Флинт сказал, что она великолепна в постели, вспомнила Лесли, усмехнувшись своему отражению в зеркале. Может быть, халат идет в оплату за оказанные услуги? От этих несносных мыслей на ее лице появилась кислая гримаса. Надо сорвать эту тряпку со своего тела и швырнуть ему в лицо, кипятилась она. Она не нуждается в компенсациях за полученное удовольствие!
Но халат подчеркивал красоту ее глаз и волос. Наклонив голову, Лесли посмотрела на свое изящное отражение в зеркале. Этот халат шел ей. Возможно, она и не станет швырять его ему в лицо.
— Лесли! — В недовольном голосе Флинта слышалось нетерпение.
— Да! — крикнула в ответ Лесли, состроив гримасу своему отражению. — Я выхожу через минуту.
Кивнув себе, она туго завязала пояс, потом потянулась к ручке двери. Она решила взять халат — во всяком случае, пока она останется в его апартаментах.
Помедлив секунду, она сердито посмотрела в зеркало: волосы ее были в полном беспорядке, напоминая о недавних мгновениях страсти. Но разве она не пообещала себе бурного романа во время отпуска? — пожурила себя Лесли, запуская пальцы в огненную копну своих волос. Да, призналась она себе, она обещала это не только себе, но и Мэри. Она даже ухитрилась найти высокого, темноволосого дьявола в человеческом облике. Впрочем, дьявол нашел ее сам.
В конце концов Лесли пришла к выводу, что у нее нет причин обижаться. Флинт Фэлкон знал привила любовной игры, даже если ей они были неизвестны. А поскольку Флинт проявил себя гениальным партнером в развлечениях и дьявольски волнующим любовником, она будет играть по его правилам, пока не кончится ее отпуск.
Расправив плечи, Лесли распахнула дверь и величественно вошла в спальню, одетая в халат и улыбку. Но под улыбкой она ощутила укол чего-то, странно похожего на сожаление. Она желала быть с Флинтом почти с первого момента их встречи. Почему же она чувствует себя как ребенок, которому запретили играть на солнце?
Видимо, из-за обожания, написанного на лице Флинта. Рано или поздно игра закончится, и ей придется оставить его. Но она ведь хотела этого, не так ли? Никаких обязательств! Никаких привязанностей! Именно так, заверила себя Лесли. Она скользнула в кресло напротив Флинта, у стола перед стеклянной стеной. Она уже раз связала себя обязательствами и знает, что из этого вышло.
Так почему же чувство, что ее лишили солнца, не проходило? Встряхнув салфеткой, Лесли аккуратно расправила ее на коленях и постаралась успокоиться: она уехала из дома, чтобы отдохнуть и поиграть, и она полна решимости заняться и тем и другим.
— Ты собираешься завтракать или будешь продолжать свирепо смотреть на тарелки? Лесли вздернула подбородок.
— Что?
Флинт криво усмехнулся.
— Твоя еда, — пояснил он, наклонив голову и указывая ей на завтрак. — Ты даже не сняла крышки с блюд, а смотрела на них с такой яростью, точно они оскорбили тебя.
— Прости, я… задумалась. — Улыбка Лесли получилась неестественной, когда она подняла самую большую из высоких крышек. — Выглядит изумительно.
— Так оно и есть. — Флинт показал на свою почти пустую тарелку. — Во всяком случае, в горячем виде это было очень вкусно.
Он помолчал недолго, потом спросил:
— О чем ты думала?
Рот у Лесли был занят пышным омлетом, она дожевала, на ходу придумывая подходящий ответ.
— О казино. Оно ведь должно открыться сегодня?
— Оно уже открылось.
— И ты пропустил великое событие? — Лесли вздохнула, чувствуя, как ни странно, себя виноватой.
Флинт отрицательно покачал головой.
— Нет, Лесли, я не пропустил его. Я был там, когда казино официально открылось для посетителей.
— Но… как? — нахмурилась Лесли. — Я думала, ты был здесь. — Она посмотрела на смятую постель, потом опять на него.
Флинт поднял стеклянный кофейник и долил ей и себе кофе, перед тем как ответить.
— Я ночной человек, Лесли, ночной по своей природе. — Его губы скривила мрачная улыбка. — Я совсем не чувствовал усталости, когда ты заснула прошлой ночью. Поэтому, когда я уложил тебя в постель, я отправился в свой офис. — Он указал головой на дверь в стене, напротив ванной комнаты. — Я работал до трех, а потом присоединился к тебе в постели.
— Но разве казино открылось не в десять? Флинт кивнул.
— Именно. Я спал свои обычные четыре часа, потом вернулся в офис и провел там время до официального открытия.
— Понятно, — сказала она, начиная верить, что перед ней действительно целеустремленный человек. Лесли отодвинула тарелку с наполовину съеденным омлетом и удивленно подняла брови, отхлебнув горячего кофе. — А ты всегда спишь не больше четырех часов?
— Обычно. — Флинт двусмысленно улыбнулся. — Для каждого правила есть исключения. — Его тон в сочетании с улыбкой практически не оставил у Лесли сомнений относительно характера этих исключений.
— Ну да, конечно, — сухо пробормотала она.
Улыбка Флинта стала шире.
— Есть еще вопросы?
— Да. — Лесли провела рукой по бархату халата. — Насчет этого халата, который ты вручил мне…
— В чем дело? — Одна темная бровь надменно поднялась.
— Это не мой халат, — мягко запротестовала она.
— Теперь твой. — Голос Флинта предупреждающе окреп, но Лесли предпочла не заметить этого.
— Я не нуждаюсь в оплате, Флинт, — сказала она, ощетинившись. — Я думала, что дала это понять прошлым вечером.
Флинт сидел развалившись на крутящемся стуле. Пока она говорила, он медленно выпрямился.
— Я не покупал драгоценности или халат в качестве оплаты, Лесли. — Его голос вонзился в нее, как холодная сталь. — Я никогда не плачу за оказанные услуги. — В наклоне его головы было нескрываемое мужское превосходство. — И я никогда никому не даю отчета в своих поступках. — Его улыбка была холодной и отчужденной. — На этот раз я сделаю исключение, но только лишь один раз. Я купил эти подарки потому, что это доставило мне удовольствие. Кажется, я все ясно объяснил!
Лесли ни за что не смогла бы убедить себя, что она не испугалась его слов и пронизывающего взгляда, от которого у нее побежали мурашки по телу. Но она не призналась бы в этом даже под пытками.
— Да, вполне, — ответила она кратко, тоже царственно подняв голову.
— Ну хорошо, — заметил он в ответ. — Хочешь еще что-нибудь сказать, прежде чем мы закроем эту тему?
Лесли минутку подумала, быстро соображая, что бы ответить ему в тон. Потом ее зеленые глаза вспыхнули, и она кивнула.
— Ты великолепен в постели, Фэлкон, — заметила она, криво усмехнувшись, — но на самом деле ты — надменный ублюдок.
В постели ты великолепен, но на самом деле ты — ублюдок.
Улыбка смягчила неизменно жесткую линию губ Флинта. Прошло полторы недели с тех пор, как Лесли сухо сказала это, бросив ему в лицо его же слова, но тень улыбки каждый раз пробегала по его губам, когда эхо ее голоса дразнило его память.
