— Полина? — спросила она у темноты, и сильный рывок отбросил ее в сторону.
Яна споткнулась о деревянную перекладину, не удержалась и рухнула в проем между бочками. От ужаса прикрыла голову руками и поползла за деревянную перегородку. Ей почудилось, что чьи-то ноги остановились возле ее бочки, она даже перестала дышать. Через некоторое время сообразила, что рядом никого нет. Собравшись с духом, выкатилась в пустой проем и встала на колени. Упершись дрожащими руками в деревянные бока, начала подниматься, и тут в ее куртку уперлось яркое пятно света.
— Яна! — возглас Андрея. — Слышу, кто-то пыхтит и всхлипывает. Почему молчишь? Оля, она здесь! — крикнул он через плечо.
— Да, я здесь, — согласилась перепуганная Войтовская.
Появился луч второго фонарика, владелец которого умудрялся целенаправленно светить ей в глаза.
— Может, не стоит меня откровенно слепить? Я и так натуральный крот, — Яна прикрыла лицо ладонью.
Лучи фонариков разбежались в стороны, и снова встретились на груди у Яны. Один целомудренно опустился к ногам.
— Побежала навстречу приключениям? — подруга была явно не в настроении. — Нашла?
— Я видела, что сюда свернули Герман с Полиной. Свети нормально! — Яна переступила через перекладину и вышла в проход. Тщательно отряхиваясь, старалась держаться спокойно.
— И ты решила свечу им подержать, — ухмыльнулся Андрей.
— Ничего я не решила, — вспылила Яна. — Все из-за этой проклятой бочки! Десять тысяч литров! Восьмое чудо света!
— Чудо света в трех метрах от тебя. Гляди, любуйся.
Он повел фонариком по кругу, охватывая внушительные габариты емкости.
— Ух, ты! — одновременно восхитились подруги.
— Огро… огромнейшая! Кто мог такую сделать? — не понимала Яна.
— Широкой души бондарь. В ней помещается целая цистерна вина. Если пить каждый день, лет на сто хватит. Слушай, почему ты бродила впотьмах? Где твой телефон? Там должен быть фонарик.
Яна оторвалась от созерцания творения душевного бондаря и вернулась к делам насущным.
— Мобильник? Как я не сообразила?! У меня же в рюкзаке мобильный телефон. А рюкзак с плеча сорвали, — пожаловалась Яна, вспомнив о несчастье.
— Что там было? — быстро спросил Андрей.
— Кошелек, телефон, зеленый шарф с дыркой, еще красная косметичка с мелочью: пудреница, помада, духи, ключи от квартиры. Документы и билеты на поезд — при мне, в куртке, — она постучала по застегнутому карману.
Разведчик взял ее за руку и повел прочь от знаменитой бочки.
— Как ты сюда добралась? — удивлялся он. — Нужен особый талант, чтобы забрести в этот тупик.
Они нырнули в сопряженный туннель и сразу увидели кружок белого света, освещающий жалкую горку вещей и ноги в громадных кроссовках. Неизвестный повел лучом в их сторону. Андрей, в свою очередь, осветил потенциального грабителя. Свет фонарика выхватил Галла, поднимающего с земляного пола женский рюкзак. В другой руке преступника болтался знакомый шарфик. В белый круг попали кошелек, щетка для волос, расстёгнутая красная косметичка, из которой вывалились флакон и тюбик с кремом.
— Шел на голоса, споткнулся обо что-то, и это улетело под бочку, — поделился проблемой швейцарский доктор, явно не соглашаясь с ролью грабителя.
— Ищи, — сварливо приказала ему Яна. — Оно мне жизненно необходимо.
В тупичке вспыхнула лампочка: у выключателя стоял Андрей.
Галл оторопело уставился на процессию.
— Опять ты! — поразился он и оглядел вещи в руках. — Рюкзак твой. И шарф. Слушай, почему тебе дома не сиделось?
— Муж то же самое говорил, — кивнула виновница скандала. — Хотел лично конвоировать, а я, по скудности ума, не согласилась. Если бы знала, что здесь так опасно, ни за что бы…
Галл хмыкнул, сунул ей шарфик, а сам полез за бочку доставать завалившийся предмет. Он упорно протискивался в проем, со вкусом кряхтел и, наконец, вылез с мобильником в руке. Помахал находкой издалека и… остался у стены, демонстративно водя пальцем по стеклу. Экран телефона вспыхнул. На заставке высветилась удачная семейная фотография, где Павел обнимает свою жену.
