Больше она не успела ничего сказать. Подняв руку, он остановил ее:
— Не надо. Не надо больше ничего говорить, Кара. — С этими словами он ушел.
И теперь она не знала, как посмотрит ему в глаза. На самом деле ей было трудно заглянуть даже в свою душу, чтобы разобраться в самой себе. Но не могла же она оставаться в этой комнате целый день!
— Хватит жалеть себя, — пробормотала она, туго затягивая пояс халата.
Настало время проверить состояние своей одежды, дорог и своего автомобиля.
Поверх чашки с кофе Джейк увидел, как Кара вошла в гостиную. Волосы ее были собраны в простой хвост, на лице — никакой косметики. Она была одета в собственные шерстяные брюки и кашемировый свитер. Вид у вещей был немного неважнецкий, особенно у брюк. Снег не пощадил ее стильную одежду, которой была разрешена лишь сухая чистка. Но это не имело значения. Кара все равно выглядела прекрасно. Но теперь, когда он узнал, что она замужем, эта женщина была для него недоступна.
Джейк отпил кофе, поморщившись. Но ощущение горечи во рту возникло совсем не из-за кофе. Кара не казалась ему женщиной, способной лгать или изменять. Но ведь и Миранда поначалу тоже не казалась ему такой, не так ли?
Дети, все еще в пижамах, подбежали к Каре, стоявшей в дверях. Толкая друг друга от возбуждения, они наперебой стали показывать ей подарки, которые принес им пасхальный кролик.
— Ты хочешь мои желейные конфеты? — спросила Джилл. — Розовые — мои любимые. А черные я не люблю.
— Черные горькие, — согласился Райли. — Ты можешь взять все мои, если хочешь.
— Мне кажется, что вы отдадите их мне, — сказал Джейк.
Кара быстро взглянула на него, затем отвела глаза в сторону. Щеки ее покраснели, и она облизала пересохшие губы, прежде чем открыла рот, собираясь что-то сказать. Но так ничего и не сказала.
— Возьми мои конфеты, дядя Джейк! — предложила Джилл. — А Райли отдаст свои Каре. И тогда будет честно.
Дети соблюдают справедливость. Это принцип их жизни. Но принцип не выдерживает испытания временем. Очень скоро дети начинают понимать, что в жизни не все бывает справедливым. Это даже невозможно. Если бы жизнь была справедливой, Кара встречала бы сейчас Пасху вместе со своим сыном и мужем, а не нарушала бы спокойствие Джейка. Если бы жизнь была справедливой, у Джейка был бы свой собственный ребенок.
Бонни позвала детей из другой комнаты, и они побежали к ней. Кара по-прежнему нерешительно стояла в дверях, будто собираясь повернуться и уйти.
— Доброе утро, — наконец с усилием проговорила она.
— Ты хорошо спала? — В вопросе Джейка прозвучал вызов. Сам он практически не спал. Жесткий диван и проснувшееся либидо не давали ему сомкнуть глаз, а затем дети подняли его, прибежав искать свои подарки.
— Да, спасибо.
«Лгунья!» Темные круги под ее глазами свидетельствовали об обратном. Но Джейк не стал спорить.
Кара подняла руку, указывая на окно. На пальце ее блеснуло обручальное кольцо.
— Снег прекратился.
— Около четырех часов утра. — Он знал это, потому что не спал.
— Сегодня новый день, наполненный солнцем и надеждой, — сказала Кара, и все же улыбка ее была печальной.
— Конечно, ведь сегодня Пасха.
Надежда, возрождение, спасение. Именно это воплощал в себе наступивший праздник. Но Джейк давно не испытывал таких чувств. Он ощущал себя мертвым внутри. Полностью разгромленным, потерпевшим поражение.
— Джейк, я хочу снова перед тобой извиниться, — сказала Кара. — Мне хотелось… Мне хотелось бы, чтобы все было по-другому.
У Джейка в жизни было слишком много тщетных желаний. Встав, он подошел к ней:
— Послушай, давай забудем об этом, хорошо? — А когда Кара, смущенная, медленно кивнула, добавил: — Ничего страшного не произошло. Это был просто поцелуй.
Отправившись к лестнице, Джейк подумал о том, что она поверила в это не больше, чем он.
Комната его была прибрана. Кара заправила кровать и аккуратно сложила одежду, которую он бросил на кресле. И хотя здесь ничего не принадлежало ей, Джейк мог поклясться, что на всем оставался ее отпечаток. Он взял из шкафа чистые джинсы и свитер, побрился и почистил зубы. И хотя совершенно не собирался этого делать, достал свой дневник из прикроватной тумбочки и присел на край кровати.
Уже месяц он ничего в нем не писал. Открыв страницу, на которой остановился, Джейк достал ручку:
«Сегодня Пасха. Твои бабушка с дедушкой, тетя, дядя и двоюродные брат с сестрой приехали ко мне в гостиницу. Их визит был совершенно неожиданным. Сейчас твои брат и сестра бегают внизу, лопают конфеты и играют в мяч. Ты сейчас слишком маленький, чтобы присоединиться к ним, но на следующий год…
В гостинице также появился первый гость, вернее, гостья. Ее зовут Кара Франклин. У нее есть сынишка трех лет. Она так хотела увидеть его, что выехала из дома в сильную метель, и ее автомобиль съехал с дороги и сломался».
Шариковая ручка замерла в воздухе, и Джейк уставился в окно. У нее также был муж, которого она совсем не жаждала видеть, но к которому все же возвращалась. Она была замужем и жила отдельно от мужа, но сказала, что не собирается разводиться. Она сказала, что он манипулирует ею. А когда Джейк впервые увидел ее, у него возникло ощущение, что эта женщина — на грани отчаяния.
Джейк положил ручку на раскрытую страницу. Больше ему нечего было добавить.
Дора и Бонни чистили на кухне картошку, когда вошла Кара. Взглянув на гору очисток в тазике, Кара поняла, что подготовка к праздничному обеду в разгаре, но не это заставило ее чувствовать себя виноватой.
— Доброе утро, — сказали женщины хором.
— Доброе утро.
Они, конечно, не знали, что произошло сегодня ночью, но Каре казалось, что слова «Я поцеловала Джейка» были написаны на ее лбу.
— Ты голодна? — спросила ее Дора.
— Немного.
Пожилая женщина отложила нож в сторону. Вытерев руки о полотенце, она спросила:
— Что ты хочешь на завтрак? У нас есть яйца, бекон, хлеб для тостов и остатки кофейного кекса, если ты предпочитаешь что-то сладкое.
— Кофейный кекс звучит заманчиво.
Кара подумала, что сделает это сама, но, прежде чем она подошла к столу, Дора уже доставала пластиковую коробку и тянулась за ножом.
— Я сама! — замотала головой Кара. — Не беспокойтесь.
— Чепуха! Иди садись. — Дора махнула в сторону стола. — Ты у нас гость.
— Лучше не перечь, — со смехом откомментировала Бонни.
— Да. Но Бонни самой понадобилось несколько лет, чтобы следовать своему же совету, — хмыкнула Дора. — А сейчас Бонни — член семьи, а все члены семьи у меня привлекаются к работе.
