бы сомневался, – расхохоталась Селеста. – Слушай, как бы там ни было, задание я должна выполнить, иначе Ричард мне башку открутит, но хуже всего, что бонус не выплатит. Так что давай срочно придумывать, с кем из этой семьи его можно свести.
– Лесс, может, лучше всего иметь дело с нашим продюсером? Мистером Лоуренсом?
– Это такой чудаковатый типок, косящий то ли под эпатажного метросексуала, то ли под воинствующего гея? Он мне названивает всю последнюю неделю, просится на встречу, – фыркнула приятельница.
– Ну вот! Так с ним лучше всего и вести переговоры, потому что по большому счету он сейчас и есть кто-то вроде нашего начальника, – вдохновилась я идеей свалить на Ронни еще одного важного толстосума, с которым вряд ли кто из братьев сможет спокойно поговорить, не пообещав врезать как следует.
– Нет. – Я прямо воочию увидела, как Селеста покачала головой, тряхнув своей шикарной шевелюрой гладких, блестящих, как шелк, иссиня-черных волос. – С ним Ричард договариваться не будет. Он у нас гомофоб, каких свет не видывал. Ну, то есть он это скрывает, конечно, ибо не толерантно и все дела, но я-то в курсе. Давай-ка кого-то из парней. Картинг тащится от жестких переговоров. Ему чем брутальнее и жестче собеседник, тем лучше.
Я закатила глаза. Опять эти мальчики и их мальчуковые заморочки.
– Лести, я боюсь, что идея с покупкой недвижимости в этом районе… как бы так помягче сказать… в общем, не айс идейка.
– Почему?
– Да район неблагополучный. Криминальный. Без балды.
– Кудряшка, это не нашего с тобой ума дело. Ричард никогда не полезет туда, где пахнет больше неприятностями, чем деньгами. Просто поверь, аромат бабла всегда перебивает амбре нечистот. И если он уже озвучил вслух мне свою идею, то скорее всего, там все давным-давно просчитано, проанализировано и сделаны выводы. У этого мужика какая-то нереальная чуйка на места, где можно хорошо заработать. А если ты говоришь, что район криминальный, значит, он вполне готов потратиться на новый квест-парк или отвязный клубешник, которому налет опасности и запрета только добавит популярности у специфической публики.
– Господи, да кто в своем уме захочет переться туда, где можно отхватить по самое не балуйся? – всплеснула я руками.
– Кудряшка, ты не представляешь, таких любителей пощекотать нервы полным-полно как среди молодежи, так и респектабельных людей вполне себе среднего возраста. Эдакий «Бойцовский клуб» в своем роде…
– Мари! Почему для «Ночного Зверя» привезли черную глянцевую, а не матовую мерцающую краску? Я что, не ясно написал – МАТОВАЯ МЕРЦАЮЩАЯ? Так читай по губам!
Угадываем с трех раз, кто может позволить себе ворваться без стука в кабинет директора и с порога начать на него – на меня то есть – орать. Мне вот и первой попытки хватает.
– И вам доброго дня, мистер Доэрти, – и в трубку: – Так, Лести, прости, у меня тут очень нервный подчиненный. Давай я тебе перезвоню сразу, как освобожусь, хорошо?
При слове «подчиненный» физиономию мистера Грубияна прямо-таки перекосило, да так, будто я ткнула в его тайную больную мозоль или типа того. Вон как ноздри раздувать начал – чистокровный жеребец в ожидании удара гонга перед скачкой.
– Блин, Мари! Первый вопрос, на который ты обязана будешь мне ответить, – у кого это такой сексуальный низкий рык? Аж мурашки по коже, – и с легким смешком она отключилась.
– Кто нервный? И кто при этом под-чи-нен-ный? – сердито навис над моим столом еще больше заведшийся после моего комментария Кевин, растягивая слоги, и мне даже показалось, что с каждым слогом с его губ срываются огненные капли. А я так-то больше не смотрю на его губы. Не-а. Совсем. Ни полглазиком.
– Кстати про подчиненных. Скажите-ка мне, мистер Доэрти, кого я могу пригласить в качестве главы нашей команды на встречу с человеком, пожелавшим прикупить кое-какую недвижимость в этом районе? Салливана? Или все же Лоуренса? Мне кажется, из вашей банды у Ронана лучше всех подвешен язык. С другой стороны, наш Ронни больше чем кто бы то ни было общался с инвесторами. Может…
– С хера ли Дизель опять главный? – окончательно взвился мой оппонент, яростно сверкая глазами и от злости раздувая ноздри.
– Да потому что умеет держать себя в руках и не бросается на окружающих, как дикое злобное животное!
– То есть я – дикое злобное животное? – взревел дикий злобный зверюга.
– Естественно! Больше никто здесь не врывается без стука и не орет на меня, как одичалый!
– Вот, значит, как? Ну тогда не жалуйся!
Он схватил меня за плечи и, как куклу из коробки, вытащил из-за стола, встряхивая и тиская так, что заклацали зубы и меня даже немного затошнило от бултыхания в воздухе.
– Ты что творишь?
– Веду себя соответственно твоей характеристике, – нагло ухмыльнувшись, ответил он. – Диким животным вовсе не обязательно обременять себя вежливостью, адекватностью и профессиональным отношением к окружающим, в отличие от рыжих до хрена умных директорш, вытворяющих всякое.
– А что не так с директоршей? – безуспешно задергалась я в его захвате.
– С каких это пор наша мисс Дюпре поощряет флирт на рабочей площадке, а?
Я? Флирт?
– Муа? – вытаращив глаза, я невольно перешла на французский.
– Туа, туа! – рявкнул невменяемый Саваж. – Только и делаешь, что глазки строишь то Дизелю, то Раулю. Забыла, что они все подписали контракт?
– Да с чего ты… – задохнулась я от возмущения.
– Да с того, что не слепой! Ронан то, Ронан сё. Ронана отправим на переговоры, Ронана давайте на рекламу… Сдалась тебе задница Дизеля!
– Да что ты выдумыва…
– А вот этот вот прикид, думала, я не замечу? Каблучки, тесные брючки в облипочку…
Я опустила глаза на свои растоптанные балетки, в которые все же приходилось переобуваться на работе, ибо бегать на кэбах между протянувшихся по всему гаражу проводов чревато, и кюлоты, которыми сегодня пришлось заменить стильные, но увы, испачканные накануне при приемке у экспедитора порции этой чертовой черной краски брючки. Кхм, то есть он запомнил, во что я была одета вчера, и высказывает претензии сейчас? Мило.
– А с волосами что сделала? – продолжил гневные претензии мистер Дикарь.
– Что опять не так-то? – вскинулась я.
– Куда дела кудряшки? Кто разрешал?
Нет, ну это вообще уже ни в какие границы…
– Да с какого такого перепуга я должна у кого-то разрешения спрашивать? – не выдержала я и лягнула первое попавшееся под ногу, собственно, лягнула тот сук, на котором сидела, вернее, висела я.
Сук крякнул, немного согнулся и ослабил хватку, из которой я благополучно и вытекла. Почти вся. На волосах его рука конвульсивно сжалась.
– Убирай к чертям