Яна возмущенно охнула и полезла за бочку отбирать забаву у врага.
— Любопытный слишком! Без носа останешься.
— Какая идиллия, — не поверил тот, проводя по сенсорному экрану. — Бедняга твой муж.
— Бедняга у нас ты, а он — счастливчик, — парировала жена счастливчика, отбирая телефон.
В подвальном закутке с низким потолком лампы светили ярче, и не было привычных бочек. Все помещение занимал темно-коричневый, почти черный, овальный стол, окруженный тяжелыми деревянными креслами. Яна готова была присягнуть, что массивная мебель изготовлена из дуба, и предназначена выдерживать напор подвыпивших дегустаторов.
Пятеро одноклассников расслаблено сидели за столом, ожидая появления загулявшихся товарищей. Перед каждым из дегустаторов стоял высокий пустой бокал, тарелочка с сыром и пиала с орешками. В центре стола, в окружении белых салфеток, сгрудились бутылки с вином.
— Ребята, это несерьезно, — затянул Толик при виде опоздавшей четверки и на всякий случай обиженно поджал губы.
Наступил ответственный момент: Галина Тарасовна взяла одну из открытых бутылок и принялась обходить господ экскурсантов, разливая вино в бокалы и подкрепляя неспешное действо обстоятельным рассказом:
— Наши подвалы занесены ЮНЕСКО в десятку лучших винных подвалов Европы. Мы…
— Галл знает, что чаша у меня и преследует, подлец, — Яну распирало от желания поговорить с Ольгой.
— Тише ты! — отдернула ее подружка и зашипела в ответ- Он не такой глупый, чтобы ожидать нас с твоим рюкзаком в руках. Пей, вино хорошее.
Яна темпераментно поболтала вином, как того требовал настойчивый экскурсовод. С недоумением обнаружила, что тягучая розовая жидкость расплескалась не только по стенке бокала, но и растеклась на столе. Она потянулась к салфетке и быстро прикрыла неприличную лужицу.
— Без демонстраций, пожалуйста! — возмутилась Оля. — Привлекаешь к нам внимание.
Яна подняла бокал, изобразила радость и довольство жизнью.
— Ты и в детстве считалась не по годам рассудительной. Но с годами все усугубилось: ты стала излишне правильной, — взяла паузу, после чего сменила тон. — Хватит уже попрекать, фотографируй! У меня нет личных снимков. Что ни фотография, то рядом левый мужик маячит, или того хуже — мы с ним обнимаемся.
Оля поспешно взялась за фотоаппарат. Войтовская принимала мудреные позы. Последняя, где она в форме буквы Г склонилась над столом, причем на шее у нее красовалось кашне из белого полотенца, а в руках она держала две тарелки с сыром, подкосили подругу.
— Ты точно официанткой не подрабатывала? Очень профессионально изгибаешься.
Яна смутилась и вывернула тарелку с сыром на стол, завершив на ура яркую фотосессию.
— …сухое белое вино. Впервые изготовлено в тысяча девятьсот сорок девятом году. Награждено девятью медалями, — журчала Галина Тарасовна.
Одноклассники слушали ее рассказ в пол-уха, с удовольствием перебрасываясь фразами. Шустрая Полина пила на брудершафт с Герой.
— Как вам «Лучистое»? — спрашивала экскурсовод, обходя народ со следующей бутылкой.
— Замечательное! — восхищалась староста. — Надо привезти «Лучистое» домой. Я бы еще кое-кого на закуску домой прихватила.
Вероника наклонилась над бокалом и, закрыв глаза, осторожно нюхала вино:
— Пахнет лепестками розы.
— Вино «Мускатное». Светло-соломенного цвета…
— Он проверил мой рюкзак. Грааля не нашел. Что дальше придумает? — шептала Яна. — У, змей проклятый, смотрит!
Она растянула губы в нехорошей улыбке. Галл нахмурился.
— …тонкий букет. Запах полевых цветов, — тянула песню экскурсовод.
— На тебя глядеть страшно: лицо попроще, — одернула ее подружка. — Приди в себя, это не он.
— Я об восьмисотлитровую бочку головой саданулась. У меня — шишка на лбу, руки и ноги в синяках, трещина в ребре. Наверное. Сколько вин нам еще дегустировать?
