Туда Кэй и направилась. Закрыв за собой дверь, она подошла к массивному столу и только тут увидела хозяина кабинета.
Ей уже было теперь не до кассет, ибо в кабинете, растянувшись на кожаном диване, мирно спал Салливан Уорд. Рубашка у него была расстегнута, одна рука подложена под голову, другая покоилась на груди.
Несмотря на выступившую щетину, вид у Салливана был совершенно невинный и безмятежный. Чувственные губы слегка приоткрылись, обнажив ровные белые зубы. Спутанные волосы упали на лоб.
Салливан слегка застонал во сне и повернул голову. Как же Кэй хотелось подойти, отбросить со лба его непокорные пряди! Как жаждала она провести дрожащими пальцами по его губам, как мучительно хотелось прижаться к его сильной теплой груди! Салливан открыл глаза. Кэй не сделала ни малейшей попытки отодвинуться. Слишком поздно. В глазах его, пусть еще и полусонных, зажегся огонь желания. Уорд медленно оторвал руку от груди и протянул Кэй. Вздрогнув, она почувствовала, как ее властно тянут на диван.
Не было произнесено ни слова. Ни им, ни ею. Да и зачем: важно только одно — они рядом. Салливан посмотрел ей прямо в глаза и еще теснее прильнул к ней всем своим теплым ото сна телом. Кэй безропотно подчинилась. Губы Салливана в ленивой неге пробегали по всему ее телу, наслаждаясь одним только прикосновением.
Не смея пошевелиться, боясь даже обнять его, Кэй ждала, пока эти губы найдут ее губы. Когда это произошло, она с трудом подавила рвущийся наружу крик. Язык Салливана проник в темную бездну ее рта… Рука Кэй скользнула ему под рубаху. Нащупав край ее длинного зеленого свитера, Салливан слегка потянул его вверх. Обнаженные тела соприкоснулись. Салливан вздрогнул, оторвался от ее губ, зарылся лицом в рассыпавшуюся гриву волос и глубоко вдохнул исходящий от нее аромат. А Кэй прижималась к нему все теснее и повторяла его имя.
Сдерживая прерывистое дыхание, Салливан изо всех сил старался взять себя в руки. Кэй надеялась, что эту битву он проиграет. Но через несколько минут, растянувшихся, казалось, в целую вечность, Салливан поднял голову. И по его взгляду Кэй поняла, что проиграла как раз она.
— Я мог бы сослаться на то, что не проснулся толком, — устало заговорил он, неловко отодвигаясь от Кэй, — но не буду.
Салливан поднялся, провел ладонью по волосам и, упорно избегая ее взгляда, отошел от дивана. Кэй медленно натянула свитер, села и негромко сказала:
— А зачем вообще на что-то ссылаться? Неужели нельзя признаться, что мы хотим одного итого же?
— Нет. Что это вы здесь делаете в такое время?
— Не важно. — Кэй вздохнула. — А вы? Заменяете кого?
— Ну да, — кивнул Салливан, закуривая сигарету. — Жену Дейла срочно отвезли в родильный дом.
— Ну и как там? — улыбнулась Кэй. — Родила? — Мальчика. Около трех утра. Оба чувствуют себя хорошо. Дейл места себе не находит от радости.
— Прекрасно. — Кэй знаком предложила Салливану присесть.
Он безропотно подчинился.
— Сал, милый, неужели нельзя начать все сначала? Уорд затушил недокуренную сигарету, тяжело вздохнул и погладил ее по голове. Кэй слабо улыбнулась и прикрыла глаза. Он слегка взъерошил ей волосы и хрипло сказал:
— Увы, Кэй.
— Но почему?
— Потому. — Салливан резко поднялся. — Я просто боюсь вас. Так боюсь, как никого в жизни не боялся.
Снег валил целый день. Ежегодное празднество в канун Дня всех святых должно было начаться в отеле “Мариотг” в семь вечера. Приглашены были все дикторы и ведущие программ. Наряженная принцессой из детской сказки, Кэй открыла дверь в зал и сразу же увидела Салливана. Глаза его весело блестели, не было заметно и следа усталости, хотя спал он сегодня не более получаса у себя в кабинете.
Нервно улыбнувшись Салливану, Кэй почувствовала себя глупо в этом маскарадном платье. На голове у нее красовалась серебряная корона, распущенные серебристо-пепельные волосы ниспадали пышным каскадом по обнаженным плечам. В руках — волшебная палочка. С трудом преодолевая соблазн коснуться ею могучего плеча этого красавца, Кэй робко приблизилась к нему.
— Чудесно выглядите! Настоящая принцесса. Дети просто влюбятся в вас. — Салливан машинально поправил ее выбившийся локон.
В большие двери ворвались со смехом и воинственными криками ребятишки от трех до двенадцати лет. Было их тут не менее двух сотен. Они обступили принцессу, каждый хотел к ней прикоснуться. Затем пятеро строгих наставников рассадили детей по местам. Взглянув на Салливана, Кэй увидела, что и на него явно произвело впечатление это брызжущее энергией и весельем детство.
Принесли угощение, и дети набросились на еду так, словно неделю голодали. На десерт подали мороженое, ореховый торт и шоколадные пирожные.
Салливан поднялся, прося тишины, хлопнул в ладоши и обратился к собравшимся с краткой речью. Последние слова о подарках для каждого утонули в шумных аплодисментах. По его знаку Джефф, Туз Пик и Дейл Китрелл разнесли затейливо перевязанные разноцветными лентами коробки. Обнаружив внутри яркие курточки на пуху, дети радостно загалдели.
Салливан, с нескрываемым удовольствием наблюдавший за этой сценой, приблизился к Кэй. Непринужденно улыбаясь, он положил руку на ее осиную талию и, наклонившись, прошептал на ухо:
— Кэй, свою роль вы отыграли отлично. Я же видел, как эти сорванцы вились вокруг вас!
— Наверное, вы правы, — с благодарностью кивнула Кэй. — Действительно, в разные стороны тащили. Скорее всего и впрямь решили, что перед ними принцесса.
— А разве нет? — усмехнулся Салливан, и Кэй почувствовала, как у нее снова учащенно забилось сердце, но не успела придумать, что ответить, как Уорд отошел.
Ноябрьский выпуск журнала “Майл хай” лег на прилавки киосков в первый день месяца, и тогда же началась рейтинговая процедура радиостанций в городе. С глянцевой обложки читателям улыбалась очаровательная пара.
Юная блондинка, с необыкновенно голубыми глазами и отливающими серебром волосами, стояла рядом с неотразимо красивым мужчиной. Обнимая ее за плечи, он, будучи гораздо выше партнерши, словно нависал над нею, слегка касаясь своим сильным подбородком ее волос.
Оба ослепительно улыбались.
Подпись под фотографией гласила: “Самый популярный радио дуэт в Денвере”. Иллюстрированный очерк о Салливане и Кэй занимал шесть журнальных полос.
Рейтинговые подсчеты велись вовсю, и Салливан с Кэй из кожи вон лезли, чтобы разнообразить свою программу. А помимо того, все чаще и чаще появлялись на публике. Повсюду их осаждали толпы поклонников, требующих автографов на экземпляре журнала.
Сэм Шалтс всячески поощрял эту рекламную кампанию; Кэй же была от нее просто в восторге, надеясь, что скоро Салливан сдастся. Только нужно терпение. Он был горд и упрям, и Кэй слишком хорошо знала своего Сала. Оставалось лишь доказывать при любой возможности, что ей можно верить. Надо, чтобы Сал понял: никто другой Кэй не нужен.
