Я не помнил, как доехал до дома. Некоторое время я старался забыться, но не помогало. Показываться в таком состоянии на улице было страшно. Но хуже всего было то, что даже совершенно не контролируя себя, я всё равно тянулся к Лизе, и боялся, что не сдержусь и могу сорваться. Я запер себя в квартире, но так больше продолжаться не могло. Идея контракта казалась мне спасительной, но даже сюда успели дотянуться руки матушки. Хотя решение пойти срочником меня тоже устроило, и, должен признаться, что я даже рад, что не подписал заявление по контракту.
Служба дала мне многое: уверенность, спокойствие, соблюдение дисциплины и умение держать себя в руках. Я по-другому начал смотреть на некоторые вещи, остыл и, казалось бы, нашёл правильное решение – жить дальше, начать всё с нуля, открыть своё дело. У меня было время и подумать, и обсудить некоторые вопросы. Но даже работая по четырнадцать часов в сутки ловил себя на том, что всё равно думал о той, которая навсегда осталась в моём сердце.
Мне было нужно поговорить с ней. Как сейчас любят говорить психологи: закрыть гештальт. Спросить, почему она сама мне ничего не сказала, и… отпустить. Мои чувства не стали слабее, но я искренне желал ей счастья.
Лиза могла переехать, но я решил, что её бабушка вряд ли сменила место жительства. Подъехав к дому, я не спешил покидать салон автомобиля. Дом, двор, её окна – всё было до боли знакомым. Ничего не изменилось. Даже скамейка возле подъезда оставалась неизменно покрашенной в цвета радуги, перепутанные между собой. На мгновение мне показалось, что Лиза сейчас выпорхнет из подъезда мне навстречу… Но Лиза шла со стороны дома, на углу которого находилась почта. Я как заворожённый смотрел на неё, не в силах отвести взгляд, и лишь когда понял, что сейчас она скроется в подъезде и может опять не открыть мне дверь, вышел из машины и позвал её, произнеся вслух любимое имя.
Глава 14
Лиза
Я вся вспотела, тело затекло и покалывало от неприятных ощущений. В комнате царила тишина. Лунная дорожка, льющаяся через окно, давала немного света. Бабушка всегда открывала на ночь портьеры с одной стороны, чтобы «не плутать в темноте». Я осторожно высвободила свою руку, стараясь не разбудить дочь. Влажная кожа мгновенно покрылась мурашками, и я поёжилась. Вылезать из-под тёплого одеяла, которым заботливо накрыла нас бабуля, было неуютно, но и спать всю ночь в неудобной позе – тоже мало удовольствия.
Я решила пока не трогать Настю, лишь подложила с краю подушки, чтобы она не упала, и пошла в душ. Стоя под горячими струями, пыталась согреться, но леденящий холод, сковавший душу, не хотел разжимать своих мёртвых объятий. Замоталась в махровый халат как гусеница в кокон, вышла из ванной, осторожно перенесла Настю в кроватку и измученно, словно после тяжёлого физического труда, опустилась на свой диванчик. Обхватила себя руками и попыталась уснуть. Но сон не шёл. Я была морально выжата и опустошена. Слёз не осталось, да и помочь они ничем не могли. Нужно как-то брать себя в руки и решать, что делать, только я совершенно не знала с чего начать, а мысль о том, что я никогда не увижу свою дочь, окунала с головой в ужас.
Промучившись почти до утра, я, видимо, всё-таки уснула и не сразу поняла, когда услышала голос бабули:
– Лиза, проснись. Игорь пришёл.
Игорь остался в другой жизни или во сне, поэтому я проигнорировала лишнюю информацию, оставляя себе минуточку на понежиться. Но, поскольку сон был нарушен: я слышала, как шустро протопали маленькие ножки (видимо мой ураганчик уже проснулся), как бабуля выключила засвистевший чайник, как Настя пыталась что-то настойчиво ей дать, три раза повторив «Ня!», то «спасибо», прозвучавшее мужским, почти инородным голосом, окончательно выкинуло меня в реальность. Я распахнула глаза и резко села на диване, уставившись немигающим взглядом на странную картину: Настя впихивала Игорю свои плюшевые игрушки. Девочка она у меня добрая, и своих зверюшек ей совершенно не жалко.
