригладил свои волосы. – Впрочем, ну вас к чертям! Не мое это дело. Пожалуйста, проводи меня до двери!
На крыльце он взял ее руки и поднес их к губам вежливым жестом, который мог бы показаться неуместным, но не показался.
– Не поддавайся им, Линда, к какому бы эмоциональному шантажу они ни прибегли. Твое семейство Урчалок заслуживает того, чтобы увидеть свет. Давай в среду утром полетим вместе в Денвер для встречи с юристом. Ты необыкновенно одаренный человек, Линда, и не должна так наплевательски относиться к своему таланту.
За этот короткий вечер произошло слишком много событий, и мысли и чувства Линды представляли из себя полный хаос. Больше всего ее волновали конкретные трудности, которые могли возникнуть в теперешней ситуации.
– Моя мать может отказаться присматривать за близнецами, – засомневалась она.
– Скажи ей, что моя мать с удовольствием возьмет их под свою опеку, если твоя будет слишком занята. – В голосе Мэтта послышалась насмешка, – Я думаю, это подействует.
В улыбке Линды сквозило сожаление.
– Да, в этом я не сомневаюсь.
– Твои родители захотят знать, когда мы вернемся обратно. Скажи им, что мы прилетим назад в четверг дневным рейсом.
– Ты хочешь сказать, что нам придется переночевать в Денвере?
– Неизвестно, сколько времени займут все формальности. Может возникнуть довольно много вопросов и согласований, – неопределенно объяснил Мэтт. – Какие-то вещи придется согласовывать с Нью-Йорком. Переговоры по условиям контракта никогда не проходят легко. – Прощаясь, он дружеским жестом взъерошил ей волосы. – Ну, Линда, пока. В среду я заеду за тобой в семь часов утра.
До самой последней минуты Мэтт думал, что Линда найдет какой-нибудь предлог, чтобы не ехать с ним в Денвер. И она удивила его, когда вышла из дома ровно в условленный срок, готовая к путешествию.
Он остановил машину возле дома ее родителей и уже собирался зайти за ней, как Линда появилась с маленьким чемоданчиком, в котором явно было только все самое необходимое.
На ней было шелковое темно-синее платье и такого же цвета открытые босоножки на высоком каблуке. Светлые волосы она, как обычно, убрала назад в строгую прическу. Холодная деловая женщина, гораздо более элегантная, чем он ожидал. Впрочем, женщина с таким острым художественным чутьем, как у Линды, конечно же, должна быть наделена чувством стиля. Он хорошо помнил тот потрясающий купальник, в котором она была на водохранилище. Платье это выглядело строгим и в то же время необыкновенно привлекательным, подчеркивающим ее чувственность и сексуальность.
«Хотя, – с кривой усмешкой рассудил Мэт, – действие это скорее оказывает соблазнительное тело, скрытое под платьем». Он всегда считал себя поклонником красивых женских ног, но сейчас никак не мог оторвать глаз от полной высокой груди, вызывающе обтянутой блестящим шелком.
«Ничего, ждать мне осталось недолго, – пообещал он себе. – Скоро я превращу фантазии в реальность!»
Сегодня же вечером он намерен затащить Линду к себе в постель и покончить с мучившим его семь лет наваждением. А на следующей же неделе он уедет из Карсона, на этот раз без всяких сожалений и чувства разочарования.
Ну а что касается того, как отразится на Линде такая связь на одну ночь... Он об этом как-то не подумал. Когда-то в прежние времена Линда была глубоко страстной натурой. С тех пор Карсон и родители задавили в ней все живое, и Мэтт был уверен, что несколько часов удовольствий и любовной игры только пойдут ей на пользу. Как терапевтическое средство. Вроде как витамины, только гораздо приятней. Или как гормональная добавка. После трех лет строгого вдовства Линде наверняка требуется физическая близость, и ей приятно будет найти чуткого партнера, который удовлетворит ее телесные потребности. Без всякого риска нанести эмоциональные раны любому из них.
