— И оставлять детей в доме одних? — холодно прервал он жену.
— Они не были… я сказала Арате… я оставила ее здесь. — Она озабоченно смотрела на него, сразу позабыв о своих собственных переживаниях. — Что случилось? Она должна была остаться…
— Арате ушла к себе как обычно. Она решила, что ты дома.
— Она не могла… я же просила ее остаться. — Элен была в недоумении. — Я бы ни за что не оставила их одних, тебе это известно.
— Очевидно, Арате просто не поняла тебя; ты же знаешь, что она плохо знает английский.
— Мне показалось, что она все поняла… — Озадаченная Элен замолчала. — Откуда ты узнал, что она ушла как обычно?
— Я возвратился в девять часов. Когда я проезжал мимо дома Арате, в ее окнах горел свет. — Леон пристально посмотрел на жену. — Не застав тебя дома, я, естественно, поинтересовался, куда ты ушла. Дети еще не спали, но они ничего не могли мне объяснить. Тогда я пошел к Арате, но и она не имела ни малейшего представления, где ты находишься.
Для Элен самым важным стало только одно. Леон вернулся домой в девять часов. Почему он приехал домой так рано, хотя обещал, что задержится? Она была уверена, что он останется в Никосии… и проведет вечер с Паулой, но… Могло ли так случиться, что он предпочел провести вечер дома? Поддавшись внезапному порыву, она подошла к Леону и заглянула ему в глаза.
— Леон, если бы я знала, что ты рано вернешься домой, я никуда бы не пошла. Почему ты…
— Вероятно, не пошла бы. — Его взгляд опять скользнул по ее изящной фигуре, и в глубине его глаз вновь вспыхнул пугающий свет. — Как часто ты проделывала это? — резко произнес он.
— Это было впервые…
— Не лги! Как ты смеешь мне лгать! Сколько раз ты встречалась с этим парнем?
— Это был первый раз… — Элен дрожала с головы до пят, но старалась взять себя в руки. — В любом случае, я имею право провести хоть один вечер не дома.
— Ты имеешь право проводить время с мужчинами?
— Мужчинами? — Несмотря на свой страх она гордо вскинула голову. — Я поехала с Робертом потому что… потому что… — Почему она не может найти слов, чтобы указать мужу на его собственные встречи с Паулой? — Не очень-то приятно сидеть одной дома — ты ведь отсутствуешь почти каждый вечер, Леон. — Откуда эта робость? Почему она не может прямо заявить ему, что впредь будет поступать, как сочтет нужным? Она же не ребенок, чтобы отчитываться в своих поступках. Тогда почему она не может так прямо и сказать ему? — Я буду проводить время, как захочу, и ты не можешь запретить мне… — О Боже, что она наделала! Почему не могла сдержаться! Элен побледнела как полотно и хотела убежать, но ее ноги сделались ватными. В мгновение Леон оказался рядом и грубо схватил ее за плечи.
— Значит, ты намерена проводить время с мужчинами? И для них ты будешь наряжаться и выглядеть привлекательной, а для меня… для меня одеваться как нищенка из деревни…
— Леон… пожалуйста! Как ты не понимаешь! Я старалась выглядеть привлекательной, только чтобы…
— …разбудить желание в твоем приятеле, не так ли? — Лицо Леона было совсем рядом; мрачный взгляд не оставлял никаких сомнений в его намерениях. — Ну, тебе удалось пробудить желание в твоем муже, и теперь тебе придется за это ответить. — Его губы прижались к ее губам в безжалостном поцелуе. Элен попыталась сопротивляться, но все было напрасно. Она безвольно поникла в его объятиях; слезы тихо полились из ее глаз. Леон продолжал целовать ее лицо, шею, спускаясь все ниже и ниже к груди. Наконец он отстранился и только тут заметил слезы на щеках Элен. От его внезапного приступа желания и от собственного страха она вся дрожала. Ее губы распухли от жестоких поцелуев. Элен вспомнила слова Леона о том, что киприоты берегут своих женщин, лелеют их, и ее глаза вновь наполнились слезами. Леон пристально смотрел на жену: слезинки повисли у нее на ресницах, и вот уже покатились по щекам. Вид плачущей Элен странным образом подействовал на него: весь его гнев, вся жестокость разом исчезли. Почти нежно Леон прикоснулся к ее щеке, вытирая слезы.
— Не плачь, Элен. — Его губы вновь нашли ее рот, но на этот раз поцелуй был так нежен, словно Леон хотел стереть даже воспоминание о своей недавней грубости. Поведение мужа удивило Элен и в то же время вселило надежду. Когда он наконец отпустил ее, она подняла на него глаза и спросила:
— Леон, ты ведь не собираешься… нарушить свое обещание?
Последовало долгое молчание. Его глаза потемнели.
— Ты моя жена, Элен, — тихо ответил он, и она ощутила горечь разочарования.
Всё верно: киприоты на редкость сильно испытывают потребность в женщине, и в этом смысле они не слишком разборчивы…
Дети с грустью смотрели, как Элен закрывает крышку чемодана и возится с замками. Один никак не закрывался, и она склонилась над ним, чтобы понять в чем дело.
— Надолго вы уезжаете? — упавшим голосом спросил
Чиппи.
— Всего на три дня, не больше. — Улыбка тронула губы Элен. — Не стоит так расстраиваться, можно подумать, что мы уезжаем на месяц.
— Три дня — это тоже много, — надувшись, проворчала Фиона. — Это несправедливо. Почему мы не можем поехать с вами?
— Потому что тете Элен нужен отдых. А теперь бегите играть и не мешайте ей собирать вещи. — Леон стоял в дверях, но увидев, что у Элен проблемы с замком, подошел к кровати. — Что случилось?
— Дядя Леон, — осторожно начала Фиона, — можно нам поехать с вами? Мы будем очень послушными.
— Я сказал, идите играть.
— Но…
— Мы поговорим об этом потом, — быстро вмешалась Элен, заметив, как мрачнеет лицо Леона. Дети ушли, а Леон стал сам закрывать замок. Его сильные смуглые пальцы коснулись руки жены, которую она быстро отдернула. Леон зажмурился и поднял голову. А потом намеренно взял ее руки в свои и крепко сжал.
— Без сомнения, ты предпочитаешь английских мужчин, — почти презрительно произнес он, — но, к несчастью, ты замужем за мной.
— К несчастью… — медленно повторила она, — для меня. — Она попыталась освободиться, но у Леона была железная хватка. Он привлек жену к себе. — Леон, для чего мне ехать с тобой в Фамагусту? Дети… дети расстроились…
— Я же сказал, с детьми ничего не случится. — Он наклонился и поцеловал Элен. — Ты непременно должна поехать со мной…
— Для единственной цели! Неужели ты хотя бы три дня не можешь обойтись без женщины? Что ты за человек!
— Я считаю, что имею полное право требовать, чтобы моя жена сопровождала меня. — Его голос звучал мягко, но в глазах появился опасный блеск, а ноздри затрепетали от гнева. — Тебе, видимо, хорошо известна причина, по которой я беру тебя с собой, так что я не стану ничего отрицать…