– Что ты здесь делаешь? – возмутилась, совершенно забыв про растрёпанные, ещё немного влажные волосы (полотенце с головы я не сняла, оно само слезло), и про то, что сама ещё в постели.
– Лиза, я тебе говорила, чтобы ты вставала, – вышла из кухни ба. – Не на пороге же ему стоять…
Но я не слушала ба, а ждала ответа от Игоря. С полными руками плюшевого зверинца он выглядел нелепо.
– Доброе утро, – как ни в чём не бывало произнёс Богатырёв, принимая от Насти ещё одного динозавра. – Я написал, что заеду и… ждал в машине. Лиза нам нужно написать заявление и получить разрешение для проведения юридического теста. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.
Я нахмурилась. То что Игорь собирался искать ребёнка, это нормально. Ненормально видеть его здесь.
– Настя, поиграй сама, – сказала строго своей девочке и, дождавшись, когда она послушается, перевела взгляд на Игоря. – Мне нужно немного времени, чтобы одеться.
– Хорошо. Я подожду вас в машине, – ответил Богатырёв.
Он хотел выйти, но замешкался, не зная куда деть игрушки, которые держал в руках.
– Может чаю? – предложила бабуля.
– Нет, – ответила вместо Игоря и встала с дивана, ужасно обрадовавшись, что не сняла вчера халат. Подошла к Игорю и забрала у него весь стратегический запас, который моя девочка успела достать из своих закромов. – Ты уверен, что Настю стоит брать с собой?
– Заявление мы можем подать без неё, но необходимы все документы.
Настя, будто догадалась, что её опять хотят оставить, вцепилась в мою ногу.
– Ма, – жалобно пропищала она, не желая отпускать меня.
Я присела перед ней на корточки и мягко сказала:
– Мама быстро придёт. Хорошо? – Мои руки были заняты, и я протянула ей плюшевого котёнка, с которым она всегда спала.
– Неть. – На игрушку Настя даже не взглянула. Её губки обиженно задрожали, и моя малышка была готова вот-вот расплакаться.
– Насть…
Я свалила в кучу игрушки и обняла маленькую обижульку.
– Неть, – Настя всхлипнула и шмыгнула носиком.
– Лиза, ты можешь взять её с собой. Детское кресло я уже поставил, – донеслось сверху.
Я удивлённо вскинула брови, но не стала комментировать, лишь утвердительно кивнула. Этого оказалось достаточно, чтобы Игорь ушёл. Когда за ним закрылась дверь, я посмотрела на бабулю.
– Зачем ты его пустила?
– Лиза, у него всё-таки больше возможностей найти девочку, чем у нас с тобой. Моей пенсии не хватит ни на одного адвоката, а каждая бумажка юриста стоит денег, которых у нас с тобой нет.
К сожалению, в этом я была вынуждена с ней согласиться.
– Настя завтракала?
– Да. Тебе тоже не помешает.
– Я не хочу, ба.
– Не хочет она… А ну-ка, погляди на меня, – попросила ба. – Лиза, ты опять в линзах уснула? Глаза, вон, опять красные.
Не до линз мне вчера было.
Пока я умывалась, бабуля собрала Настю. Мы спустились на улицу. Игорь вышел из машины и открыл заднюю дверцу, покосившись на детское ведёрко в моих руках.
– Её укачивает, – объяснила.
Игорь повёл плечами, словно всё время возил детей, которых тошнит в машине.
– Биби? – обрадовалась Настя, судя по всему узнав машину, на которой ей в прошлый раз не дали покататься.
– Биби, – подтвердил Игорь.
Его губы тронула лёгкая, едва заметная улыбка, заставив задержать на ней взгляд. Одинокие снежинки падали на короткие волосы и оставались в них. Я поспешила усадить Настю и пристегнуть, чтобы он не замёрз, а потом злилась на себя, что мне должно быть абсолютно всё равно, отморозить Богатырёв себе мозги или нет.
Я старалась не обращать на него внимания, пока мы ехали, но не выдержала.
– Может, для начала стоит заехать в роддом и узнать там? – спросила Игоря, поймав его взгляд в панорамном зеркале, и тут же отвела глаза.
– Я ещё вчера позвонил Антоновой. Номер был отключён, и я поехал сначала на работу, а потом домой. Она уволилась через неделю после того, как тебя выписали. Но ни коллеги, ни соседи не могли сказать, куда она делась.
